Девочка для шпиона - Фридрих Незнанский

— В общем, да. Только в связи с убийством американца и гражданки Мещеряковой.

— Понятно. Аслангиреевых выкупили, вывезли в Грозный. Это вы знаете?

— Да.

— Руслан стал банкиром. Как все у них там, банк Руслана полукриминальный. До сих пор, насколько нам известно, он финансово поддерживал Дудаева. Однако некоторые источники сообщают, что у них пошли разногласия по поводу отношений с Россией. Таким образом, Руслан сидит сейчас в Чечне, а Гена ездит туда-сюда по маршруту Москва — Грозный, выполняет ответственные поручения, оружие, скорее всего, закупает. Потому что, скажу я вам, Александр Борисович, влезаем мы туда нешуточно. А в первую очередь — контрразведка. Что и подтверждает мою мысль о приверженности начальства к политическим играм. Со дня на день там начнется война…

Все прямо или намеками говорят о предстоящей стрельбе, и от этого у меня портится настроение. Иногда ловлю себя на мысли, что вполне согласен с точкой зрения обывателей: потушить не прекращающиеся с начала перестройки конфликты на Кавказе можно одним способом — отгородиться от них колючей проволокой, и тогда, предоставленные сами себе, они быстро успокоятся, займутся добыванием хлеба насущного. Наверное, это не выход, но и выхода что-то не могут найти уже скоро десять лет. Или не хотят?..

2

Грязнов сказал мне, что, мол, поручил молодому сотруднику, который пошустрее, пройтись по району, прилегающему к тому двору, где нашли полковника Скворцова, поговорить с людьми и показать фотографию, которую Александра Ивановна принесла от вдовы. Конечно же людям показывали не тот снимок, где был запечатлен миг страсти. С этой фотографии пересняли и увеличили только лицо женщины.

— Понимаешь, Саня, — сказал Грязнов, — работа оказалась не такой простой, как вначале предполагал молодой сотрудник. Надо было учесть, что лицо женщины было несколько искажено, пусть и от положительных эмоций. Именно поэтому соседки сначала ее не узнали. — Грязнов усмехнулся. — «Вроде знакомое что-то, — сказала лейтенанту грузная пожилая тетка, посмотрев снимок. — Может, где-то тут живет, не знаю». Что нынче редкость, Сашок, лейтенант заверил меня, что у нее было искреннее желание помочь милиции, и, когда лейтенант, опечаленный тем, что не выполнил простейшего задания, возвращался тем же двором к автобусной остановке, тетка окликнула его: «Погоди-ка, дай еще посмотрю… А что это она какая-то будто не в себе?» Лейтенант, смутившись по молодости, объяснил: «Она там с мужчиной, вот, значит… Но он установлен…» Тетка с жадным любопытством всмотрелась в фотографию и торжественно объявила: «Ну тогда знаю! Валька Ковалевская из второго подъезда!» Понял, Шура, какие сыщики в народе пропадают?..

Прошел день, и я знал о подруге полковника Скворцова все, что можно узнать о человеке по открытым каналам. Валентина Николаевна Ковалевская, швея военного ателье, тридцать семь лет, разведена. Детей нет. Иногда погуливает, преимущественно с офицерами служб тыла. До Скворцова постоянного кавалера не было.

Я собирался нагрянуть к ней вечером, а до того решил позвонить Моисееву.

Старик был дома.

— Здрасте, Семен Семенович! Вы не заняты?

— Добрый день, Саша. Если вы о клиентах, то свободен. А вообще занят.

— Чем-нибудь достойным?

— А той головоломкой, что вы мне принесли…

— Да? Я ведь тоже голову над этими значками ломал, но так ничего путного и не получилось. А у вас как?

— Если есть возможность, приходите — посмотрим.

Почему бы и нет? — решил я.

Но, прежде чем я успел улизнуть, в кабинет заявился Шелковников.

— Уже уходите, Александр Борисович?

— Исключительно по делам, Николай Николаевич.

— Задержитесь на минутку.

Я не стал надевать шапку, но и куртку не снял, намекая, что много времени начальнику не дам.

— Вот о чем я хотел посоветоваться, Александр Борисович, надо ли нам сильно раздувать дело фирмы «Геронт-сервис». Там вполне достаточно фигурантов, чтоб составить красивое обвинительное заключение и передать дело в суд.

Я догадываюсь, куда он клонит, но виду не подаю, пусть раскрывается.

— Так оно вовсе не раздувается, Николай Николаевич, скорее наоборот. Вот Петрова, например, уже нет…

— Ну, там сыскари здорово напортачили! Я, собственно, о другом… Зачем вы тащите в это дело Селиверстова?

— Ну что вы, вовсе не тащу! Он не интересен мне на скамье подсудимых. Он свидетель. Другое дело, что частное определение по нему суд обязательно вынесет. Как ни крути, если не прямое потакание, то халатность явно имела место. Если чувствовал, что дело нечистое, зачем самолично подписывал фирме льготные документы. А если по наивности…

Кривится бедняга, но что сделаешь?

— Значит, вы не планируете пристегнуть его к делу?

— Виноват, Николай Николаевич, наверное, я при разговоре с ним был излишне суров, напугался Селиверстов. Передайте — пусть не боится, не до него сейчас!

— Хорошо, Александр Борисович, хотелось бы на этой неделе распрощаться с фирмой «Геронт-сервис». Как думаете?

— Аналогично.

3

Семен Семенович встречает меня в прихожей и провожает в тесноватую гостиную, где стол накрыт для чая.

После того как я пригубил из чашки густого, с долькой лимона напитка, Моисеев принес несколько листов бумаги, среди которых была и та ксерокопия, что я снял с записки, найденной у Скворцова Олегом Величко. Сейчас я мысленно поздравил себя с тем, что оставил у Олега оригинал, а не копии. Теперь похитители письма, кто бы они ни были, чувствуют себя относительно спокойно. Если подслушивают, то уже знают, как я дал молодому сотруднику отлуп за излишек инициативы.

Семен Семенович уселся напротив меня, разложил на столе бумаги.

— Чем порадуете? — спросил я.

— Знаете, Саша, чем отличается старый дурак от молодого?

— Вопрос провоцирует на дискуссию, Семен Семенович, — усмехнулся я.

— Ни в коем разе! Отвечаю: молодой дурак не знает ключ к решению проблемы, а старый дурак его уже забыл!

— Хорошо, я понял, что мы с вами дураки, но по глазам вижу, что какую-то разгадку вы все-таки нашли.

— Нашел, да. Существует, знаете, некий комплекс Шерлока Холмса, сразу хочется расшифровывать, разгадывать и прочими подобными упражнениями напрягать мозги. В данном случае надо было начинать не с этого.

— С чего же?

— Надо было покопаться в истории криминалистики.

— Вы покопались. И что?

— Сначала я убил целый вечер на поиски ключа к шифру, пока не понял, что здесь нет никаких мудрствований, просто буквы алфавита заменены значками. Потом мне показалось, что некоторые значки мне как будто знакомы, я полез в свои архивы — и нашел! Давно существует у наших друзей зеков алфавит под названием «тюремные руны», вот этими рунами и написано письмо.