Принцесса - Анастасия Малышева

Я посмотрела на короля с удивлением — редко от него можно услышать просьбу… Пусть и выраженную столь странным образом. И медленно исполнила придворный поклон, почтительно склонив голову.

— Разумеется, Ваше Величество.

Разве у меня есть выбор?

* * *

Несмотря на то, что сегодня особенный день, моё утро ничем не отличалось от всех прочих, за последние лет… Восемь, пожалуй. Если, конечно, не учитывать тот факт что когда-то завтрак мне подавала Симона, а сейчас — просто служанка.

А в остальном, без преувеличений, один в один: тот же ранний подъём, та же зарядка и всё та же простая каша на завтрак.

Даже наряжаться мне помогала лишь одна-единственная служанка. Хотя это, безусловно, лишь потому, что надеть охотничий костюм не так уж сложно.

В дверь постучали буквально через пару минут после того, как Малика закончила возиться с моей причёской. Словно специально стояли и выжидали.

Я не удивилась, увидев личного слугу отца. Скорее расстроилась, но точно не удивилась — в конце концов, Терион наверняка и сам сейчас готовится к предстоящей охоте, и ему не до меня. Да и встретимся мы в лесу.

Уже на подходе к конюшне я вспомнила, что подаренные Корнелией серьги так и остались лежать в шкатулке, доставшейся мне от Симоны. И хотя предстоящая охота едва ли представляет какую-то опасность — ну что мне может грозить в толпе придворных и вблизи от семьи?— почему-то показалось неправильным идти на праздник без артефактного украшения.

— Ганс, нам надо вернуться.

Секретарь, кажется, был не очень доволен моим приказом, но что он мог сделать? Разве что отпустить одну, но вместо этого он лишь коротко поклонился, и первым пошёл назад.

Я поморщилась — жаль, что в таких ситуациях я не могу сходить одна. Просить же служанку в такой ситуации… Если бы серьги не лежали в бесценной для меня шкатулке, то я бы пожалуй так и сделала.

— Доброго дня, Ваше Высочество,— нервно хихикнув, мне поклонилась смутно знакомая девушка.

Я проводила её недоумённым взглядом и лишь по рюшам на платье — слишком дорогим для прислуги,— догадалась что это кто-то из свиты Лонесии. Неожиданно правда было встретить её возле моей комнаты, но мало ли. Всякое бывает.

Открытая дверь моей комнаты заставила нахмуриться и я с подозрением оглянулась назад, но подруга сестры уже скрылась из виду.

Внутрь я зашла с опаской, но на первый взгляд всё было в порядке.

— Ваше Высочество, прошу вас, давайте поспешим,— Ганс вымученно улыбнулся.— Вам Его Величество ничего не скажет, но…

Он не закончил фразу, лишь вздохнул тяжко-тяжко. Мне против воли стало стыдно. В конце концов, он ведь действительно не виноват. И не должен страдать ни из-за моей рассеянности, ни из-за моей излишней мнительности.

— Разумеется, Ганс.

Я кивнула и, глядя строго перед собой, быстрым шагом прошла в свою спальню. Шкатулка была на своём месте, и я немного успокоилась. А вдетые в уши серьги придали мне уверенности. Теперь в шкатулке осталось лишь письмо — не менее ценное, чем артефакт. И, хотя время поджимало, я всё равно спрятала их под подушку, в самую глубину.

Вряд ли свита Лоны решится зайти в мою спальню, при условии что они вообще заходили в мои покои, но так мне всё равно будет спокойнее.

Всю дорогу до конюшен я напряжённо пыталась понять — что всё же могла делать в моей комнате та девушка. Идей не было совершенно, но и попросту выбросить этот эпизод из головы не получалось. Красть у меня нечего, а просто пакостить… Бессмысленно.

К лошадям я в итоге подошла с тяжёлой головой. Мелькнула даже мысль рассказать магистру или, хотя бы, королю… Или брату. Но с этим придётся подождать. Тем более, что мы должны увидеться уже совсем скоро.

Несмотря на то, что лошади ожидали нас возле конюшен полностью оседланные и с притороченными к седлу луком и колчаном, Ганс остановил меня, когда я собралась ехать верхом. Вместо этого, мы повели коней за собой не видимой мною ранее тропкой. Идти было не очень удобно — местами попадались островки не до конца растаявшего снега,— зато дорога заняла гораздо меньше времени, чем если бы мы скакали на конях по основной дороге. И привела нас тропинка на уже знакомую, пусть и виденную всего единожды, полянку — соседнюю с той, где собрались гости.

Вопреки ожиданиям, поляна была не пуста — нас ожидала Астерия, в сопровождении возрастной служанки с совершенно равнодушным лицом. Почему-то возникло ощущение, что эта женщина прислуживает тёте Шонель,— я так и не смогла вспомнить, чтобы видела её во дворце.

— Астер!

Я не смогла сдержать радостной улыбки при виде сестры и лишь присутствие посторонних остановило меня от того чтобы обнять её так же, как вчера меня обнимали Корнелия и Тери. Даже тревожные мысли про вторжение в мою комнату, отошли на дальний план.

— Пришла наконец,— сестра недовольно скривилась.

Подобная реакция ошеломила. Я непонимающе взглянула на сестру, отмечая наконец, что наши с ней наряды отличались. И цветом, и украшениями. Мой выглядел попроще, разумеется.

— Астер?..

— Вот только не надо тут делать вид, будто ты мне рада,— сестра скривилась ещё сильнее.

— Астерия,— я сделала ещё одну попытку начать разговор,— Я в самом деле не понимаю, чем заслужила…

— Хватит!— она резко оборвала меня, зло сверкнув глазами.— Ты кого-то другого можешь обманывать. А я прекрасно знаю, как ты ко мне относишься на самом деле. Можешь с кем-то другим притворяться идиоткой, но со мной этот номер не пройдёт! Вот увидишь — отец скоро поймёт твою гнилую натуру и вот тогда…

От подобной речи я растерялась ещё сильнее. А Астер, торжествующе вздёрнув нос, презрительно фыркнула на меня, и походкой победителя направилась к тропке-выходу с поляны.

— И да. Не думай, что я не узнаю, что ты творила от моего имени. Будь уверена — впереди тебя ждут сложные дни. И запомни — я никогда тебя не прощу!

Она презрительно фыркнула, и покинула поляну.

Но её последние слова продолжали звучать в ушах и отдавались эхом в груди.

И это было неожиданно больно.

Астер ждала этого дня невероятно долго. Дольше, чем те три месяца, что длилась подготовка. Пожалуй, она ждала этого дня все четыре года — начиная с того памятного дня, когда отец запретил ей всяческое участие в каких бы то ни было приёмах и практически посадил на цепь.

Пусть у Астер не было цепей в буквальном смысле — даже украшений такого рода не было,— но эти годы девочка была заперта в стенах башни. И за благо казалось выйти даже на лужайку за башней, спрятанную ото всего прочего замка ради двух куцых грядок лекарственных трав.

Астер совершенно не разбиралась в травах, и в целом не очень любила травологию и анатомию, но ради лишних минут на свежем воздухе она была готова бесконечно возиться с этими сорняками. И даже не так сильно роптать при этом на младшую сестру, благодаря которой эти уроки вообще появились в расписании.