Тихая гавань - Николас Спаркс

Кевин молча нажал отбой, зная, что нашел ее.

Эрин.

Выдохшийся тропический ураган обрушился на Саутпорт — дождь лил большую часть дня и вечер. Кэти работала в вечернюю смену, но из-за дождя ресторан был полупустым, и Айвен отпустил ее пораньше. Одолжив у Алекса джип, она провела час в библиотеке и вернулась к магазину. Когда Алекс вез ее домой, она пригласила его с детьми на ужин.

Остаток дня она не знала, куда деться от беспокойства. Хотелось списать все на погоду, но, стоя у окна в кухне и глядя, как деревья гнутся от ветра и дождь льет стеной, Кэти поняла, что виной тут скорее неловкость от того, что у нее сейчас все слишком хорошо. Отношения с Алексом и проведенные с детьми дни заполнили пустоту, о существовании которой Кэти даже не подозревала, но жизнь ее научила — ничто хорошее не длится долго. Радость мимолетна, как светящаяся комета, прочерчивающая вечернее небо, она может погаснуть в любой момент.

В библиотеке, просматривая «Бостон глоуб» онлайн, Кэти наткнулась на некролог Глэдис Фелдман. Она знала, что Глэдис больна, от нее не скрывали смертельный диагноз, регулярно просматривала бостонские некрологи, но скупые строки о жизни покойной и наследниках подействовали на нее неожиданно тяжело.

Кэти не собиралась брать документы у Фелдманов из папки, у нее даже мысли об этом не было, пока Глэдис не показала ей выпускную фотографию покойной дочери. Вместе со снимком лежали свидетельство о рождении и карточка социальной страховки, и Кэти поняла, какая возможность ей открывается. В следующий раз, придя к Фелдманам, она извинилась, что ей надо в туалет, а вместо этого пошла к тумбе с папками. Позже, когда они вместе ели в кухне черничный пирог, Кэти казалось, что документы жгут ей карманы.

Через неделю, сняв копию со свидетельства о рождении в библиотеке, помяв ее и потерев, чтобы листок стал похож на старый, она подложила копию обратно в папку. Она бы сделала то же самое и с картой социальной страховки, но не смогла сделать достаточно хорошую копию и взяла оригинал. Если Фелдманы заметят пропажу, они решат, что карточка затерялась или ее переложили.

Кэти говорила себе — Кевин не узнает, что она сделала. Он не любил Фелдманов, и неприязнь была взаимной. Соседи догадывались, что он ее бьет. Кэти читала это в их глазах, когда они смотрели, как она стрелой бежит через улицу к ним в гости, понимала, что они намеренно не спрашивали о синяках на ее руках, видела, как напрягались их лица, когда она упоминала о Кевине. Ей хотелось думать, что старики ее бы поддержали, что они сами предложили бы ей документы дочери, искренне пожелав удачи.

Фелдманы были единственными в Дорчестере людьми, по которым Кэти скучала. И теперь думала: «Как там Ларри?» Фельдманы были ее друзьями, когда ей не на кого было опереться. Она хотела бы сказать Ларри, что скорбит о его потере. Она хотела бы поплакать с ним, поговорить о Глэдис, признаться, что благодаря им теперь ее жизнь стала лучше. Она хотела бы сказать, что встретила человека, который любит ее, и счастлива впервые за много лет.

Но ничего этого Кэти сделать не могла. Она вышла на террасу и долго сквозь слезы смотрела, как штормовой ветер срывает листья с деревьев.

— Ты сегодня какая-то притихшая, — сказал Алекс. — Случилось что-нибудь?

На ужин она сделала запеканку с тунцом, и сейчас Алекс помогал ей мыть посуду. Дети в гостиной играли с карманными компьютерами. Перекрывая шум воды, в кухню доносились жужжание и писк.

— Одна моя подруга умерла, — ответила Кэти, подавая ему тарелку. — Она долго болела, но все равно тяжело.

— Это всегда тяжело, — согласился он. — Мне очень жаль. — Он знал по опыту, что лучше не расспрашивать, а подождать, пока Кэти захочется рассказывать дальше, но она вымыла бокал и сменила тему.

— Сколько, по-твоему, продлится гроза? — спросила она.

— Недолго. А что?

— Просто думаю, не отменят ли завтрашний праздник. Или авиарейс.

Алекс бросил взгляд в окно:

— Да нет, разойдется. Ветер уже уносит тучи. Это последние капли.

— Вовремя, — сказала Кэти.

— О да. Стихия не посмеет вмешаться в планы оргкомитета праздника. Или в планы Джойс, в нашем случае.

Кэти улыбнулась.

— Сколько времени у тебя займет поездка?

— Четыре-пять часов. До Рейли не очень удобно ехать.

— А почему ее дочь не прилетит в Уилмингтон или не возьмет такси?

— Не знаю, я не спрашивал. По-моему, из экономии.

— Ты делаешь доброе дело, помогая Джойс.

Он пожал плечами, как бы говоря, что все это пустяки, и сказал:

— Ничего, завтра повеселишься.

— На празднике или с детьми?

— И то, и это. А если хорошенько попросишь, я угощу тебя каким-нибудь хорошо прожаренным мороженым.

— Жареное мороженое? Фу, какая гадость!

— Да нет, вообще-то это вкусно.

— Здесь у вас что, вообще все жарят?

— Если нельзя пожарить, поверь мне, кто-нибудь придумает, как это сделать. В прошлом году в одном кафе подавали прожаренное масло.

У Кэти даже комок подступил к горлу.

— Ты меня разыгрываешь?

— Нет. Звучит противно, но люди в очередь выстраивались. Они и за инфарктами готовы в очереди стоять.

Кэти вымыла и ополоснула последнюю чашку и подала Алексу.

— Как думаешь, детям понравился ужин? Кристен почти ничего не съела.

— Кристен вообще малоежка. Важно, что мне понравилось. Очень вкусно.

Кэти лукаво улыбнулась:

— Действительно, кого волнуют дети, если тебе понравилось.

— Прости, но в душе я нарциссист.

Она потерла тарелку мыльной губкой и ополоснула ее.

— Жду не дождусь побывать у тебя в гостях.

— Почему?

— Потому что каждый раз мы здесь, а не там. Нет, я понимаю, так нужно ради детей. — «И ради Карли», — подумала она, но вслух произносить не стала. — Хоть посмотрю, как вы живете.

Алекс взял у нее тарелку:

— Ты у меня уже бывала.

— Да, но всего по несколько минут и только в кухне или гостиной. Мне еще не удавалось сунуть нос в твою спальню или аптечку.

— Ты этого не сделаешь! — с притворной яростью вскричал Алекс.

— Будь у меня возможность, я бы не удержалась.

Он вытер тарелку и убрал ее в буфет.

— Можешь находиться в моей спальне сколько хочешь.

Она засмеялась:

— Это так по-мужски!

— Я просто хочу сказать, что я не возражаю. И в аптечку загляни, у меня секретов нет.