Новые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова

и из свертка на него взглянули угольно-черные глаза. И орлиный нос, и черные, словно смоль, волосы…

Если это его ребенок… нет, вряд ли!

– Значит, она все же это сделала. – Зеки-фрай вздохнул рядом. Когда он только успел подняться наверх…

– Что сделала?

– Динч не могла забеременеть от тебя, как ни старалась. И решила попробовать один раз с кем-то другим… ну и, видимо, вот.

Лоренцо посмотрел на мертвую женщину. На малыша. Снова на Динч.

– Ньор Рефелли, вы же подтвердите в магистрате, что это мой ребенок? Дженнаро Феретти. Дан Дженнаро Феретти.

Марио молча поклонился. Такого благородства он не ожидал. Не ожидала его и Мария, которая вытирала слезы за ширмой. Останься Динч жива, за обман Мария сама свернула бы ей тощую шею. Но… она умерла, ребенок жив, и Лоренцо мог сделать с ним что угодно. Выкинуть в канаву. Сдать в приют, отдать монахам, нищим, на усыновление или просто убить… он не обязан давать свое имя чужой крови. Но все же…

Он это сделал. И не просто дал имя – усыновил.

Мальчик не просто вырос. Не просто стал мужчиной. Он настоящий человек.

К Мие Лоренцо смог попасть только спустя сутки. До магистрата – и то едва добрался…

Сил просто не было. Упасть – и уснуть.

Даже похороны состоялись без него. Их взял на себя Паскуале, решив, что так будет проще и лучше. Племянник молодец и умница, но ему и так тяжело пришлось. А потому…

Кормилица, нянька, достойное погребение, письмо Маньяни…

Пусть Лоренцо хоть немного отдохнет.

Глава 7

Адриенна

– Милый, родной, любимый…

– Обожаемая моя, любимая… Ческа…

Два тела сплетались на кровати в любовной игре. Франческа старалась как могла, извивалась, имитировала страсть, сыпала признаниями…

Пока был жив Филиппо Третий, шансов у нее не было. Но сейчас…

– Как я мечтаю родить от тебя ребенка!

– Ческа, милая… может быть, потом…

– Впрочем, скоро у тебя будет ребенок. Это так чудесно, милый! Дети… они такие милые…

Как-то сложно было описывать малышей. Эданна Вилецци искренне считала, что от них одни проблемы. Они орут, гадят, они вообще… что такое ребенок? Радость и счастье?

Вот и неправда ваша! Ческа точно знала, что ребенок – это гадкая и мерзкая личинка человека. Сначала она растет внутри, высасывая все хорошее из матери… достаточно на королеву посмотреть – жуть жуткая…

Потом его надо кормить… хорошо, есть кормилицы и знатной даме не надо портить грудь, но все равно – гадость, гадость, ГАДОСТЬ!!! И жди, пока оно созреет, поумнеет… и когда еще это произойдет?[6]

Отвратительно… да и что там вырастет? Вдруг вот такой Филиппо? Дурак дураком, только и того, что король?

– Да, – расплылся в улыбке Филиппо.

– Обещаю, я буду любить его! Это будет твой сыночек… твоя кровиночка… ты же разрешишь мне с ним играть?

Филиппо нахмурился.

– Полагаю, Адриенна будет против.

– Но ты же король! Ты можешь приказать!

Приказать Филиппо мог. Но… предсказать – тоже. Особенно реакцию Адриенны. И жить как-то хотелось… чувство самосохранения прямо-таки орало в голос.

– Ческа, любимая…

– Я… Филиппо, я ТАК несчастна! Я не могу родить от тебя, а ты мне отказываешь даже в праве нянчить твоего сына!

Слезы полились потоком… надо бы сказать – горохом посыпались, но это так простонародно, а потому – жемчугом посыпались на простыню, оставляя на ней мокрые пятна, и Филиппо не выдержал.

– Хорошо, любимая. Я разрешу тебе… обещаю…

– О, Филиппо!

И Ческа кинулась ему на шею.

Так-то! Хоть королеве насолить! А потом… потом и будет видно! И чья возьмет, и что с ребенком делать… она умная, она разберется.

Мия

Вот уж чего не ожидала Мия, так это найти у себя на пороге старую ведьму.

– Ты?!

– Не выгонишь?

Мия едва не фыркнула старухе в лицо.

– Заходи. Куда ж я тебя выгоню?

Виолетта Дзанелла кивнула и зашла в домик на Приречной.

– Не переживай, я ненадолго. День-два, больше нельзя.

– Почему? – насторожилась Мия. Ей скоро рожать, а тут… что случилось?

– Доминиканцы. За мной следят. Я их стряхнула, но, чую, ненадолго.

Мия нахмурилась. Вот еще доминиканцев ей не хватало. Ей-то… С ее кровью… тут еще неизвестно, как она рожать будет, одна, без помощи… даже ньора Рефелли не позовешь… да никого вообще не позовешь! Мало ли что во время родов с ней будет?

Хотя… какая ей разница? Трупом больше, трупом меньше… надо только поговорить с Лоренцо. Но это потом, потом…

– Ты пришла сюда, чтобы я тебя спрятала? Или помогла выбраться из столицы?

Они уже переместились в спальню Мии и разговаривали там. Тихо-тихо, чтобы никто и ничего не услышал. Хотя Виолетта сейчас, кстати, совсем не походила на ведьму. Скорее, на торговку пирожками или еще чем таким… даже пахла она не травами, а сдобой. Ванилью, корицей…

Простое платье, белый чепчик, белый передник…

– Я не хочу маскироваться. Я хочу увидеть королеву. Вы обещали меня отпустить.

Мия покусала губы.

– Как ты себе это представляешь? Адриенна беременна, у нее вообще роды со дня на день начнутся!

– Не знаю. Но это надо сделать сейчас.

Мия сжала руками виски.

– Безумие!

– Нет. Мне так чутье говорит… ты уж поверь. Если б я ему не следовала, давно б мои кости песком занесло.

– И что сейчас говорит твое чутье?

– Что надо спешить.

Мия вздохнула. Ее чутье как раз ничего не говорило. Но за ней и доминиканцы не следили… С другой стороны… если Виолетта явилась к ней в дом, значит… значит, и те скоро ее найдут. Даже здесь. И что будет дальше?

Вестимо, ничего хорошего.

Выход один. Сообщить Адриенне.

– Хорошо. Я свяжусь с королевой сегодня же, – решила Мия.

Записку-то брату она отправила. Но Лоренцо спал, будить его никто не стал, и записка пролежала до утра.

Адриенна

– Что скажете, дан Виталис?

– Ваше величество, ребенок должен появиться на свет со дня на день.

Филиппо горделиво кивнул. У него хватило ума не приводить в спальню к супруге эданну Франческу, но та ждала за дверью. Вместе с фрейлинами.

Последнее время они с королем всегда ходили вместе.

– Вы постараетесь ради державы, ваше величество?

– Безусловно, ваше величество, – в тон супругу ответила Адриенна.

Дан Виталис чутьем придворного понял, что сейчас разразится гроза, и быстренько откланялся. И она таки грянула.

– Адриенна, мне бы хотелось, чтобы вы мягче относились к эданне Франческе.

– Насколько мягче? – Адриенна оперлась локтем о подушку, натянула на себя одеяло… потом она оденется. А пока надо объясниться с мужем.

– Мне бы хотелось, чтобы она вошла в число ваших