Печать Медичи - Тереза Бреслин

Я подумал о Россане и Элизабетте. Что бы случилось с ними, если бы они остались в Переле и выросли там? К шестнадцати годам они были бы замужем, готовые к тому, чтобы вынашивать детей для своих мужей. Но теперь Элизабетта жила вместе с братом в какой-то далекой деревне и верила, что Россана обитает на небе среди ангелов. Я постарался отвлечься от этих мыслей. Стоило мне вспомнить Россану, как я чувствовал себя так, точно меня со всей силы ударили в грудь.

— Мужчины совсем не думают о тех испытаниях, которые приходится проходить женщинам, хотя должны бы! — продолжал хозяин. А потом добавил: — За исключением, пожалуй, одного, хорошо нам известного.

Он говорил о муже донны Лизы, Франческо дель Джокондо. Ведь этот человек пришел к мессеру Леонардо и попросил написать портрет его жены, потому что дорожил ею и переживал из-за нее, потому что его беспокоило то опустошенное состояние, в котором находилась ее душа после смерти ребенка.

— Донна Лиза — не первая его жена, — рассказал мне хозяин. — У него есть сын от первого брака. Первая жена его умерла. И, судя по всему, к донне Лизе он относится с особым чувством. Мой отец был женат четыре раза, и все жены, за исключением последней, умерли раньше его.

Хозяин редко говорил о своем отце, уважаемом флорентийском нотариусе, умершем года полтора назад. Обычно маэстро был скуп на эмоции, но не в этом случае, и не только из-за скорби по ушедшему родителю. По словам Фелипе, хозяина очень задело то, что он не считался наследником своего отца, поскольку был незаконнорожденным. Может быть, когда он услышал в лицо, что его не признают сыном покойного, то почувствовал стыд? Может, он стыдился того, что, подобно мне, не был признан ни отцом, ни матерью? Наверное, это нас с ним и связывало. Хотя в детстве о Леонардо заботилась женщина, заменившая ему мать, — на ней да Винчи-старший женился после того, как родную мать Леонардо сочли для него неподходящей партией; позже, обзаведясь домом и хозяйством, отец взял сына к себе. Жена отца настолько хорошо относилась к пасынку, что ему было жаль расставаться с ней, когда пришла пора. После ее смерти Леонардо продолжал поддерживать отношения с ее братом, они стали близкими друзьями. Этот дядя, брат мачехи, был каноником в церкви во Фьезоле, недалеко от Флоренции, и именно к нему поехал хозяин отдохнуть, после того как погибла фреска.

Пока хозяин оставался во Фьезоле, прошло Рождество, наступил новый год, потом миновало Крещение. Был уже конец января. Глава флорентийского Совета Пьеро Содерини был очень недоволен долгим отсутствием Леонардо да Винчи и несколько раз приходил в Санта-Мария-Новелла, чтобы выразить свое возмущение. В таких случаях Фелипе приходилось из кожи вон лезть, чтобы Содерини отстал от хозяина: для этого он приносил свои многочисленные счета и бухгалтерские книги, раскладывал их перед Содерини, считал и пересчитывал выплаты, уже одобренные Советом, демонстрировал в своих бухгалтерских книгах записи о том, сколько дней уже отработано и сколько еще нужно для полного завершения. Тем временем Грациано щедро, кубок за кубком, предлагал Содерини — этому честному, но слишком занудному человеку — наше лучшее вино и исподволь льстил ему, уговаривая высказать свое мнение о нынешней политической ситуации.

— Лучше бы он поменьше беспокоился о том, что не сделано, — сказал как-то Грациано, глядя вслед удаляющемуся Пьеро Содерини, — и внимательнее относился к происходящему в городе.

Фелипе согласился с ним:

— Если бы он был таким тонким знатоком политики, как сам себя считает, то увидел бы, что творится под самым его носом!

Я в это время начал убирать со стола вино и кубки.

— А что тут творится? — спросил я.

— Тебе лучше этого не знать, Маттео! — ответил Фелипе. — Тогда тебя никто не обвинит, что ты принадлежишь к той или иной партии.

— А что это за партии? — не унимался я.

— Папская армия готова выступить в поход на Романью.

— При этом Папа намерен захватить больше городов, чем захватывал в свое время Чезаре Борджа. Ну а во Флоренции есть люди, которые видят в этом возможность… как бы это сказать… изменить положение здесь, — ответил Грациано, тщательно подбирая слова.

— И кругом кишмя кишат соглядатаи, сообщающие куда следует о таких разговорах, как этот, — резко оборвал Фелипе, бросив на Грациано предупреждающий взгляд.

Я собрал кубки и пошел мыть посуду. Они говорили о том же, о чем рассказывал мне Левый Писец. Но я все еще не мог поверить, что такое возможно. Во Флоренции кипела торговля и бурлила жизнь. Город явно процветал и благоденствовал.

Кому могло прийти в голову изменить это положение? Совет являлся неотъемлемой частью города, а Пьеро Содерини был назначен его главой пожизненно. Он так твердо держался на этом посту, опираясь на несравненного Макиавелли и его гражданскую армию — милицию, — что я просто не мог себе представить, чтобы кто-либо скинул его.

Несмотря на контракт с городом Флоренцией, согласно которому хозяин должен был продолжать работу над фреской, теперь он мало времени проводил в Палаццо Веккьо и больше был занят изучением птиц и их полетов. Его рисунки на эту тему исчислялись сотнями, и он работал над ними вместе с Зороастро, изготовляя модели из проволоки, тростника и растягивающейся ткани. Когда эти модели стали более крупными по размеру, он отослал Зороастро в другой монастырь, к своим друзьям, которые могли предоставить немаленькое и в то же время уединенное помещение для работы. Дело в том, что хозяин почему-то желал, чтобы этот проект оставался в секрете.

Наряду с этим он не прекращал свои ботанические экскурсии, вскрытие трупов и визиты к донне Лизе.

Там он продолжал писать ее портрет. Муж донны Лизы нисколько не возмущался тем, что писание портрета так затянулось и что хозяин появляется спорадически, по собственному капризу, и может заниматься портретом, а может и не заниматься. Франческо дель Джокондо был счастлив, что общество такого умного и знающего человека, как мой хозяин, вытащило его супругу из пучины горя.

Маэстро писал портрет у нее дома, потому что в первые дни после смерти ребенка она находилась в такой прострации, что едва могла ходить. Ее муж сказал нам об этом еще в тот раз, когда умолял хозяина прийти к ней.

— Я опасаюсь за ее жизнь. А если она умрет, то и я, наверное, умру.

— Видя такую любовь, как мог я отказаться? — сказал мне потом хозяин.

Торговец согласился оборудовать для маэстро маленькую мастерскую прямо у себя в доме и сказал, что мессер Леонардо может приходить и работать над портретом в любое время, когда ему будет угодно. Сначала маэстро ходил туда без особой охоты, но потом донна Лиза покорила его своим умом и манерами. И в конце концов, когда его большая фреска погибла, он нашел в этом доме такое же утешение, какое сам принес туда не столь давно.

С самого первого сеанса хозяин относился к донне Лизе с уважением, не заставлял подолгу сидеть неподвижно и не утомлял разговорами. Но однажды, когда он решил, что она уже немного окрепла, то попросил меня остаться и развлечь их какой-нибудь историей.