Слушай Луну - Майкл Морпурго

Альфи выбросил якорь и уже спускал парус, когда вскинул глаза и увидел, что по берегу к ним приближается Зебедия Бишоп с дружками. В следующий же миг они с криками и улюлюканьем бросились к их лодке, всей шайкой, явно жаждая крови. Альфи собрал все свое мужество и приготовился принять бой. Конечно, можно было бы попытаться удрать, но удирать тут, в общем-то, некуда, спрятаться негде. До дома слишком далеко – не добежать. Люси вцепилась в свою фляжку, как в оружие.

– Все в порядке, – сказал ей Альфи, пытаясь говорить уверенным тоном. – Это они придуриваются. В драку они не полезут.

Теперь их разделяли считаные ярды. «Держись, – мысленно приказал себе Альфи. – Что бы ни было, держись, не показывай, что тебе страшно».

– Чего тебе надо, Зеб? – спросил он.

– Что, в школу мы сегодня не ходили, да? – пропел Зеб. Потом он переключил свое внимание на Люси. – Ну и где же мы были? Катались домой, в гости к фрицам? – насмешливо протянул он. – И как, весело было? Много младенцев на штыки подняли? – Он протянул руку и выхватил у нее флягу. – А это у нас тут что такое? – Он отвинтил крышку, сделал глоток, потом с отвращением сплюнул на землю и утер губы тыльной стороной ладони. – Поганая немецкая вода, – процедил он. – Поганая, как ты сама. – Он поднес фляжку к глазам, внимательно рассматривая ее. – Так-так, – произнес он, – кто бы мог подумать! Тут у нас кое-что написано. А знаешь, что? Хочешь, прочитаю? Тут большими буквами написано: «Берлин». Берлин? Смотрите-ка, ребята, – продолжал он и, вскинув фляжку, продемонстрировал ее своим дружкам. Голос его стал еще более торжествующим и угрожающим. – Ну, географию-то мы в школе проходили, столицы знаем. Знаем небось, что в Англии такого города нет. А вот в Германии есть, так ведь?

Видя, что кольцо вокруг них сомкнулось, Альфи вскинул кулаки.

– Не подходи, Зеб, – предупредил он, – а не то я тебе нос расквашу. Вот увидишь.

Спиной он чувствовал Люси – она вцепилась в его куртку, прижалась к нему, уткнувшись лбом в его спину. Зеб с дружками заулюлюкали. Альфи не сдвинулся с места.

Внезапно Люси выскочила из-за его спины и набросилась на Зеба, что стало полнейшей неожиданностью как для него самого, так и для всех остальных. Но эффект неожиданности длился недолго. Альфи сшибли с ног ударом в спину и начали избивать ногами. Сжавшись в комочек, он краем глаза увидел, как Люси сидит верхом на Зебе и молотит его кулачками, но потом ее оттащили остальные и, повалив на землю, тоже принялись метелить. Она пыталась ползти к нему, но ей не дали. Альфи вскинул глаза; над ним маячили злорадные лица, смеющиеся, улюлюкающие и выкрикивающие:

– Поганая немка! Поганая немка! Поганая немка!

Неожиданно избиение прекратилось, и выкрики тоже. Когда Альфи открыл глаза, мальчишки улепетывали в разные стороны. Лишь тогда он увидел и понял почему. Дядя Билли ухватил Зеба за шкирку, приподнял над землей и, подержав так несколько секунд, швырнул на землю, точно мешок с картошкой. Хныча и откашливаясь, Зеб на нетвердых ногах поковылял по песку прочь. Дядя Билли поднял с земли флягу, которую выронил Зеб, и протянул ее Люси. Потом помог им обоим подняться на ноги и отряхнуться. Проделав все это, он потряс кулаками в воздухе и прогудел:

– Йо-хо-хо!

– Йо-хо-хо! – эхом отозвались они. Потом все трое принялись распевать это на разные лады, и Люси тоже, потрясая кулаками.

– Пойдем. Смотрите, – сказал дядя Билли, беря их за руки. – Моя «Испаньола», я ее закончил.

Держась за руки, они двинулись по берегу Зеленой бухты к паруснику и остановились перед ним в восхищении. Лодка сверкала от носа до кормы, паруса трепетали и хлопали на ветру, а на топе мачты развевался «Веселый Роджер». «Испаньола» была великолепна.

– Завтра, – сообщил им дядя Билли, – я ухожу в плавание к Острову сокровищ. Он лежит за семью морями, и я переплыву их все, пока не найду его.

И, ни слова больше не говоря, он развернулся и зашагал прочь к своей сараюшке.

Тут на берегу показалась Пег. Поэтому домой они поехали верхом, но по дороге вынуждены были сделать крюк. Пег не желала везти их прямо домой, поэтому им пришлось сначала объехать весь остров, прокатиться мимо Самсонова холма, мимо Камышовой бухты и Адской бухты, и за все это время ни один из них не проронил ни слова, пока они не очутились на вересковой пустоши над Матросской Головой. Там Пег решила сделать остановку и попастись. Они слезли и уселись на мягкой траве, глядя на океан, погруженные каждый в свои мысли.

Некоторое время спустя Альфи нарушил молчание.

– Отец говорит, там, по ту сторону Атлантики, Америка. До нее две тысячи миль. Когда-нибудь я туда поеду. У них там есть все. Горы, пустыни, здания высотой до самого неба, ковбои и индейцы и поезда с машинами, целые сотни машин. Я видел в журнале картинки. Мне дядя Билли показывал. Он там был. Он везде был. Но на Остров сокровищ он точно не поплывет. Это все пустые разговоры. Он всем уже уши прожужжал про то, как когда-нибудь опять отправится путешествовать по миру. Никуда он не отправится. А ты была в Америке, а, Люси?

Он не ожидал получить от нее ответ, и он его не получил.

– Люси, – продолжал он, – ты только что сказала «йо-хо-хо». И «дурында». И «дуреха». Ты сказала «Вильгельм» и еще всякие другие немецкие слова. Ты сказала «пианино». Значит, ты можешь говорить и остальные слова. Ты можешь говорить, ты же знаешь, что можешь. Ты должна рассказать мне. Я должен знать. Как только все узнают про твою фляжку – а они узнают, можешь мне поверить, и очень скоро, – они будут думать то, что им хочется думать. А мне надо будет встать и твердо сказать, что ты англичанка. Беда в том, что я уже сам не знаю, во что верить. В одну минуту ты говоришь немецкие слова, а в следующую – английские. Но с другой стороны, мне тут пришло в голову, что ты могла слышать, как отец зовет Пег дурындой или мать, так ведь? И просто повторила за ними. Кто ты такая, Люси? Откуда ты? – Он взял в руки флягу и посмотрел на нее. – Тут написано «Берлин», Люси.

Люси, которая все это время сидела с каменным лицом, уткнувшись подбородком в колени и глядя, как Пег пасется в зарослях вереска, никак не отреагировала. То ли она вообще не слушала, что он говорил, то ли спряталась обратно в свою раковину.

Когда они вернулись домой, в таком состоянии она оставалась целый вечер: отказывалась от еды, не стала даже ставить никакую пластинку, лишь бродила по кухне как неприкаянная, внимательно разглядывая развешенные по стенам рисунки, полностью поглощенная ими и не обращая внимания ни на что и ни на кого вокруг.

Разумеется, Джиму с Мэри тоже хотелось узнать обо всем, что произошло с ними на Сент-Хеленс, и они принялись подробно расспрашивать Альфи о словах, которые произнесла Люси на самом деле, о драке на берегу Зеленой бухты и о том, как дядя Билли пришел им на выручку. Но больше всего их обеспокоила фляжка.

– Вот ведь в чем беда, – сказал отец Альфи, – Зебедия-то был прав. Тут так написано: «Kaisers Fabrik. Berlin»[27]. Тут уж ничего не скажешь, да, Мэриму? Даже если и захочешь. Фляга эта немецкая. Либо наша Люси нашла ее где-то на острове, куда ее выбросило волной, либо ей кто-то ее дал. И я знаю, что они будут думать, когда Люси с Альфи в понедельник придут в школу, – только там им на помощь дяди Билли рассчитывать не приходится, верно?