Хрустальная удача - Питер Марвел

В глазах пиратов удивление сменилось диким ужасом.

— Веселый Дик! Живой! Воскрес! — вскричали они наперебой, и как один рухнули на колени, осеняя себя крестным знамением.

Ничего не понимающие солдаты переглянулись, а по лицу Джона Смита скользнула бледная улыбка:

— Уж не этого ли мерзавца Кроуфорда назвали именем Рэли, или мне послышалось? — пробормотал он себе под нос. Неужели…

Но додумать мысль ему помешал страшный вопль, от которого заложило уши у всех присутствующих.

Мужчины мгновенно схватились за шпаги, пираты вскочили с колен и выхватили абордажные сабли и мушкеты, Элейна побледнела, а собачка, вырвавшись из рук Кроуфорда, неловко шлепнулась на землю.

— Полундра, свистать всех наверх! — заорал Кроуфорд, оборачиваясь к солдатам.

— Господин, нам надо идти за собакой, — вдруг услышал Фрэнсис тихий голос своего нового слуги.

— А, что??? — он так резко обернулся к Чилану, что едва не сбил его с ног.

— Нам надо быстро бежать за собакой. Она чувствует врага. Нам надо много воинов с собой!

— Что это значит?

— Близко от нас индейцы, плохие индейцы. Нам надо победить их.

— Лопни твоя селезенка, болван! Какие индейцы?

— Вели идти за собакой, господин, так надо! — мальчишка говорил с такой уверенностью, что Кроуфорд, невольно поддаваясь ей, снова повернулся к отряду.

— Ришери, Харт, пираты за мной! Мортон берите дюжину человек! Вперед! Ван Дер Фельд, вы остаетесь за старшего, как единственный вменяемый!

— Вы не можете этого сделать, — вдруг раздался за его спиной бесцветный голос Джона Смита. — Вы нужны здесь живым и невредимым.

— Вот и молись о моем здравии, сукин сын! — оборвал его Кроуфорд и улыбнулся. — Все. Считаю до десяти и пошли.

Солдаты мгновенно разобрали оружие, пираты присоединились к ним, и вооруженный до зубов отряд бросился бежать следом за мальчишкой и скулящим от нетерпения псом.

Минут через десять беготни по лесу, перепрыгивая на ходу поваленные деревья, продираясь сквозь заросли и разрубая на бегу лианы, они вдруг услышали ритмичный грохот. Кроуфорд остановился и поднял руку. Тяжело дыша люди вслушивались в доносившееся до них нестройное пение человеческих голосов под неровные удары в барабаны. Вскоре до их ноздрей донесся запах дыма.

— Они там, — Чилан кивнул головой в сторону шума.

— Что будем делать? — шепотом спросил у него Кроуфорд.

— Убивать, — ответил мальчик.

Кроуфорд жестом подозвал к себе раскрасневшегося от быстрого бега Мортона.

— Пусть твои люди рассосредоточатся и попробуют окружить этих дикарей. Судя по всему, мы наткнулись на индейскую деревню. Зарядите мушкеты, обнажите сабли, в общем, будьте готовы к абордажу. Без моей команды «к бою» не нападать. Вы будете в засаде. Я же с голландцами и моими братцами-пиратами пойду вперед.

* * *

Едва англичанин со своими людьми подкрался поближе, как ему все стало ясно. Они наткнулись на отряд охотников-индейцев, возвращающихся в свою деревню с богатой добычей. Только ловили они не зверей, а людей.

В центре утоптанной площадки, очищенной от растительности, горел костер. На углях, распространяя резкий запах вареного мяса, стояло несколько обмазанных глиной корзин, по-видимому служивших дикарям кастрюлями.

Неподалеку от того места, где притаились европейцы, лежали останки только что освежеванного человеческого трупа, у которого была отрубленна голова, руки и ноги по колена. Полуголый индеец старательно извлекал из брюшной полости четвертованного человека кишки и аккуратно перекладывал их на зеленые листья.

Остальные дикари с копьями в руках окружили костер и размеренно притоптывали под звуки маленького барабана из выдолбленной тыквы, в который бил ладонями пожилой туземец.

Кроуфорд оцепенел от ужаса и омерзения. Он чувствовал, как замерли и стоявшие подле него пираты. И дело было не в том, что кого-то убили. Бывало, угодившее в человека пушечное ядро творило дела и пострашнее, и кишки приходилось снимать аж с грот-реи, вытирая при этом с собственной физиономии разлетевшиеся мозги своего приятеля. Но то была война. А здесь как поросенка потрошили человека.

— Людоеды, — прошептал Сэм.

— Каннибалы, — произнес Кроуфорд одними губами.

— Вот дерьмо, — беззвучно выругался Ришери.

А Чилан ничего не сказал, только лениво почесал подбородок.

Они застыли, не в силах пошевелиться или хотя бы отвести глаза от жуткого зрелища. Все их существо протестовало против чудовищного в своем будничном нечеловеческом спокойствии дикаря, аккуратно раскладывающего человеческие органы по листьям, как по тарелкам.

Постепенно барабанный ритм все учащался, индейцы мерно поднимали правые ноги и в такт ударам притоптывали ими об землю, одновременно с этим вздымая вверх копья и воинственно потрясая ими. Они исполняли ритуальный танец охотников, благодаря своих идолов за богатую добычу. Из глоток их вырывалось пение, которое сменялось то лаем, то рычанием, то птичьими криками.

Кроуфорд повернулся к компании и махнул рукой, привлекая к себе внимание.

— На счет три заряжаем мушкеты, на счет двадцать выбегаем, — скомандовал он и принялся считать.

— Двадцать! — шепотом крикнул он и, подняв тяжелую абордажную саблю, первым с громким кличем кинулся на поляну.

Обнаженные, в одних только набедренных повязках, размалеванные черной и голубой глиной, краснокожие дьяволы оставили свои пляски и, дружно подняв копья, ринулись навстречу маленькому арьергарду.

Уильям вдруг увидел прямо перед собой две квадратные физиономии, украшенные черными полосами. Две пары горящих ненавистью глаз уставились на Харта. Один из них поднес к губам маленькую трубку, но подоспевший Ришери опередил его, выстрелив из мушкета, а через мгновение Харт, сжимая в левой руке саблю, ткнул другого в живот. Пороховой дым повис в горячем воздухе, и сквозь это облако Уильям заметил, как дикарь, которому пуля попала в лицо, превратив его в кровавое месиво, упал на спину. Второй молча оседал на землю, держа руками вываливающиеся кишки. Он выкатил обезумевшие от боли глаза на Уильяма, и тот подумал, что до самой смерти не забудет выражения его лица.

Ришери еще сжимал в руках разряженные пистолеты, когда еще один индеец с воинственным криком поднял над головой топорик, намереваясь разрубить противника на две половины. Это была не пустая угроза, потому что судя по лоснящимся мускулистым плечам, силищей этот дикарь обладал бычьей.

Уильям даже не успел сообразить, что ему делать. Тело его само выбрало тактику боя. Прежде чем людоед успел обрушить топор на череп француза, Харт, оттолкнув капитана, вонзил дикарю саблю в грудь, и тот всей массой тела, рванувшегося вперед для нападения, рухнул на саблю, едва не сломав под своей тяжестью англичанину руку. Уильям еле успел рвануть клинок на себя. Сталь с мягким чавканьем покинула горячую плоть, и индеец рухнул на землю.