Рабин Гут - Алексей Лютый

– Сидеть, суки! – заорал Сеня. – Именем закона, вы арестованы! Вы обвиняетесь в захвате заложников. Статья 206 УК Российской Федерации!

Уже во время прыжка на палача я успел заметить, как Рабинович выхватил из-под зеленой куртки «демократизатор» и обрушил его на головы Мордреда и Бедивера. Ну вот, теперь повеселимся по-настоящему!

От ударов Рабиновича двух вероломных рыцарей вынесло из кресел, словно мух от вентилятора. Спутник принцессы попытался заступиться за коллег, но сделал только хуже. Сенина дубинка вошла в соприкосновение с его железным панцирем, и незадачливого заступника отбросило метров на пять. По дороге он собрал в кучу три кресла и пять телохранителей Ричарда Львиное Сердце.

Принцесса для приличия, конечно, завизжала. Но в ее голосе звучало ровно столько же испуга, сколько бывает в глазах у танка, проезжающего по пестрой курице. Девочка просто зашлась в экстазе от восторга действиями своего кумира.

Визг принцессы послужил условным сигналом для толпы зрителей, собравшихся на казнь. Они все дружно заголосили. При этом задние ряды, поскольку ничего не видели и не слышали, орали просто за компанию с остальными. Впрочем, крик уже через секунду сменился вздохом удивления, когда огромный черный пес в могучем прыжке свалил с помоста палача. На секунду после этого над площадью зависла тишина, а затем ее разрезал зычный рык Ричарда.

– Ты, быдло! Что ты себе позволяешь? – рявкнул этот то ли шериф, то ли король на Рабиновича. – Я тебе голову отрублю.

– За быдло ответишь, – окрысился Сеня и влепил дубинкой по правой руке Ричарда, которой тот пытался выхватить из ножен меч.

Поскольку шериф, в отличие от своих спутников-рыцарей, железа в этот раз на себя не надел, то отделался после Сениного удара легким испугом. Так, руку ему отсушило, да меч в сторону отлетел, а больше ничего страшного не произошло! Сеня оружие тут же подобрал. Ричард заскрипел зубами от боли, а потом заорал:

– Стража, взять его!

Одновременно с ним закричала и принцесса. Голосом, полным искреннего восхищения, она завопила на всю площадь:

– Милый Робин, поосторожней с папочкой! Он нам еще пригодится. Кто, кроме него, нас под венец благословит?

Похоже, девочка поняла происходящее по-своему.

В первые секунды стражники, обескураженные непонятным возгласом принцессы, остановились. Это позволило Рабиновичу вскочить на помост и перерезать веревки, связывающие руки Грифлета и Кауты. Обрадованный сакс тут же полез обниматься, а печальный рыцарь произнес с укоризной:

– Не стоило, сэр, так рисковать из-за нас. Но раз уж вы здесь, позвольте на некоторое время отступить от церковных законов и сражаться вместе с вами!

– Позволяю, – милостливо разрешил Рабинович и протянул ему меч Ричарда. – Возьми. А то стоишь без оружия, словно лох в патруле!

Каута подхватил топор палача, ранее предназначавшийся для отрубания их с Грифлетом голов, и встал рядом с двумя воителями. К этому времени стража уже очухалась и бросилась бестолковой толпой на штурм помоста для казни. Ричард остановил своих воинов.

– Не приближайтесь к ним! – прорычал он. – Пусть лучники расстреляют их со стен. Посмотрим, что они против острых стрел предпримут. Беовульф, ну-ка отыграйся на этом дураке за свое поражение…

– Папа, может, не надо? – Робкий вопрос принцессы утонул в ликующем крике толпы, почуявшей новое развлечение.

Однако и против стрел нашлось что предпринять! Попов наконец-то, после двух часов мучений одолевший преграду в виде стены одного из окрестных домов, занял стратегическую позицию на крыше и навел Горыныча на цель.

Первые одиночные выстрелы трехголовому экстрасенсу удавалось отводить в сторону. Отчего не понимающая происходящего толпа взревела, словно стадо пьяных ослов, и подалась ближе к помосту, стараясь понять причину промахов. Ричард тем временем остановил одиночную стрельбу и приказал лучникам дать залп по бунтовщикам. С огромным трудом Горыныч отвел стрелы в сторону и прохрипел:

– Все, больше не справлюсь! Подавай сигнал…

Не раздумывая ни секунды, Попов поднялся во весь рост на крыше дома. Он выхватил из одного кармана пистолет Жомова, а из другого свой любимый серебряный крест и завопил трубным голосом, перекрывая рев толпы:

– Опомнитесь, грешники! Я, причетник из Копменхерста, говорю: да постигнет вас кара небесная! – И Андрюша пальнул в воздух из пистолета.

Такого оборота событий никто не ожидал. Услышав гром посреди ясного неба, половина зевак взвыла от испуга, а стражники побросали свое оружие. И толпа и солдаты приготовились броситься с площади по домам, словно тараканы от дуста, но тут в ход событий вмешался приор Вестминстерского аббатства, гостивший у Ричарда.

– Остановитесь, люди! – завизжал он. – Это же просто самозванец и колдун. Смотрите, у него даже маковка не выбрита!

– И правда, – поддержал приора ближайший к Попову горожанин. – Вон, он с собой даже трех змей носит. Взять колдуна!

– Ну, насчет змей, это ты зря. Ты, парень, пло-хо подумал! – вздохнул Андрюша и подлил масла в огонь, оскорбив и без того обидевшегося Горыныча: – Че молчишь, слизняк почкующийся? Покажи им свой истинный размерчик, матрас надувной!

Попов немного переборщил. Он забыл о том, что, пока Горыныч карабкался на крышу, он лопал все, что попадалось под руку. Начиная от жуков, ползающих по стенам, кончая стенами, как десертом. Теперь трехголовой горелке просто необходимо было раздуться, и оскорбленный Горыныч сделал это моментально. Естественно, что крыша дома не выдержала и провалилась внутрь. А следом за ней и Андрюша. В итоге над развалинами остались торчать только три головы Горыныча, выпускающие клубы дыма и готовящиеся к пламяизвержению.

Растерявшиеся от такой метаморфозы горожане даже не заметили, как в ворота замка вползло еще одно чудовище, сверкающее бронзовыми боками. Из брюха нового монстра вывалился десяток лесных головорезов, по форме одежды напоминающих японских ниндзя, искупавшихся в бочке с зеленкой.

Кишечные отторжения бронзового монстра мгновенно вскарабкались на стены и поскидывали оттуда совсем очумевших лучников. Само чудище между тем спокойно вползло на городскую площадь. Вот уж тут толпа обезумела совсем. Орали так, что в Каммлане у четырех коров случились выкидыши.

– Горыныч, взлетай, – перекрывая рев толпы, зычно скомандовал Попов и бросился к бронзовому монстру.

Туда же сквозь разбегающийся строй стражников Рабинович с Мурзиком увлекли Грифлета с Каутой. Два недавних пленника ничего не понимали в происходящем. От вида страшного полукруглого монстра они перепугались не меньше остальных аборигенов, но держали себя в руках благодаря близости Рабиновича.

Едва эта троица, возглавляемая радостно гавкающим псом, достигла бронзового гигантского монстра, как в одном из его боков открылась дверца. Из нее высунулась лохматая башка Жомова и заявила: