Мир жизни и смерти 3 - Павел Пуничев

— Ты забыл сказать про ураганы, — перебил меня Резак.

— Про какие ураганы?

— Про огненные ураганы, — рога указал рукой на пролом в стене беседки.

Я наклонился, глядя куда он указывал, затем поднялся, подпрыгнул, хватаясь за пролом и вытягивая себя на крышу.

Замок будто подернулся неоновым маревом, закрывающим его светящейся пеленой, поднятой в воздух раскалённой каменной взвеси, а вокруг него, все ускоряя ход, двигалось три огненных смерча. Впитав в себя по несколько десятков тонн бушующей массы, они начали расходиться в стороны, сметая все на своем пути. Один из них начал свое шествие в нашу сторону, заставив не очень хорошо ёкнуть сердце. Через минуту стало понятно, что если ураган не сменит направление, то пройдет совсем рядом с нами. А еще через минуту я объявил пристроившимся рядом со мной друзьям:

— Готовьтесь, возможно, через пару минут у нас будет проездной билет до замка.

— Чего? Какой проездной?

— Бро имеет ввиду, — ответил вместо меня Снегирь, — что это как за капсулой медицинской помощи ехать, пристраиваешься ей в хвост и давишь педаль газа изо всех сил.

— Ага, — подтвердил я, только эта капсула летит навстречу нам, и пустой хвост вслед за ней, долго пустым не останется. Вон, гляньте.

Я указал на участок равнины, куда двигался хобот смерча. Все живое и не очень, убирались с его пути. Толпы палочников, ящеров и других представителей местной фауны, разбегались в стороны. Растения от них не отставали: адские кусты, просто-напросто втягивались внутрь земли, огненные кораллы сгибались словно гимнасты, цепляясь многочисленными отростками за каменную землю, стараясь прижаться к ней как можно плотнее. Растения, идентичные земной агаве, взрывались, раскидывая далеко в стороны острые листья, впивающиеся в землю и заякоривающиеся в ней. Протянувшиеся от клубня к листьям струйки сока, моментально высыхали, натягиваясь и превращаясь в прочные нити, готовые удержать материнский корень в земле сотней мелких якорей. Конечно, не всем это помогало, в месиве бурлящего огня то и дело мелькали темные точки затянутых в огневорот камней, растений и животных, но все же большая часть из них выживала, хотя как — это было выше моего понимания, ибо то, что на нас надвигалось, пережить было невозможно. Грохот тысяч жерновов и жар сотен доменных печей, и все это двигалось на нас со скоростью километров пятьдесят в час, а мы, с открытыми ртами просто наблюдали за его приближением, что, в принципе, много говорит о нашем умственном развитии, относительно даже тех же палочников: и внешне, и содержательно мало чем отличающихся от дубовых бревен. Снегирь потом сказал, что мы не побежали потому, что сразу поняли, что он пройдет мимо и мы с ним охотно согласились, но все же... все же мы стояли и смотрели, как десятки тонн полыхающего вещества проплывают мимо, иссушая наши тела и обдирая кожу на лицах до мяса. Закончилось это так, как и должно было закончиться: смерч вырвался из недр на просторы изломанной долины, споткнулся там, вмиг растеряв свою энергию, и взорвался, орошая пространство продуктами извержения горных пород. Взрывом наши высушенные до состояния мумий тела скинуло с крыши беседки прямо в заросли адского кустарника. И это хорошо, что мы на столько полегчали, ибо никаких зарослей внизу не оказалось, весь гадский кустарник уполз под землю, и встреча с ней вышла просто зубодробительной.

Внимание! Игроком Флора на вас наложено лечение 1076 хп.

— Спасибо, блин, — я захрустел шеей с трудом приподнимаясь с твердокаменной земли, — все живы? Если нет, быстренько на камень возрождения, оживайте и побежали.

— Чего?

— Магистраль, говорю, подана, надо торопиться, пока ее местные гаишники не перекрыли.

Я ткнул пальцем в оставленный смерчем след, который действительно очень походил на широченную дорогу, идущую прямо к замку. Полотно было не очень ровным, и больше походило на то, будто с гигантского самосвала на всем ходу слили пару десятков тонн цемента, а потом так и оставили, не разровняв и не выровняв края, ну, да мы и не на мотоциклах, и по такой добежим.

И мы побежали, ступая и по раскаленной земле, и по кучам еще дымящейся лавы: пятнадцать минут был слышен лишь топот наших шагов и хриплый свист дыхания. На середине пути мертвая дорога начала оживать: застывающая лава зашевелилась, треснула и начала подниматься, открывая под собой разгибающийся огненный коралл, и тут же застрекотало: из ближайших зарослей кустов вспорхнул палочник, взвился вверх на десяток метров и спикировал на нас с высоты. Пришлось тормознуться, кастуя ледяное копье. Оно прошило одно из крыльев навылет, заодно проморозив насквозь. Стрела странника разнесла его на осколки, превратив воздушную атаку в неуправляемое падение. Таракан переросток тяжело ударился о землю в паре метрах от нас, тут же начав подниматься на помятые конечности. Странник, не дал ему этого сделать, использовал какое-то новое умение, типа короткого рывка, на миг размазавшись в воздухе и с такой дури впилившись в тушу палочника щитом, что того протащило кувырком по дороге с десяток метров, где он по пути потерял пару ненужных конечностей. Палочник еще не перестал кувыркаться, как Резак оказался рядом, отчекрыживая безвольно болтающуюся голову и чуть ли не на ходу вскрывая труп, собирая с него небогатый лут. Мы, не сбиваясь с шага, помчались дальше, правда, с каждым метром делать это становилось все сложнее: по всей дороге начали пробиваться "подснежники" или вернее "подлавники", вскрывая, взламывая остывающую корку, из-под земли начинали пробиваться адские кусты, местные кактусы и прочая живность. Под прочей живностью я подразумеваю огненных муравьев, мимо чьего убежища мы сейчас пробегали. На оплавленном склоне пирамиды с щелчком начали откидываться лючки, выпуская наружу головы-обманки. Памятуя о прошлой встрече, накрыл их снежной бурей и заполировал все это сверху каменным дождем. Замороженные головы взрывались с громким треском поломанной судьбы, закидывая наполняющей их пустотой все окружающее пространство. Останавливаться мы не стали и еще через минуту выбрались-таки на пустырь, окружающий лавовое озеро и замок. Здесь изначально кроме здоровенных ящеров никого и ничего не было. Сейчас, слава богам, не видно и их.

Ближайший к нам холм, залитый потеками застывающей лавы, пошёл трещинами, хрустнул по верхушке, и в воздух взвился растянутый меж двухметровых шипов, покрытый мелкой чешуёй кожаный парус.

— Черт бы подрал, а с воздуха они выглядели поменьше.

Холм треснул еще, каменное крошево посыпалось вниз, освобождая из заточения уродливую голову рептилии. Бронированные веки приподнялись, узкие зрачки расширились, уставившись на нас. Голова, размером с приличный холодильник разломилась пополам, усеянной темными прозрачными зубами пастью. Внутри ящера заклокотало, складки кожи внутри глотки завибрировали, разошлись в стороны, выпуская в нашу сторону струю зеленого дыма. Меж зубов тут же сверкнули искры и газ моментально воспламенился, устремившись к нам стеной бушующего пламени. Я пустил на встречу ему снежную бурю. Две стихии встретились посередине. От рева и свиста перегретого пара, взметнувшегося к небесам, у меня на миг заложило уши, и все пространство между нами заволокло непроглядным туманом.