Фальшивая жизнь - Андрей Анатольевич Посняков

места. Были да сплыли! Ну, правильно, будут они до осени ждать…

Перебраться в Эстонию, к жене, жить наконец нормальной семейной жизнью, а не так вот, наездами… Инге в сентябре в школу, а русский она пока что знает плоховато, детсад-то был эстонский. Так что хотелось бы…

Ну отказали – чего уж. Бывает.

А что, если… позвонить в Ленинград, знакомому из областной прокуратуры? Вроде у него был кто-то в Таллине, в республиканской. Просто спросить. Мало ли…

Телефонный аппарат в квартире с некоторых пор имелся – положено, все-таки старший следователь прокуратуры!

Алтуфьев глянул на часы – пожалуй, рановато еще. Ладно, попозже…

Когда Владимир Андреевич вышел из дома, дождь уже кончился. Несмелый солнечный лучик отразился в окнах, сквозь рваные облака показались голубые проплешины неба. Дойдя до гаража, следователь открыл замок и выкатил сверкающую вишневой краской «Яву». Улыбнулся, усаживаясь за руль. Все же большой плюс расположения на окраине – до гаража пара минут! Гаражик этот Алтуфьев прикупил по случаю, еще в первый год своего переезда в Тянск. Для «Восхода».

Ну, «Ява» – не «Восход», хоть и с коляской. Через двадцать минут Владимир Андреевич лихо подкатил к прокуратуре, едва не обрызгав спешившую на работу Ниночку. Хорошо – вовремя заметил и сбавил ход.

– Здравствуйте, Ниночка! А распогодилось-то нынче, а!

– Ой, Владимир Андреевич, и не говорите.

Поднявшись по широкой лестнице, Алтуфьев галантно придержал дверь, пропуская девушку. И тут же краем глаза заметил выскочившего из рейсового автобуса Пенкина в узеньких брючках и модной вельветовой курточке.

– Вам, Владимир Андреевич, давно пора машину купить, – поднимаясь в приемную на второй этаж, безапелляционно заявила Ниночка. – А то на мотоцикле несолидно как-то.

– Это на «Яве»-то несолидно? – Алтуфьев засмеялся и покачал головой: – Сами же видите – этакая-то красота!

– Да, красота… Только без крыши.

– Здравия желаю, Владимир Андреевич! – поздоровался подоспевший Пенкин.

– Здравствуй, Сережа. Зайди.

С Пенкиным разбирали подозреваемых. Тех самых, из списка. Почти всех уже удалось проверить: кого-то Сергей достал лично, остальных – через милицию, оперов да участковых.

– Кочулава, Зураб Шалвович. Грузчик с импортным магнитофоном, – разложив на столе принесенные с собой материалы дела, быстро докладывал Пенкин. – Магнитофон – пятьсот, зарплата – девяносто. Но! Магнитофон он купил уже сломанный, за семьдесят рублей. Сам и отремонтировал. Он вообще многим ремонтирует. Но что за деньги, не признается. Да и другие не скажут.

– Понятно. Не наш клиент. Дальше!

Дальше оказался некий Николенко – японский лодочный мотор ему подарил тесть-ветеран. Тоже – мимо! Еще один подозрительный – Миколайчук – на «Иж-Юпитер» накопил честно, на «северах».

– Петрова – золотой гарнитур: браслет, кольца, сережки, – тут Сергей зачем-то понизил голос: – Женщина вполне симпатичная, красивая даже. Мужу сказала: гарнитур – дедушкино наследство. На самом же деле любовник подарил. Из райкома!

– Та-ак… – протянул Алтуфьев. – А ты как узнал, что из райкома?

– Не я. Участковый по секрету сказал. Он давно на участке – все про всех знает.

Владимир Андреевич хохотнул и потянулся к портсигару:

– Ну, с райкомом мы связываться не будем. Пусть сами о моральном облике своих членов заботятся. Кто там у тебя еще?

– Лихославлев, Иван Кузьмич, ревизор торга, – продолжил Пенкин. – Сто десять рублей оклад. Выиграл по облигации «Москвича».

– Что, действительно выиграл?

– Действительно, облигацию купил.

– Та-ак! – Отложив портсигар, Алтуфьев подозрительно уставился на коллегу. – Что-то не слышу в голосе торжества?

– Так, Владимир Андреевич, не с чего! – поежившись, развел руками Сергей. – Деньги у него не с грабежей – с пересортицы и прочих разных махинаций. В ОБХСС просили не вмешиваться – он в разработке у них. Да там этих ревизоров – целая шайка-лейка!

– Ясно… – Алтуфьев покачал головой. – Что дальше делать думаешь?

– Остальных проверю… ну, до конца чтобы… Хотя там уж и не осталось почти никого. Да! Участковые конюха нашли, с подводой. Недалеко здесь, в Зеленом Бору. Как раз на девятое мая в город ездил!

* * *

Пропавшую Женьку Колесникову искали всем миром. Как только узнали о пропаже, так и начали. Сначала в милицию позвонила Кротова, из магазина сельпо в Рябом Пороге, затем – почти сразу – лесник, Ян Викторович Эрвель. Он-то и посоветовал, где лучше искать:

– Я вдоль реки все просмотрел. Да там и плутать негде. Думаю, по заброшенным деревням надо пройтись, по старым просекам, по дорогам…

Так и сделали. Дорожкин с Ревякиным выехали тотчас же, вместе, прихватив с собой свободных от дежурства милиционеров, еще и Силаева нужно было выловить, он ведь тоже где-то в тех местах шатался. Вдруг да наткнется на пропавшую девушку? Не вышло бы чего худого.

По просьбе милиции бригадир с местной фермы собрал в Рябом Пороге сельский сход, на который пригласили и представителей леспромхоза – делянки-то находились рядом. Из бригады выделили четырех человек, еще вызвался Ванька Коньков со своим Трезором, да от леспромхоза, кроме людей, дали почти новый ДТ-75 с трактористом.

Поиск разделили на две группы. Одна, во главе с Дорожкиным, – к северу от болота и деревни, другая (старший Коньков) – с юга. Ревякин взял на себя связь и, так сказать, общее руководство, разместившись в кабине трактора – проехаться по старым лесным дорогам да просекам. Тракторист, к слову, оказался знакомым – Алексеев Степан, вихрастый парень из леспромхоза.

– Проедем по просекам-то? – глядя на трактор, засомневался Игнат.

Степан расхохотался:

– Конечно, проедем! Не машина – зверь. Да и в ремонте – проще лопаты.

– Ну, коли проще лопаты… Вперед!

Тракторист дернул шнур… застрекотал пусковой двигатель, ухнул, зарычал основной…

– Ну так поехали?

– Ага.

Ревякин поспешно забрался в кабину. Пустив из трубы дым и загрохотав гусеницами, трактор довольно ходко покатил по лесной дорожке. Двери не закрывали – не так жарко, да и видней. Время от времени по пути останавливались, выходили – кричали.

Пока Степан не хмыкнул:

– Нам, товарищ капитан, нету смысла кричать. Трактор тарахтит – мертвый услышит! Вот и потеряшка, если что, сама кричать будет. Нам услышать бы…

– Резонно, – согласно кивнул Ревякин. – Услышит – крикнет. Если еще есть силы кричать… Да! И не называй ты меня товарищем капитаном, так обычно начальство говорит, когда наказать хочет. Зови просто – Игнат. Кстати, мы с тобой ведь уже как-то знакомились. Года два назад, кажется… Ну, что? Куда двинем?

– Да пока по просеке, а там – заброшенная деревня, Глебовичи. Километров десять. И от Койвы туда недалеко, дорога раньше была, теперь заросла уж…

Плавно тронувшись с места, поехали дальше. Довольно урча двигателем, трактор словно ехал сам по себе, без всякого участия тракториста, как лошадь – Степан