Записки Клуба Лазаря - Тони Поллард

Ваш друг

Изамбард Кингдом Брюнель.

Наконец-то я получил ценные сведения! Интересовавшая меня информация содержалась в заключительном параграфе, который, очевидно, был добавлен в последний момент, но именно он послужил для меня дальнейшим руководством к действию и помог определить курс, над которым я размышлял в последнее время. Я хотел встретиться с мистером, или, лучше сказать, лордом Оккамом, но не для пустых разговоров и не для того, чтобы передать посылку, которой у меня не было, а для того, чтобы получить у него ответы на некоторые вопросы. После прочтения конспектов и его заметок на полях все мысли о новом изобретении были неразрывно связаны с этой загадочной личностью, и просьба Брюнеля отдать сверток ему лишь укрепила взаимосвязь между этим человеком и изобретением.

Несмотря на хвалебные рекомендации Брюнеля, я не мог пока исключить Оккама из списка подозреваемых. Брюнель писал, что на свете все случается неспроста, — так оно и было. Несколько месяцев назад я исключительно из любопытства следил за Оккамом на верфи, и теперь, когда он на самом деле был мне нужен, знал, где его найти.

Спуск корабля был подобен театральной трагедии. Но теперь корабль, когда-то игравший роль живописных декораций, давно уже стоял на воде, и моему взору открывались река и очертания южного берега. Платформа все еще не была убрана — сотни деревянных досок, поперек них лежали рельсы, по которым корабль совершил свой долгий и печальный путь к воде. Понадобилось девяносто дней и почти все гидравлические лебедки Англии, чтобы спустить его в реку, и все равно он двигался с неохотой, подобно ленивой женщине, с трудом поднимающейся с кровати, пока наконец не достиг воды.

С начала спуска прошло уже больше года, но повсюду виднелись следы этого отчаянного предприятия. Вдоль берега были разбросаны обрывки канатов и цепей, разбитые бочки и деревянные доски, из которых когда-то был сделан помост, помогавший подняться на борт корабля. Каркасы сломанных домкратов все еще оставались на местах, их легкие взорвались, не выдержав веса корабля. Прежде здесь повсюду суетились люди; сегодня верфь и река выглядели совершенно пустынными.

Помимо открытых ворот единственным ориентиром для меня теперь служили ангары по обе стороны верфи. Я надеялся, что снова найду Оккама в одном из них и он будет обрабатывать железные детали, полировать сталь или чем он там занимается, когда играет роль рабочего, но в ангарах, как и на верфи, почти никого не было.

Внутри несколько человек заколачивали деревянный ящик, и один из них с удовольствием ответил на мои вопросы касательно Оккама. Оказалось, что он вместе с остальными рабочими перебрался на корабль, где они налаживали двигатели и проводили другие работы, готовя корабль к плаванию.

— Поищите его там, — посоветовал он, указывая в дальнюю сторону ангара, где у дверей виднелись силуэты людей. Они толкали тележку, нагруженную ящиками.

К тому времени, когда я подошел к двери, они уже спустились по дощатому помосту к деревянной пристани. Около нее была пришвартована паровая баржа, на палубе которой тоже лежали ящики. Капитан согласился отвезти меня на корабль, и я разместился среди груза.

«Великий Восток» стоял на якоре в сотне ярдов вниз по течению. Треть его корпуса находилась под водой, и можно было предположить, что в реке он уже не будет выглядеть таким исполином, но здесь, вдали от берега, эффект создавался прямо противоположный. На земле корабль сливался с городским пейзажем, его окружали люди, дома и другие приметы человеческого бытия, а в реке он находился в своей стихии и совершенно не поддавался измерению, если только рядом не проплывали другие суда. Пять труб поднимались из его недр как огромные смотровые башни неприступной крепости. Ряд труб тянулся от носа до кормы, между ними были расположены мачты. На полных парусах они могли нести корабль, в случае если из строя выйдут двигатели, а при хорошем ветре и течении увеличивали бы скорость корабля. Мачт было шесть, и каждая называлась в честь дня недели: с понедельника по субботу. Я спросил у одного из матросов, что случилось с воскресеньем, и он ответил, что в море воскресений не бывает.

Когда баржа подплыла поближе, я заметил подъемные краны и лебедки, свисавшие с мачт и снастей. Внизу на воде, как пробки, покачивались баржи, с них поднимали груз на палубу корабля-гиганта. Большое зубчатое колесо, вроде того, над которым в свое время работал Оккам, висело у борта корабля, и два толстых каната медленно поднимали его вверх. Подобный способ подъема грузов заставил меня вспомнить о строителях пирамид, описанных в письме Брюнеля. Сомнений не было: корабль доказывал, что у древних народов, построивших чудесные монументальные сооружения, были достойные последователи.

Баржа остановилась у платформы, с которой на палубу поднималось несколько деревянных лестниц. Я спустился с баржи и стал взбираться вверх на палубу. Поднимаясь по лестнице, я смог лучше рассмотреть огромные лопасти гребного колеса, не совершившего пока ни единого поворота.

Когда я очутился наверху, то снова изумился размерам корабля: два экипажа могли без всяких помех разъехаться на палубе. Трубы поднимались из низких кабин, располагавшихся в центре корабля. Вскоре я узнал, что они служили отнюдь не для размещения пассажиров — там находились рулевая рубка, капитанский мостик, помещения для животных и вестибюли с большими лестницами, ведущими в недра корабля.

На палубе бурлила жизнь. Люди работали у кранов, по меньшей мере два из которых были паровыми. Одни рабочие загружали ящики на палубу, другие стояли у открытых люков и спускали в трюм детали, которые, по всей видимости, предназначались для двигателей. Несколько рабочих красили трубы и мачты. Они были привязаны веревками или держались за снасти. Я решил, что найду Оккама в машинном отделении, и стал спускаться вниз. Но не успел я покинуть палубу, как кто-то окликнул меня по имени. Я тут же узнал шотландский акцент Рассела.

— Доктор Филиппс, не ожидал увидеть вас здесь.

Я натянуто улыбнулся и повернулся, чтобы ответить на его приветствие.

— Мистер Рассел, я так и знал, что вы на борту. У вас отличный корабль.

Рассела сопровождали два ассистента. Вид у обоих был утомленный, один из них что-то записывал в блокнот, другой держал свернутые в рулоны чертежи.

— Что привело вас сюда, доктор? — поинтересовался Рассел.

Я не придумал заранее объяснения, но Рассел сам предложил мне прекрасный предлог.

— Не могли дождаться, пока Брюнель покажет вам корабль?

— Вроде того, — признался я, стараясь говорить непринужденным тоном. — На самом деле он сказал, что в его отсутствие я могу обращаться за помощью к Оккаму. Вы не знаете, где мне его искать?

— В другое время я бы с радостью проводил вас к нему, но, боюсь, теперь это невозможно. — Он улыбнулся, заметив удивление на моем лице, и добавил: — Но я могу вам показать, где он. Пойдемте. — Рассел направился к перилам. Встав у самого края, я посмотрел вниз на воду и заметил необычного вида баржу, но что-то подсказало мне, что там Оккама нет.