Бешенство небес - Лев Жаков

– Остров это, – хрипло сказал Занар. Теперь уже он не пытался высвободить руки, наоборот, крепко сжимал ее за кисти. – Мы тут сняли дом на ночь. Утром должен с Тхая кто-то приплыть, на другом корабле, так мы туда перейдем. Хотя Оли сказал, ночью... – Он вновь замолчал.

Донеслись шаги, и юноша оттолкнул ее от себя. Принцесса подалась назад, не спуская с убийцы робкого, жалобного и просительного взгляда, накинула на голову капюшон. Дверца распахнулась, сунувшийся внутрь Вырежглаз схватил Гельту за руку и потянул наружу.

Она увидела высокую покосившуюся ограду, поросшую плющом, заросший бурьяном двор и небольшой домик с черепичной крышей. Двери были распахнуты, внутри звучали голоса эрзов. Тхайцы стояли возле своей повозки. Снаружи, из-за ограды, не доносилось ни звука: должно быть, похитители и их жертва находились где-то на окраине портового города.

Ее отвели на чердак, пыльный и полутемный. Щели между досками были забиты соломой; в углу, где наклонный потолок сходился с полом, стояла кровать без простыней и подушек, с рваным тюфяком. После того как Гельту заперли, она долго сидела, прислушиваясь к доносящимся снизу голосам, затем прошла в конец чердака и попыталась проковырять щель между бревнами стены, но тут заскрипела лестница, и девушка быстрее вернулась обратно. Люк в полу откинулся, показалась голова Занара Песка. Он поставил на доски чашку и миску, кинул на девушку быстрый взгляд и убрался, захлопнув люк.

В миске оказался хлеб и какой-то незнакомый овощ, в чашке – холодный чай. Есть Гельта не стала, сделала лишь несколько глотков. От тюфяка шел влажный плесневелый запах. Она снова прошла в конец чердака, расковыряв щель, выглянула. Гванов привязали к вбитым в землю колышкам. Ящерицы подогнули передние ноги и вытянули шеи, сунув головы в бадью, полную какой-то жижи. Животные медленно вбирали ее в себя сквозь дырчатые роговые пластинки, заменявшие им зубы; в плоских зелено-розовых брюхах булькало.

Еще Гельта увидела эрза, сидящего на траве перед раскрытыми дверями дома, а в стороне, возле телеги, двух тхайцев. Она вернулась к кровати, брезгливо откинув тюфяк, легла на голые доски и подложила руку под голову. Снизу доносились приглушенные голоса, звяканье посуды: похитители ужинали. Принцесса устало опустила веки, подумав, что во дворце она бы тоже уже отправилась на ужин, который обычно проходил в малом зале центральной башни, и как раз сейчас сидела бы за столом рядом с Роном... Его лицо встало перед внутренним взором, Гельта подвинулась, чтобы поцеловать жениха в крепко сжатые бледные губы, а он подался назад, не желая отвечать на поцелуй, и тут лицо потекло, меняясь, один глаз потемнел, второй стал желтым, цвет кожи изменился, она натянулась на выступающих скулах, темная бородка исчезла, подбородок увеличился... Перед принцессой был Гана. В отличие от принца, он не медлил и не робел – наклонился навстречу... и вдруг закричал что-то. Потом еще раз: громче, с яростью...

Она открыла глаза. Села. На чердаке было темно. Со двора вновь донесся крик, затем громкий стон.

Гельта приникла к щели. Свет, льющийся сквозь окно и распахнутую дверь домика, озарял двор. Один из гванов был мертв, другой дергал крупом, припав на заднюю ногу, из которой торчала стрела. Рядом лежал тхаец со стрелой в спине, а дальше – второй желтолицый, с рассеченной грудью. Третьего пара убийц топила в бадье, вывернув ему руки за спину и налегая на затылок ладонями. Крик повторился, из-за дома, пятясь, вывалился еще один тхаец. Идущий за ним Оли Вырежглаз, равномерно двигая рукой, то всаживал в живот жертвы длинный нож, то вытаскивал его.

Желтолицый упал. Оли сделал три длинных шага, вонзил нож в спину того тхайца, которого топили в бадье, и что-то повелительно рявкнул. Находящиеся снаружи эрзы рванулись к дому, и Гельта, напуганная всем этим, зажала уши ладонями, когда снизу донесся визг, будто там резали свинью. Из двери выпал убийца, лица которого принцесса не узнала, потому что оно было искромсано и лишено каких-либо черт – ни носа, ни глаз, лишь темно-красное месиво. Затем внизу погас свет.

Все это было ужасно. Гельта присела, закрыв глаза, под стеной. Ей стало дурно, в голове зазвенело.

Много позже она тихо вскрикнула, когда-то кто-то взял ее за плечи. Сильные руки приподняли ее. Открыв глаза, девушка увидела забрызганного кровью высокого темного акробата. Лицо его казалось безумным. Гельта закусила губу, чтобы не завизжать. Оли Вырежглаз поволок ее вниз.

– Давай, давай, принчешка! – приговаривал он на ходу, стаскивая Гельту по лестнице и ведя через темное помещение, полное мертвых тел.

После этого все происходило стремительно. Ее усадили в ту же карету – Гельта старалась не глядеть по сторонам, но осознала, что эрзов осталось всего трое, – и долго везли, причем карета то и дело кренилась из стороны в сторону: они петляли по узким улицам. Внутри сидел убийца, имени которого она не знала. Экипаж встал, дверца распахнулась, внутрь сунулся Заран Песок – лоб украшала свежая рана, – но его тут же оттолкнул Вырежглаз.

– Быштро! – выдохнул он и схватил Гельту. Держа ее на руках, командир убийц побежал. Девушка лишь успела разобрать, что они находятся не в порту, вокруг деревья и кусты. Плеск, что-то закачалось... Оли бросил ее на узкое дно лодки из краснодрева. Песок и третий эрз сели на весла, лодка понеслась вперед.

Светало. Лежа у ног Оли Вырежглаза, который недобро косился на нее сверху, Гельта разглядела высокий борт корабля и узнала «Желтую смерть», быстроходный коршень своего приемного брата.

Светило только разгорелось в небе, дул холодный ветер.

– Вот за что не люблю Таиты, так за это постоянное волнение, – объявил Смолик. – Здесь облака злые, будто на людей сердятся все время. Во, видите? – Он махнул рукой. – Так и плещут, так и плещут...

Стоящие рядом Гана и Траки Нес поглядели за борт. Мелкие волны бежали сплошной чередой. Ветер трепал их верхушки, отрывал клочья – те неслись по воздуху, срастаясь и образовывая пелену, прозрачно-белую дымку. Эфиропланы плыли сквозь нее, а пух, собираясь на бортах в сгустки, напоминающие сухую пену, медленно сползал вниз, слипаясь вновь, комками ваты падал обратно в океан.

Смолик поднял трубу, пытаясь сквозь туман разглядеть находящееся впереди.

– А! – воскликнул он. – Я не потерял капитанскую выучку, пока торчал на суше. Подплываем к Салиону с юго-западной стороны, как раз где бухта.

Он протянул трубу Траки Несу, который, посмотрев, отдал ее Гане.

– Бывал здесь, мой пират? – спросил Смолик, и Тулага кивнул.

Салион был одним из самых зеленых островов Таит. Ближе к бухте между деревьями виднелись крыши обветшалых домов, дальше стояли постройки побогаче.

– Никогда раньше не посещал пиратские острова, – произнес Траки Нес.

Тео возразил:

– А это не типичный остров. Через Салион награбленное и украденное перепродают торговцам, и еще здесь представитель тхайского правителя живет, которому преторианцы платят дань, чтобы флот Тхая их не трогал. Поэтому здесь тише, чем на других островах. Все равно опасно, конечно, но если не знать, то и не разберешь, что за жители обитают. Видели: обычные дома, обычный порт, только бедноватый...