Что ты натворил - Мэттью Фаррелл

— Да, хорошо. Я согласен.

— Спасибо, мужик. Я — твой должник.

— Во сколько за тобой заехать?

Зашуршала бумага.

— Забери меня из дома в десять.

— Понял. В десять.

— К полуночи будешь дома. Обещаю.

— То же самое ты говорил прошлым вечером про «Салливанс», а домой я добрался только к двум.

— До встречи. — Повисла короткая пауза. — Я знаю, что не обязательно говорить вслух, но это между нами. Никто ничего не знает. Тебе могут надрать зад за помощь мне, а меня могут вышвырнуть за неподчинение приказу Филлипса.

— Ты прав, нет необходимости говорить мне это.

— Возьми седан. Не хочу привлекать внимание с «Мустангом».

— Хорошо.

Шон повесил трубку. Дон слушал тишину на другом конце, пока не раздалось сообщение робота с просьбой отключиться.

— Джойс! — позвал он. — Поднимись на секунду!

Что он может сделать? Он должен поехать, чтобы не вызвать подозрений. Интуиция подсказывала, что это плохая идея, но он не находил альтернативы, которая помогла бы сохранить тайну еще на некоторое время.

— Да?

Джойс стояла в дверном проеме. Она была великолепна со своими завораживающими глазами, безупречной темной кожей и рассыпавшимися по плечам косичками. На ней была оранжевая ночнушка, подчеркивающая пышную грудь. Ему вдруг захотелось заняться с ней любовью, но он знал, что времени нет.

— Моя африканская королева.

Джойс улыбнулась:

— Мой король.

— Ты сегодня разговаривала с Ванессой?

— Да. Бедняжка. Она сама не своя. Я просто хотела обнять ее и сказать, что все будет хорошо, но что скажешь в такой ситуации? Ее мужа разыскивают за убийство. Кажется, она еще не до конца это осознала. Черт, думаю, я сама еще не до конца это осознала.

Дон взял с тумбочки конверт, лизнул клейкий край и запечатал его.

— Мне надо кое-что тебе сказать. Это важно. Иди присядь.

Лиам сгорбился за кухонным столом и рассеянно водил ложкой по краям миски с хлопьями. По маленькому телевизору на столешнице рядом с плитой повторяли лучшие моменты вчерашней игры «Филлис».

— Сегодня твой первый день в старшей школе. Тебе лучше вытащить голову из задницы и доесть эти хлопья, чтобы не упасть в голодный обморок на втором уроке.

Лиам уронил ложку и обернулся. На лице моментально появилась улыбка, а глаза загорелись.

— Шон! Что ты здесь делаешь? У тебя же занятия.

Шон закрыл за собой входную дверь, пересек прихожую и вошел в кухню. Он обнял младшего брата, взъерошил его волосы и сел рядом.

— Не переживай за мои занятия, — сказал он. — Сегодня у моего брата первый день в старшей школе. Это важный момент. Ни за что его не пропущу.

Лиама охватило облегчение. Его плечи расслабились, а лоб разгладился. Он съел ложку хлопьев, потом еще одну.

— Как дела? — спросил Шон.

— Без тебя непривычно. Даже после двух лет. Просто непривычно.

— Ты же знаешь, что стоит только позвонить. Темпл всего лишь на северном конце города. Не так уж далеко.

— Знаю. Просто без тебя пусто.

Шон кивнул и оглядел кухню. В раковине лежала грязная посуда.

— Как бабушка с дедушкой?

— Хорошо. Бабушка еще спит. Вчера вечером она плохо себя чувствовала. Дедушка пошел к парикмахеру. Я скажу им, что ты заходил.

— Да, скажи. — Шон встал и подошел к раковине. Включил воду, взял губку и принялся мыть посуду. — Так ты нервничаешь по поводу сегодняшнего дня?

— А то.

— Я понял. Из-за чего нервничаешь? Ты будешь учиться с теми же детьми, которые ходили с тобой в среднюю школу. В коридорах будут все те же дети из нашего района. Ничего особенного.

Лиам отнес свою миску к раковине.

— Тебе легко говорить. Ты был популярным. У тебя была куча друзей.

— У тебя тоже.

— У меня горстка друзей, и я не популярный. Люди не знают меня так, как знали тебя. И если они знают меня, то это благодаря тебе.

— Это все еще не отвечает на мой вопрос, из-за чего ты нервничаешь.

Лиам прислонился к столешнице.

— Просто это… старшая школа. Что, если я не найду свой шкафчик? Или не смогу его открыть? Что, если я не найду свой класс или опоздаю, потому что потерялся? Что, если я войду не в тот класс? Это будет катастрофа.

Шон не удержался от смеха. Он поставил чистые тарелки в пластиковую сушилку на столешнице и насухо вытер раковину.

— Слушай, не стану врать. Подобное может произойти, но со стопроцентной уверенностью могу сказать, что всех остальных девятиклассников беспокоит то же самое. С тобой все будет в порядке. Какая вообще проблема в том, что ты потеряешься или не сможешь открыть шкафчик? К следующей неделе ты станешь профи.

— Надеюсь, ты прав.

— Я сам прожил эти четыре года. Я определенно прав. Верь мне.

Лиам обошел кухонный стол и взял свой рюкзак. Дойдя до коридора, он остановился.

— Не хочешь пройтись со мной до школы? — спросил он. — Я имею в виду, за компанию.

Шон сложил полотенце и повесил его на край раковины.

— А зачем, по-твоему, я здесь?

— Серьезно?

— Серьезно.

Без лишних слов братья вышли из дома бабушки с дедушкой на улицу, старший вел младшего, положив руку на плечо Лиама для дополнительной поддержки. Его скала. Его все.

* * *

Вечер тянулся бесконечно. Шон сидел на краю кровати, ожидая, пока за ним заедет Дон. Почти пора. Тело оцепенело, пока воспоминания о брате и их детстве просачивались в разум, который начали одолевать сомнения. Он задумался, пройдена ли точка невозврата. Может быть, еще не поздно изменить курс действий? Он может сдаться, спасти брата и покончить с этим безумием. Но реальность быстро прогнала подобные мысли: все идет как должно. И так было всегда. Теперь пути назад нет. И сегодняшняя ночь вернет все на свои места.

Рядом, завернувшись в простыни, лежала Ванесса. На лице и груди блестели капельки пота. Она выглядела удовлетворенной. Спокойной. Дрожащими руками Шон потянулся к пузырьку «Ксанакса» рядом с телефоном на тумбочке.

— Я смогу, — шептал он себе, закидывая в рот две таблетки и запивая их водой из стакана. — Я смогу.

Это было странное ощущение. Шон чувствовал, как его перегруженный и уставший разум разрушается. Он понимал, что события выходят из-под контроля, но не знал, как это остановить. Проститутки. Керри. Рокко. А теперь…