Готикана - RuNyx

все равно смотрел на нее таким взглядом, от которого что-то внутри нее переломилось.

– Я вижу тебя. – Взгляд серебристых глаз обжигал. – Всегда видел.

Корвина не знала, что было дальше, но ей и не хотелось знать. Не в тот миг, когда этот мужчина, который видел всех ее демонов, знал ее демонов и принимал их, стоял так близко. Ей не нужны были ответы, когда его ладонь прикасалась к ее лицу, а глаза смотрели в ее глаза. Он заглядывал, поистине заглядывал в ночное светило ее души, покрытое изъянами и шрамами, темную сторону которого не знала даже она сама.

Корвина набросилась на его губы, вкладывая в этот поцелуй все, что чувствовала внутри, но не могла сейчас выразить словами. Неукротимость чувств удивляла ее, а от ощущения свободы в сердце на глаза навернулись слезы.

Он знал.

Всегда знал.

И все равно хотел ее.

Она даже не думала, что однажды обретет это. Но не потому что не заслуживала, а потому что не понимала, кто захочет девушку, которая слышала голоса в голове и будущее которой было сомнительным. Подобное случалось только в книгах, которые она любила читать, а не в ее жизни.

Но он существовал на самом деле.

Был настоящим, теплым и неведомо для нее был таким на протяжении многих лет.

Вад обхватил ее лицо ладонями, принимая все, что она давала ему, и требуя все больше и больше, пока не осталось ничего. Все было захвачено им, покорено им и принадлежало ему.

И Корвина знала, целуя его в темной аудитории пустого здания замка, что он всецело владел ею, и, если они когда-нибудь расстанутся, он будет вечно преследовать ее.

Глава 20

Корвина

Тем вечером он взял ее в аудитории, а потом в своей излюбленной манере отправил в Главный зал на ужин, полной его семени и с саднящим ощущением между ног.

А сейчас слегка перевалило за полночь, и Корвина тайком улизнула из башни и пошла к преподавательскому крылу.

Джейд так и не вернулась в их комнату. Корвина заходила проведать ее после ужина и нашла соседку в медкабинете, где она лежала и читала материалы для курсовой. Она выглядела лучше, чем в последние дни, а потому Корвина согласилась, когда Джейд настояла, что останется там на ночь.

Больше спрашивать о ней было некому, и Корвина срезала путь через сады замка, пролегавшие между ее башней и преподавательским крылом, в середине которых располагался Главный зал. Моросил дождь, и, судя по рокоту туч, близился ливень.

Корвина шла по территории замка, накрыв голову шалью и ощущая пронизывающий холод. Становилось жутко оттого, каким безжизненным замок казался ночью, совершенно заброшенным, каким, должно быть, и был на протяжении долгих десятилетий, пока в нем не открыли университет. Корвина представила его пустые коридоры, подземелья и залы, такие темные, холодные и тихие, и почувствовала, как по спине бежит дрожь, которая была вызвана отнюдь не прохладной погодой.

Без света фонаря или луны, которые могли бы указать ей путь (поскольку она не хотела, чтобы ее заметили из окна, а небо застилал густой слой облаков), Корвина шла в самой темной ночи из всех, которые провела за стенами замка с тех пор, как приехала в Веренмор. Кое-как, ориентируясь по свету электрических факелов, висящих на стенах башен, она сумела дойти до лестницы и начала спускаться к зданию.

Весь путь скрывался в кромешной темноте от начала и до конца, где на склон падало немного света от здания.

Неужели стоило так рисковать ради того, чтобы провести чуть больше времени с ним наедине?

Да. Да, стоило.

Сделав глубокий вдох, Корвина неспешно выставила ногу вперед, нащупала первую ступеньку и встала на нее. По какой-то неведомой причине недавно возникший страх темноты в лесу в этот миг ее не тревожил. Все было так, как и прежде. Темнота казалась уютной и даже немного волнительной притом, что вела ее к нему.

Корвина выдохнула и нащупала следующую ступеньку. Затем проделала все снова. И так двадцать один раз. Она считала. Сойдя наконец на его территорию, Корвина вся взмокла и дрожала от холода, адреналина и глубокого волнения, возникшего оттого, что сумела спуститься в темноте и не разбиться насмерть. Вад был прав: ей нравилось нарушать правила.

Она посмотрела на тяжелую деревянную дверь с молотком в форме демона и без замочной скважины и выдохнула с облегчением.

«Теперь нужно только добраться до его комнаты».

Корвина прижала ладони к двери, толкнула ее, слегка приоткрыв, чтобы протиснуться внутрь, и поморщилась, когда та заскрипела на железных петлях. Затем быстро закрыла ее и очутилась в той же похожей на зал комнате, что и в прошлый раз.

Сердце громко заколотилось в груди, Корвина пошла к лестнице и, молясь, чтобы никто не увидел и не услышал ее, стала подниматься так тихо, как только могла. К счастью, обе лестничные площадки пустовали, в одной из комнат горел свет, но в остальных было темно.

Наконец она дошла до его двери, увидела, что через щель под ней струился слабый свет, и прикусила губу, внезапно усомнившись в собственном замысле.

Стоит ли ей вообще здесь быть? А вдруг он спит? А если не хочет, чтобы она здесь появлялась?

Вопросы проносились в голове, пробуждая сомнения, пока она не успела взять себя в руки. Он доверился ей, сделал ее своей, рисковал чем-то важным ради нее. Она должна быть здесь.

С этой мыслью Корвина подняла кулак и разок стукнула костяшками по дереву.

С той стороны двери послышался звук приближающихся шагов, и ее сердце затрепетало, когда Вад открыл ей в одних домашних штанах и очках, с взъерошенными волосами и обнаженным торсом, радовавшим ее взор.

Стоило проделать этот путь хотя бы ради удивления, отразившегося на его лице.

А потом он пришел в ярость.

– Входи, – он потянул ее за локоть и захлопнул дверь. Затем подошел к окну и указал на утопающий во мраке склон, по которому она только что спустилась. – Скажи мне, что не шла там.

Корвина прикусила губу.

– Я хотела увидеться с тобой.

Вад запустил руку в волосы, и Корвина впервые в жизни смогла по достоинству оценить работу мышц в таком простом движении. Его бицепс сократился, грудь с легкой порослью волос напряглась, как и крепкие мышцы пресса. Полоска темных волос вела к краю спортивных штанов и небольшой выпуклости, которая под ними виднелась.

Вад выдохнул.

– Это что, зов плоти?

Она уловила нотку веселья в его тоне и