Дева для властелина - Надежда Черпинская

Не отнимая ладони от её покрасневшей щеки, большим пальцем очертил контур нежных губ, раскрывшихся, как бутон. Едва дотрагиваясь, другая рука пробежалась вдоль обнажённой спины, и она, выгибаясь, придвинулась ещё ближе, касаясь его оголенного торса маленькой девичьей грудью, возбуждённо проступающей сквозь мокрую ткань.

И тогда, склонившись ниже, Айден впервые посмел коснуться её губ. Дотронулся едва-едва, обжигая дыханием, помедлил, наслаждаясь волшебным мгновением. Почувствовал, как сама она потянулась, отвечая на его прикосновение, и вот тогда, наконец, позволил себе то, о чём мечтал с того первого мига, когда увидел её в «Олимпе».

Долгий пьянящий поцелуй, от которого без преувеличения закружилась голова, и время остановилось. Какие сладкие, мягкие, нежные губы!

Руки скользили по столь желанному, изумительному телу, зарывались ласково в шёлковые волосы, и не верилось, что это всё на самом деле. Дразнящие пальцы Айдена всё-таки добрались до соблазнительного декольте, едва касаясь, проложили горячую дорожку по коже, покрытой капельками морской воды. Волной цунами его накрыла эйфория, счастье разрывало грудь, рвалось на свободу. Ещё секунда и сорвётся с губ стон наслаждения…

Говорят, невозможно счастье удержать в руках…

Но сейчас было так – счастье, искрящееся, солнечное, нежное счастье, сжимал Айден в своих объятиях.

И вдруг что-то изменилось. Она напряглась, упёрлась ладонью в грудь, пытаясь отодвинуться, словно барьер возвела, невидимый, но непреодолимый.

Айден с трудом оторвался от пьянящих губ Коры, изумлённо заглянул в глаза, не понимая, что случилось.

А она смотрела растерянно, испуганно, с опаской. Не таяла больше медовыми сотами на солнце, а словно окаменела, мгновенно заледенела. Дыхание сбилось тревожно, краска сошла с лица, побелела как саван. Ещё мгновение, и забьётся в его руках, как рыбка, пойманная в сеть.

Айден отпустил сразу, и она отшатнулась, тяжело дыша и не сводя  с него переполненных ужасом глаз.

– Что, Кора, что такое? – наверное, у него сейчас  выражение лица было не лучше – он не мог взять в толк, что вызвало у неё такую реакцию, что он сделал не так. – Я опять тебя напугал? Прости! Прости!

Айден сделал шаг ближе, хотел обнять, но не посмел прикоснуться, заметив, как она вздрогнула.

Вот же идиот! Всё испортил! Всё испортил! Всё!

Поторопился. И вот…

Теперь она снова готова в обморок упасть, готова бежать от него, куда глаза глядят. Снова этот взгляд затравленного зверька, от которого хочется пойти и прыгнуть в смертельные объятия Флегетона.

Не смог утерпеть, идиот! И потерял. Опять всё рухнуло.

– Не надо! – это был даже не шёпот – он почти простонал эту тихую мольбу. – Не надо так! Только не бойся! Я не посмею больше, клянусь, Кора, не посмею! Прости!

Она дрожала, и страх, расплескавшийся в тёмных омутах зрачков, выжигал в его душе кровоточащую чёрную дыру.

– Ну, не смотри на меня так, умоляю! – взвыл, не выдержав, Айден. Голос дрогнул, и с языка неожиданно и тихо слетело:  – Я просто… люблю тебя…

Он затих. Буквально онемел, когда осмыслил, что сказал. Стоял, смотрел преданным, собачьим взглядом. Ждал. Слова, знака, жеста.

А в её светлых глазах царящий там страх смешался с изумлением и превратился в  запредельный ужас.

Если до этого ещё что-то можно было спасти, то его признание стало последней каплей. Крах. Полный крах. Она не поверила. Конечно, не поверила.

Теперь она снова видит в нём чудовище, похитителя юных дев. Теперь она думает, что всё вот это (море, прогулки, пещеры, сказки) было лишь ради того, чтобы трахнуть её здесь, на этом романтичном берегу.

Это было написано на её лице.

Айден судорожно вздохнул, отвёл в сторону взгляд.

– Идём домой! – потускневшим голосом бросил он, направляясь к берегу. – Осторожно – здесь камни…

Он оделся, не глядя больше в её сторону, не замечая того, что одежда мгновенно стала мокрой. Медленно побрёл к каменной арке, слышал, что Кора идёт следом, даже не пытаясь догнать.

Да и он не старался поравняться. Рядом с ним никто из обитателей Царства Мёртвых не посмеет её обидеть. А значит, необязательно идти рядом и не сводить с неё глаз. Ей некого здесь бояться сейчас. Кроме него самого…

На Айдена навалилась смертельная апатия и усталость, словно на него внезапно обрушился весь его довольно значительный возраст. Он чувствовал себя смертным стариком, да ещё и одиноким и никому ненужным стариком.

Ещё совсем недавно в душе сияло солнце, но оно взорвалось в губительной вспышке, изрезав душу осколками несбывшихся надежд. И привычный мрак сразу же вернулся обратно, заполняя пустоту тоской и отчаянием.

Они молчали всю дорогу. Просто шли рядом и молчали.

Пару раз Айден почти решился заговорить. Но так и не смог сказать ничего вразумительного. А что тут собственно говорить? Он уже сказал.

И если бы это для неё имело хоть какое-то значение, если бы её хоть капельку зацепило его признание, она бы ответила. Она бы не стала притворяться глухонемой.

Но то, что он брякнул, не подумав, про любовь, просто испортило окончательно то, что он и так уже испортил.

Она почти научилась ему доверять, тянулась  к нему… Теперь уже очевидно, что тянулась как к другу, к приятелю, к тому, с кем есть общие интересы, с кем хорошо вместе проводить время. Но тянулась.

Она не видела в нём мужчину. И уж точно не видела, что этот мужчина свихнулся от любви, что он только ею и дышит. Но она ему доверяла. А теперь доверять не сможет.

Теперь будет избегать. Потому что уже не сможет забыть, как он целовал её там, на берегу, и признание его не забудет. И это всё усложнит. А ведь и так было не просто…

Айден настолько ушёл в свои тягостные мысли, что даже встречавшего их Цербера почти не заметил, погладил машинально. В пугающей тишине они шли по галерее его апартаментов, и единственная мысль, что билась сейчас в голове Аида – если бы можно было всё исправить, всё вернуть!

Пусть бы и дальше всё оставалось так… Пусть бы не знал этого самого сладостного и самого желанного поцелуя, самого-самого за всю его долгую жизнь! Зато у него была бы она – на расстоянии, но рядом. Без возможности коснуться, но с правом любить и боготворить издалека.

А что теперь? Ему было страшно обернуться и снова натолкнуться на этот взгляд – взгляд, который ему не забыть никогда. Чем же он заслужил такое отношение? Чем так обидел? Почему она в нём видит только какое-то чудовищное, пугающее зло?

Когда из боковой двери, ведущий в кабинет Эви, появилась она сама, Айден сначала даже не понял, что она там делает.