Темное предсказание - Мелисса Марр

Да, для полноты счастья Сету не хватало только общения с Айслинн. Все остальное появлялось раньше, чем он успевал пожелать. Он отказался от предубеждений по поводу пищи фэйри (впрочем, никакой другой здесь и не было). Он сделал выбор, и он не покинет этот мир. Ему оставалось одно из двух: или двигаться по этому пути, или умереть. Момент, когда он попробовал здешнюю еду, Сет воспринял как начало перемен, как причастие на новом пути. Он ел незнакомые фрукты, пирожные, тонкие, как лист бумаги, и сожалел, что рядом нет Айслинн. Впрочем, он хотел быть с ней не только во время обеда, а каждое мгновение своей жизни.

Возле дверей его апартаментов не было никаких стражников. Никто не запрещал Сету выходить, что он и начал потихоньку делать. На второй день он обнаружил, что всегда возвращается к себе, стоит лишь об этом подумать. Как бы далеко он ни забрел, достаточно было мысленно пожелать вернуться и трижды завернуть за угол. После этого он всегда оказывался в знакомом коридоре, у двери в его новое жилище.

Ему встречались фэйри и даже смертные. Но первые редко обращали на него внимание, а вторые еще реже улыбались ему.

В своих апартаментах Сет нашел первоклассные материалы для рисования и живописи. Но ему было не до творчества. О чем бы он ни думал (даже об Айслинн), мысли неизменно возвращались к тому, какое решение примет Сорша. Сет попробовал рисовать. Дальше набросков дело не пошло. Тогда он стал рассматривать книги, собранные в одной из комнат, где книжные стеллажи тянулись снизу доверху. Здесь были книги, написанные людьми, и книги, созданные фэйри. Последние интересовали его больше: своды законов фэйри, философские беседы, описание существ, населявших разные слои мира фэйри. Многое было ему непонятно, а спросить кого-либо он не мог. Девлин не появлялся. Фэйри, приносившие еду, на такие вопросы не отвечали.

Иногда, бродя по коридорам, он открывал двери незнакомых комнат и видел там только книги. Казалось, в этом бесконечно громадном здании нет ничего, кроме книг. Здесь были собраны знания. И у него было все, о чем он мог только мечтать.

Все, кроме Эш.

Если бы не тоска по ней, пожалуй, такую жизнь можно было бы назвать счастьем. Зная о его творческих склонностях, Сорша даровала ему великолепнейшую мастерскую. В мире смертных такое могли себе позволить лишь очень богатые и знаменитые художники. Стена одной из комнат была сплошь стеклянной, обеспечивая идеальный свет. За стеклянной стеной простирался обширный сад. В комнате стояли мольберты с натянутыми холстами, на столах лежали листы прекрасной бумаги, краски всевозможных сортов, тушь, чернила, кисти, перья, карандаши. В соседней комнате Сет нашел все, что требовалось для создания металлических скульптур.

«У меня есть все. Недостает главного — вдохновения».

В какой-то момент его вдруг охватило острое чувство несвободы. Сидеть в роскошной тюремной камере и рисовать сад, который простирается за окном? Это не способствовало вдохновению.

Им овладевало беспокойство. Ему захотелось прогуляться по городу фэйри, но ни один из коридоров не вел к выходу. Лестницы, по которым он спускался, приводили на верхние этажи. Сет понял: он выберется отсюда не раньше, чем ему позволят. Поэтому он часами стоял перед громадным окном. При внимательном рассмотрении Сет заметил, что в середине окна есть нечто вроде двери. И еще: в том месте на стекле был дымчатый полумесяц. Сет нажал на него и… Окно раздвинулось, пропуская его в сад. За цветами и деревьями Сет вдруг увидел океан, широкую пустыню, полярные снега, луга, горы… До сих пор, глядя из комнаты, он видел только сад. Но стоило шагнуть за пределы, и произошло что-то нереальное. Или реальное.

Стоило Сету подумать об океане, и он сразу же ощущал соленый морской воздух. В детстве он жил у моря. Линде нравилось море. Отец был равнодушен к воде, а Сет с матерью наслаждались близостью моря. Там мать чувствовала себя куда свободнее, чем в Хантсдейле. Она любила морской бриз. Сету подумалось: живи они у моря, Линде было бы легче справляться с материнскими обязанностями… Он слизывал соль с губ. Это никак не могло быть иллюзией.

Сорше принадлежала вся вселенная.

Теперь он понимал, почему она не обосновалась в Хантсдейле или другом городе. Здесь у нее действительно была целая вселенная. Дония владела уголком Зимы. Земли Кинана и Айслинн не распространялись дальше парка. А у Сорши был громадный мир. Сет не понимал, почему другие дворы по доброй воле удалились отсюда. Неужели соседство с миром смертных привлекательнее этого совершенства?

Опять его мысли текли не в том направлении. Нужно сосредоточиться на цели своего пребывания здесь. Когда Сорша позволит ему говорить, он должен попытаться убедить ее, что он достоин мира фэйри. Дония выслушала его и даровала магическое зрение. Ниалл выслушал его и предложил побрататься. Фэйри благосклонно откликались на искренность и смелость. А вот слепое преклонение перед ними было неубедительным. Сорша — не Кинан; ей нужны логические, обоснованные доводы. Он не хотел быть смертным в мире бессмертных фэйри. Достаточно ли ей такого довода? Но ведь она не прогнала его в первый же день. Возможно, вскоре она позовет его и позволит изложить свою просьбу. А если ожидание растянется надолго? И выпустят ли его отсюда, если Сорша вдруг передумает?

«Кто я здесь? Узник?» — не раз спрашивал он себя.

Ответов Сет не знал, а спросить было не у кого. Двор Сорши разительно отличался от Летнего с его нескончаемой болтовней и хихиканьем. Здесь царили спокойствие и отрешенность. Поначалу Сет еще пытался спрашивать фэйри, которые иногда встречались ему в коридорах. Они сдержанно улыбались и… молча шли дальше.

Исключение составляла одна фэйри, чье тело казалось изваянным из ночного неба. Каждый день она заходила и предлагала поделиться своими запасами красок и холстов, если у него они вдруг кончились.

— Если хочешь, пойдем ко мне в мастерскую, — говорила она. — Возможно, там тебе будет лучше трудиться.

На ее предложения Сет отвечал: «Это очень любезно с твоей стороны» или «Я ценю твою заботу», всячески избегая говорить «спасибо» или иные слова благодарности. Он достаточно познакомился с правилами фэйри, чтобы не произносить пустые слова.

— Никаких разговоров за порогом, — каждый день повторяла она и сразу же уходила.

То, что она тоже художница, почему-то успокаивало Сета, вселяло чувство общности. Но ее шаги сопровождали вспышки далекого звездного света. Она отбрасывала белые тени на стены. Все это казалось бессмыслицей, однако Сет уже давно понял, что фэйри не подчиняются правилам логики и физики смертного мира.

Сегодня, когда она снова пришла, Сет согласился пойти в ее мастерскую. Он успел пройти лишь несколько шагов, как вдруг нос к носу столкнулся с Девлином. Этого бесстрастного фэйри Сет не видел с тех самых пор, как тот чуть его не задушил. Сейчас Девлин стоял посреди коридора, загораживая проход.

— Оливия ходит там, где тебе нельзя.

Сет видел, как «звездная фэйри» завернула за угол и исчезла.

— Опять будешь меня душить? — спросил он Девлина.