Вся фигня - от мозга?! Простая психосоматика для сложных граждан - Василий Чибисов

Идентификация с агрессором работает очень просто. На прошлом шаге целью стала самооценка, объект (бывшая жертва) остался прежним. Либидо исправно отводится от объекта и летит в цель. Другие представления Я (или Сверх-Я) видят налаженный канал разгрузки и решают воспользоваться ситуацией. Они подключаются к объекту и сбрасывают ему излишки либидо. Этот процесс не является приоритетным или императивным. Объект имеет полное право отказать в услуге и вернуть либидо обратно халявщику (рис. 9.10). Благо объект уже вошел во вкус агрессии и умеет раздавать кванты энергии в разные стороны. Получается, что некоторые представления активно обмениваются либидо с объектом, не участвуя напрямую в агрессии. Это и называется идентификацией с агрессором (более строгую формулировку в рамках данной книги изобретать нецелесообразно).

Рис. 9.10. Цель заменяется на самость — представление с большой «емкостью». У объекта больше нет проблем со сбросом либидо. К объекту тем временем подключаются представления Я, желающие воспользоваться открытым каналом отвода либидо. Некоторые нарываются на встречную агрессию

Г. Рефлексия садизма

Может показаться, что после пункта В двигаться некуда. Получена структура, похожая на зеркальное отражение слабой агрессии. Там был один объект и множество целей. Здесь — одна недоступная цель и какая-то сомнительная активность вокруг объекта. И вы правы: этого действительно достаточно, чтобы понять, как у субъекта возникает пассивно-агрессивное поведение. Но пока что пассивная агрессия не выходит за рамки субъекта. Нам же интересно, почему пассивные агрессоры так действуют не на свои, а на наши нервы. Чтобы это понять, необходимо сделать шаг вперед и шаг назад, выполнить двойное отрицание.

Шаг вперед — это логическое завершение идентификации с агрессором. Случайное представление из Я, которое особо усердно обменивалось либидо с объектом, занимает его место. Повторяя рассуждения пункта Б, приходим к выводу, что в типичном случае агрессором станет... самость! (рис. 9.11)

Рис. 9.11. Интенсивный обмен либидо между объектом и случайными представлениями Я (а) рано или поздно ведет к идентификации объекта и самооценки (б). Теперь самооценка атакует сама себя (в), являясь и объектом, и целью

Сам субъект будет и охотником, и жертвой. И в этом нет ничего экстравагантного. Изнуряющая себя диетами барышня, бросающийся грудью на дзот солдат, работающий в три смены трудоголик — все они в известной степени совершают акт садистической рефлексии. Не аутоагрессии, которая распыляется равномерно и случайно на разные участки Я! А целенаправленной деятельности, у которой есть мотив: власть. Власть над своим телом. И через эту власть осуществляется уничтожение соматических слабостей, то есть борьба с несовершенством. К сожалению, в этой борьбе о главном мотиве — совершенстве — часто забывают. Зря, потому что совершенство нужно не абсолютное, а относительное. Ровно столько, чтобы с помощью своего тела управлять собой и другими.

Получать известное удовольствие от борьбы с собой, от преодоления себя, от совершенствования через уничтожение несовершенства — это нормально, хотя и сопряжено с некоторым риском. Практика «умерщвления плоти» как альтернатива заботы о себе известна из ранней аскетики (как христианской, так и оккультной). Проблемы начинаются, если место агрессора займет не самость, а какая-то часть Сверх-Я или весь Идеал целиком. Вот уж где почва для паранойи, бреда величия, суицида, религиозного и политического фанатизма. К вам это никакого отношения не имеет.

Итак, первое отрицание сделано: субъект обратил садизм на себя. Хотя в этом обращении неявно сохраняется след влияние других людей. Ведь вся эта борьба с собой делается ради власти над другими. Давайте проявим этот след, совершив второе отрицание.

Д. Реституция

Это слово использовал Фройд. По-русски это всего лишь «восстановление в правах». Если садистическая рефлексия заходит слишком далеко, психика начинает лихорадочно искать пути к самоисцелению. Фройд рассматривал только психотический сценарий, когда психика преодолевает свои нарциссические заскоки. Хотя мы здесь не рассматриваем психозы, следующий пример поможет нам лучше понять психосоматический механизм.

Допустим, после рефлексии на место объекта пришло Сверх-Я и начало безжалостно нападать на все несовершенства субъекта. Надо понимать, что Сверх-Я щадить никого не будет. Для него все недостаточно идеальные представления (то есть вся остальная психика!) являются чужеродными, враждебными, приговоренными к уничтожению. И чем больше влечений напарываются на рефлексию не через Я, а через Сверх-Я, тем быстрее психика идет вразнос. Всякая мыслительная и эмоциональная активность угасает. Все ресурсы тратятся на моральное изничтожение себя.

Психика ищет выход. И находит. Нужно сделать откат рефлексии. Поставить на место объекта кого угодно, только не Сверх-Я. Кого угодно! Вот, например, ходит к нам лечащий врач. Нужно сделать его объектом, то есть агрессором. Вся мощь перегруженного энергией Сверх-Я проецируется на одинокого доктора. Несопоставимый масштаб. В результате этому доктору приписывается такое могущество, что пациент теперь везде видит заговор врачей. Просто потому, что представление доктора получило всю энергию от Сверх-Я и запустило волну агрессии по всему Я. Это глобальный процесс, при котором из бессознательного всплывают такие архетипические крокодилы, что одним бредом преследования пациент не отделается. По мотивам фантазий больного можно писать книги.

Что, кстати, и было сделано в начале прошлого века. Самим пациентом. А потом проанализировано Фройдом. И здесь важно соизмерять последствия. Да, паранойя — не самое гармоничное состояние души. Но, по Фройду, это не болезнь, а реакция психики на болезнь. Да, болезнь есть, ее природа сугубо биохимическая, и поэтому психоанализ здесь бессилен. Но психика сама пытается компенсировать болезнь, рывком вытаскивая Сверх-Я из роли всемогущего агрессора. Пусть ценой паранойи. Но альтернативы нет. Вернее, альтернатива — это простое нарастание негативной симптоматики, неуклонный распад психики.

Возвращаясь к пассивным агрессорам. У них не все так фатально. Их самооценку атакует не Сверх-Я, а всего лишь часть Я. По каким-то причинам эти личности не могут черпать вдохновение для развития из садистической рефлексии. Многие из них, в силу воспитания, искренне считают себя людьми нравственными, добрыми, скромными и по меньшей мере идеальными. Мысли о собственном несовершенстве не беспокоят их сознание. Поэтому состояние садистической рефлексии тяготит их, и они совершают реституцию. То есть отменяют идентификацию своей самости с агрессором. Или с жертвой. Или оба варианта сразу.