Коллекция поцелуев - Венди Хаггинс

– Мы делаем это для себя, так? – сказала Кензи. – Не для них. Не важно, как они оценивают нас и что думают.

Вообще‐то важно, но мне не хотелось разбивать ее розовые очки. Я знала: она сказала это, чтобы подбодрить меня.

Внезапно с другого конца столовой до нас донеслись шум и крик, сопровождаемый топотом ног. Сквозь толпу ребят, внезапно вскочивших со своих мест, я смогла разглядеть двух девушек, вцепившихся друг другу в волосы и отчаянно боровшихся. Я издалека узнала толстые хвостики и длинные тонкие ноги Мики. Сьерра звала на помощь. Стоявший рядом с ней Рауль побежал к двери, за которой обычно сидит охранник. Менее чем через секунду все ученики забрались на столы и стулья, чтобы получше рассмотреть драку. Мы встали из‐за стола и взяли наши рюкзаки.

– Там Мика, – сказала я, чувствуя себя неуютно от доносившихся звуков борьбы и подбадривающих криков зевак.

– Ага, – сказал Дин, вытянув шею, чтобы получше разглядеть происходящее. – И подружка Квинтона.

– Камилла? – спросила Кензи.

Мы с ней быстро переглянулись. Я вспомнила, как Мика оттащила меня от Квинтона на вечеринке. И как кто‐то сказал Камилле, что он заходил в свою комнату с чирлидершей. Ох, Мика…

Учителя и другие сотрудники рванулись к месту драки, расталкивая учеников, и как раз в этот момент зазвенел звонок. Сьерра выбежала из столовой: ее всю трясло.

По пути к своему шкафчику я испытывала чувство безнадежности, ведь драки – это как раз то, о чем вспоминают люди, услышав слово «Пиктон». Все всегда видели в нашей школе лишь негатив, не обращая внимания на то хорошее, что здесь происходило. Как бы я хотела все изменить, исправить это глупое недоразумение.

Открыв шкафчик, я с изумлением увидела, как мне под ноги упал скомканный листок бумаги. Как он оказался внутри? Я не помню, чтобы что‐то комкала. Я развернула лист и увидела печатный текст. Прочитав, я охнула. Это было стихотворение.

Я вижу твою улыбку. Она тебе очень идет, Будто в душе твоей внезапно растаял лед.

Останется ли?

Иль сгинет навек?

Посмотрим, какой ты теперь человек.

– Что это? – спросила Кензи.

Я безмолвно передала ей листок дрожащей рукой. Она пробежала его глазами и накинулась на меня.

– Господи боже! – Затем посмотрела на меня безумным взглядом. – Черт возьми, Зэй! Кто это написал?

Мы огляделись по сторонам, но вокруг ходили едва знакомые нам парни, практически не обращавшие на нас внимания. Я покачала головой, все еще пребывая в шоке, а затем аккуратно сложила листок и убрала его в задний карман джинсов. Мы улыбались, как дурочки, пока спешили на урок.

Странное дело, но пока мы бежали по коридору и ловили взгляды проходивших мимо групп парней, время будто замедлилось, и меня внезапно осенило. Эти парни вовсе не хотели причинять кому‐то боль. За исключением, пожалуй, Рекса Морино, все они были довольно милыми. И, если разобраться, в своем сборе поцелуев я вела себя не лучше. Эти парни могли быть мне как младшие братья, как Зебби. А я обращалась с ними, как с дерьмом, презирала, не задумываясь, что могу задеть их чувства. Сейчас, проходя мимо них, мне стало дурно от собственных поступков. Мужчины, женщины, все все равно остаются людьми – уникальными личностями, со своими особенностями и эмоциями, все обычно хотят сделать все как надо и все иногда совершают ошибки. Мне захотелось стать лучше. Я больше не желала прозябать во тьме, хотя часть моей души все еще болела и, возможно, будет болеть всегда.

Брент ухмыльнулся мне из‐под своей пиктонской бейсболки. Таро стеснительно улыбнулся, он был в компании своих друзей в зауженных джинсах. У Рекса на лице привычная мина ненависти и презрения, он стоял в кругу других плохих парней, но все же не сводил с меня глаз. Флинн откинул набок копну огненно-рыжих волос и помахал мне рукой, вытаскивая учебники из шкафчика. Эллиот проходил мимо со своим другом, оба в камуфляжных штанах. Поравнявшись со мной, он выставил ладонь вперед, и мы с Кензи дали ему пять.

Затем нам встретились Квинтон и Джоэл, они стояли вместе с Квами и нашим лучшим баскетболистом и о чем‐то перешептывались. Однако все четверо окинули нас взглядом, когда мы проходили мимо. От пристального взора и кивка Джоэла я ощутила странное жжение на шее, как будто своим поцелуем он поставил там клеймо. Мне не претило это чувство, но я не понимала, что оно означало. Моя злость на мужской пол исчезла, но я все еще не хотела влюбляться в Джоэла, пока где‐то неподалеку бродил таинственный поэт-романтик. Но что, если этим парнем окажется кто‐то, кто мне не нравится? Достаточно ли будет этих стихов, чтобы мое мнение о нем изменилось? Я должна была ответить самой себе на вопрос, какое пламя жгло сильнее – слова поэта или же поцелуй Джоэла. Я не могла выбрать. И это, черт подери, просто убивало меня!

Мы вбежали в класс, и я весь урок пыталась переварить все, что произошло за этот день. Я тщательно проверяла свой шкафчик на каждой перемене в поисках очередного стихотворения, но тщетно. После школы я поскорее рванула к парковке, чтобы встретиться с девчонками. Лин стояла подбоченившись.

– Прошу прощения, милочка, но что это за история со стихом?

Я вытащила листок из заднего кармана и протянула им, горделиво наблюдая за их крышесносной реакцией. Закончив читать, Моника начала периодически посматривать куда‐то в сторону, нервно теребя при этом ремень своей сумки.

– Слушай, Зэй, ты не против если, м-м, сегодня меня подвезет до дома Дин?

Меня расстроило, что он так нервничала, задавая этот вопрос.

– Дин может подвозить тебя когда угодно, Моника. Я не огорчаюсь из‐за этого, честное слово.

Произнеся эту фразу целиком, интонационно выделив каждое слово, я почувствовала облегчение. Моника обняла меня и пошла к спортивной машине Дина.

Кензи заметила Винсента, направлявшегося с другими парнями через парковку на тренировку по бейсболу.

– Эхей! – Она несколько раз подпрыгнула настолько высоко, насколько могла, оживленно махая ему рукой.

В ответ Винсент поднял руку вверх, и она захихикала.

У Лин зазвонил телефон. Прочитав сообщения, она засияла.

– Паркер хочет встретиться со мной на этой неделе! Чувствую, он хочет предложить мне официально стать его девушкой.

– Вау! – воскликнула Кензи. – И что ты ему скажешь?

– Конечно, «да»! У него стальные мускулы, и он классно целуется. Боже мой, как же он целуется!

Таким образом, у всех моих подруг были теперь кавалеры. Хотя я и была рада за них, меня не покидало ощущение, что я теперь аутсайдер.

НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ меня выдернули с урока по математике и отправили на профориентацию. Я была страшно рада убраться с математики, но нервничала по поводу того, что на этот раз взбрело в голову миссис Кроули.