С.Х.В.А.Т.К.А. - Андрей Левицкий

Ксерокс всё ещё катился по коридору, скрипя колесиками. Гадюка выстрелил поверх его, Филин с Боцманом прыгнули вслед за разведчиком, низко пригнувшись, и то же сделал Жердь. Но Огонёк, снова запустивший руки в свою сумку, не успел присесть, когда стоящий ближе к дверям. Второй охранник дал очередь из своей М-16.

Ксерокс перегородил дверь лабораторной комнаты. Человек на лежанке закричал, дёргая головой, а тот, что сидел на стуле, попытался встать, чтобы сдёрнуть со спинки скованные руки, оттолкнулся ногами от пола и повалился навзничь. Первого охранника зацепила дробь, большая часть которой досталась Седому, и он скорчился на полу, прижав ладони к окровавленному боку. Второй попытался спрятаться за лежанкой, но не успел — Боцман и Гадюка одновременно выстрелили, и он упал. Бандиты приподнялись над ксероксом, Боцман кинул взгляд через плечо. Жердь присел на корточки посреди коридора, в одной руке его была зажигалка, в другой маленькая бутыль с чем-то синим. Позади шёл, держась за грудь, Огонёк.

— Эй! — позвал Боцман. — Ложись!

Во всей лаборатории погас свет.

* * *

Тимур вдавил красную кнопку на рукояти так, что большой палец скрутило судорогой. Под днищем клацнуло, вертушка качнулась, и неуправляемая ракета, вылетев из-под кабины, врезалась в железную дверь. Взрыв в тяжёлом багровом свете, заполнившем Зону, показался не таким уж ярким, вспышка была скорее тёмной, а звук — глухим и каким-то коротким, он тут же растворился в дрожащем гуле, накатывающем на вертолёт вместе с волной.

От двери осталась рама с торчащими оплавленными кусками. Тимур повернулся на сиденье, высунув наружу ноги. И увидел призрачную волну в десяти метрах от вертолёта. Она с гулом перла на него, чтобы поглотить, растворить в себе, уничтожить, стереть с лица Зоны живое разумное существо по имени Тимур Шульга.

Он прыгнул наружу, но что-то не пустило его. Обернулся — пола расстегнутой куртки зацепилась за рукоять, торчащую рядом с сиденьем.

Волна была совсем рядом, хвостовая штанга вертушки погрузилась в неё.

Взвыв, как попавший в капкан псевдопёс, Тимур дёрнулся, но не смог порвать крепкий брезент куртки. Вывернулся из неё, едва не вывихнув плечи, выпал из вертолёта, вскочил и метнулся к пролому. Тысячи огненных иголочек впились в затылок, мозг вскипал, как сталкерская похлебка в котелке на костре.

Волна захлестнула вертолёт.

Тимур влетел в коридор, задев плечом торчащий из боковой части рамы кусок металла, начал падать, но продолжал переставлять ноги — и так, всё сильнее кренясь вперёд, уже почти касаясь пола коленями, преодолел последние метры до лестницы.

Поток аномальной энергии ворвался внутрь следом за ним, а снаружи волна на мгновение выгнулась, огибая здание, накрыла его и покатила дальше.

Он прыгнул через перила.

Над ним гудящий поток врезался в стену и разошёлся по этажу — мириады дрожащих искр заплясали в красном супе, наполнившем весь этаж. Провалившись сквозь три лестничных пролета, Тимур рухнул на покрытый линолеумом пол, и потом во всем здании погас свет.

В темноте раздавались всевозможные звуки: скрип, стоны, шелест… Что-то громко стукнуло, кто-то невнятно выругался, заскрежетал замок. Потом в лаборатории зашептались, донёсся возглас, когда чей-то лоб вошёл в соприкосновение с торчащей из прибора консолью. Вскоре с хрустом сломался пластиковый захват. Притаившийся за ксероксом Боцман спросил, перезаряжая «калаш»:

— У кого-нибудь есть фонарик? Я свой разбил.

— И я, — откликнулся Жердь сзади.

— Там никого живого, — сказал Гадюка.

— А по-моему, один только ранен, — возразил Боцман. — И тот, что на стуле…

Раздался звук шагов: кто-то спешил по лабораторной комнате прочь от ведущей в коридор двери… и кажется, он там был не один.

Филин, вспрыгнув на ксерокс, выстрелил из дробовика. Это был обрез, так что не все пороховые газы успевали сгореть в стволе — при каждом выстреле из дула вылетал сноп огня. Он на миг разорвал тьму, но в комнате уже никто не двигался: беглецы успели нырнуть в дверь на другом её конце, в свете выстрела бандиты увидели, как та захлопнулась.

Щёлкнул замок. Загудел аварийный генератор, и включился приглушенный красноватый свет.

Боцман сделал знак Гадюке, тот перескочил через ксерокс и, обогнав Филина, который пошёл следом, ввалился в помещение, куда вел коридор. Боцман с Жердем тоже выпрямились. Первый бросил назад один короткий взгляд и направился за главарем, а второй вернулся к дверям кладовой. Там лежал Огонёк. Подогнув ноги, он прижимал к груди, развороченной выстрелами из М-16, сумку и растерянно улыбался, глядя в потолок.

— Братан! — позвал Жердь. — Эй…

Он провел перед лицом напарника рукой — туда, обратно… Зрачки не шелохнулись.

— Огонёчек… — сказал Жердь. Лицо его покраснело и вдруг стало злым. — Убили, суки! Убили его! — Жердь вытер рукавом нос, присел на корточки и осторожно вытащил из рук мертвеца сумку.

* * *

Тимур нажал на спусковой крючок, когда кто-то прыгнул на него из темноты, но все пули он ещё раньше выпустил в дверцу вертолёта, и выстрела не последовало. Он ударил, попал стволом по невидимой челюсти и сбил человека с ног.

В помещении за стеной грохнул одиночный выстрел.

А в коридоре, куда он свалился с лестницы, убегая от выброса, раздался возглас. Женский.

— Вояка? — обалдело произнёс он. — Машка, ты?!

— А ты кто? — спросила она.

Тимур вытянул руку и наткнулся ладонью на её грудь.

— Эй, ты чё?!

— Это Шульга, — сказал он, уже догадываясь, кого только что отправил в нокаут. — Растафарыч?

— Я, я! — донеслось снизу. — Темно, как в большой заднице Большого Маврикия! Маша, запри дверь и ходу отсюда!

— Давно заперла!

— Тогда бегом!

Последние слова донеслись уже не снизу. Шаркнули ноги. Тимур пошарил в воздухе перед собой и ухитрился поймать в темноте костлявое плечо.

— Стойте! Кто там стрелял?

— Кто-кто, хиппи в пальто! Бандиты, которые на мою тачку тогда напали. Да иди же ты, школьник!

Растафарыч толкнул его в грудь, а под потолком тусклым красным светом зажглась лампочка аварийного освещения.

Институтский водитель был в знакомом прикиде, только джинсы порваны на колене да рубашка помята, к тому же на ней стало как-то поменьше бахромы. А Вояке нарядом служила белая больничная рубашка, и ещё на ней были полотняные туфли вроде тех, что иногда выдают в больницах пациентам вместо тапочек. Тимур не поверил своим глазам — девушка держала в руках «слизень»!

— Откуда это у тебя?! — Тимур выхватил артефакт. В дверь за их спинами ударили, и Вояка ойкнула, схватившись за локоть Растафарыча.