Патриарх Сергий - Михаил Одинцов

Для обновленцев и лично для Евдокима покаяние Сергия Страгородского и его возвращение в Патриаршую церковь было одним из самых тяжелых ударов последнего времени. Они почувствовали, что поколебалось все здание строящейся ими обновленной церкви. Распался и триумвират, когда-то опубликовавший обращение, столь пагубно сказавшееся на положении Патриаршей церкви. Вслед за Сергием принес покаяние и Серафим (Мещеряков) и отправился на Север искупать свою вину перед Российской церковью.

Спустя короткое время сброшен был с обновленческого церковного корабля самими обновленческими сотоварищами и Евдоким. Оставил церковную службу, не снимая сана, облекся в светское платье. Затем уехал на Кавказ, где еще долго отдыхающие видели странного старика, торговавшего с лотка конфетами, семечками и всякой дешевой снедью. То был владыко Евдоким.

После покаяния и возвращения в Патриаршую церковь Сергий некоторое время продолжал жить в Москве. После всего происшедшего летом 1922 года и в последующие месяцы непросто было начинать отношения заново, и патриарх не спешил приближать его к себе. Однако теперь Сергий был в церкви, общался с членами Синода, московским духовенством, по просьбе которого стал выезжать на службы. Паства принимала его и тем самым укрепляла в нем силы, вселяла надежду на будущее.

В самом начале 1924 года менялись и жизненные обстоятельства Сергия Страгородского. От митрополита Тверского Серафима, члена Синода при патриархе Тихоне, он получил письмо следующего содержания: «За уклонением в так называемый обновленческий раскол Нижегородского архиепископа Евдокима, считать Нижегородскую кафедру свободной, на каковую и переместить Высокопреосвященнейшего митрополита Владимирского Сергия»[93].

В Нижнем Новгороде владыко Сергий поселился в квартире в одном из корпусов на территории Крестовоздвиженского женского монастыря. После закрытия монастыря в 1919 году монахини, бывшие его насельницы, вынуждены были впредь именовать себя «трудовая артель» и взять здания своей обители в аренду. В 1923 году им пришлось соединиться с приходской общиной, срочно созданной вокруг монастыря, чтобы власти не изъяли помещения. 347 монахинь подали заявление о вхождении «в общину верующих при Крестовоздвиженском монастыре», а 27 апреля 1923 года был зарегистрирован «Устав Крестовоздвиженского автономного православного общества при бывшем Крестовоздвиженском монастыре и кладбище г. Нижнего Новгорода». Именно к этой общине и был приписан митрополит Сергий после прибытия в Нижний Новгород.

К этому времени Нижегородский кафедральный Спасо-Преображенский собор в Кремле уже был закрыт. Владыко Сергий, зарегистрированный местными властями как «представитель культового сословия» в приходе Спасского храма Нижнего Новгорода, чаще всего и совершал архиерейские богослужения в этом храме. Во время пребывания Сергия в Нижнем Новгороде его постоянно посещали богомольцы, направлявшиеся в Саровскую пустынь на поклонение мощам преподобного Серафима Саровского. Они приходили в простую келью Сергия, чтобы принять от него благословение и продолжить путь. Стремились к маститому старцу и монашествующие, волею обстоятельств оказавшиеся в Нижнем. И всех принимал митрополит, одинаково одаривая вниманием и любовью. Многим из них он оказывал ту или иную материальную помощь.

Хотя ему и не удавалось регулярно выезжать в Москву, но он был в курсе всех основных церковных событий. Знал, как настойчиво патриарх ищет возможности наладить отношения с властью; стучится в двери Наркомюста и ГПУ, вступаясь за иерархов, оказавшихся в ссылках на Соловках, в Сибири или под арестом или высланных в административном порядке. Без колебаний Сергий принимает и исполняет указ патриарха от января 1924 года о молитвенном поминовении государственной власти за богослужением по формуле: «О стране Российской и властех ея». Радуется вместе со всеми решению Президиума ВЦИКа от марта 1924 года о прекращении «судебного дела» патриарха Тихона, митрополитов Никандра (Феноменова) и Арсения (Стадницкого), а также П. В. Гурьева. Не вызывает у него протеста и телеграмма патриарха Тихона в адрес советской власти с выражением соболезнования в связи с кончиной председателя Совнаркома В. И. Ленина. Особую надежду вселяла в Сергия, как и во всех тихоновских иерархов, информация о встречах патриарха весной 1924 года с председателем ВЦИКа М. И. Калининым и председателем Совнаркома А. И. Рыковым. Власть пошла навстречу просьбе патриарха и разрешила ему жить за пределами Донского монастыря. Для этого в Сокольниках, в подмосковной дачной местности, было арендовано небольшое двухэтажное деревянное здание на улице Короленко, 3/5. Предполагалось, что здесь разместятся органы церковного управления, а также будут останавливаться возвращающиеся из ссылок иерархи.

Казалось, что время противостояния церкви и власти заканчивается и что еще чуть-чуть — и ему на смену придет «мирное время». Обнадеживал сам факт, что впервые с времен Гражданской войны за «тихоновской» церковью было признано право на законное существование. Практически это означало, что верующие патриаршей ориентации, согласно декрету об обществах и союзах, могли подать заявление о разрешении проведения съезда, на котором могли быть избраны органы церковного управления, которые в дальнейшем регистрировались органами НКВД РСФСР, то есть получали официальный правовой статус.

Общим требованием по тогдашним условиям для всех обществ и союзов при их регистрации была обязательность подачи декларации (заявления) об отношении к государственному и общественному устройству СССР и с признанием своей лояльности к существующей власти. Эти требования были доведены до сведения патриарха.

На конец мая 1924 года намечается пока еще неофициальное первое заседание Синода. Формируя его состав, патриарх обращается с предложением к митрополиту Сергию Страгородскому о вступлении в него. По существу, этот момент означал окончательное прощение Сергия и призвание его к важнейшим делам церкви. Синод единогласно решил приступить к составлению требуемых для регистрации документов и прежде всего к разработке декларации. В феврале 1925 года состав Синода был признан и властями. В него вошли: Нижегородский митрополит Сергий (Страгородский), Уральский митрополит Тихон (Оболенский), Питерский митрополит Серафим (Александров), Крутицкий митрополит Петр (Полянский), Херсонский епископ Прокопий (Титов) и Мелитопольский епископ Сергий (Зверев).

Приложил свое усердие и умение к разработке проекта декларации и митрополит Сергий, имевший более, чем другие, опыта общения с властями и признававшийся одним из лучших богословов церкви. К осени 1924 года первый вариант декларации был составлен. В доме на Короленко, в зале, где уже стало традицией проводить заседания Синода и наиболее важные встречи, под началом патриарха Тихона состоялось совещание в узком составе. Присутствовали митрополиты Сергий, Тихон и Петр.

Патриарх был краток: