Эликсир жизни - Вера Крыжановская

Раз к Супрамати вернулось его хорошее расположение духа, он принял предложение виконта. Решено было отпраздновать возвращение набоба большим обедом, а для утешения Пьеретты в ее горестях принц поднесет ей ценный подарок и букет.

Супрамати согласился на все и вручил виконту солидную сумму на расходы, объявив, однако, что у него есть неотложные дела и что, кроме того, он чувствует себя нездоровым и потому только через три дня будет к услугам друзей. Супрамати спешил избавиться от преувеличенной нежности виконта. И действительно, как только тот почувствовал в руках туго набитый бумажник, он поспешил проститься под предлогом, что надо немедленно же приступить к приготовлениям к пиру. В действительности же он спешил объехать друзей и объявить им великое и приятное известие о возвращении набоба – набитого золотом дурака, не знающего цены деньгам.

Лормейлю хотелось также хвастнуть полученными подарками. Рассказав о своем пребывании в Индии, Супрамати предложил ему на память о своей поездке чудный кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, кольцо с чудным рубином и шкатулку с восточными благовониями.

С головой, набитой всевозможными проектами, виконт прежде всего вернулся к себе, чтобы подсчитать полученную сумму и сообразить необходимые расходы. Результат получился самый благоприятный. Сумма, которую он мог удержать в свою пользу, была так значительна, что позволяла ему покрыть самые настоятельные нужды. Это убеждение вернуло виконту его беспечность и окрылило его самыми смелыми надеждами. Еще несколько таких праздников – и дела его поправятся окончательно.

Виконт побывал у знакомого ювелира и купил бриллиантовый убор, очень красивый на вид, но в действительности гораздо более дешевый, чем купил бы Супрамати. Приобретя еще громадный букет, он направился к Пьеретте, заехав по дороге к двум друзьям, которых известил о великой новости и пригласил к себе на ужин.

Со времени отъезда Супрамати у красивой певицы Альказара бывали и ясные, и черные дни. Богатый любовник, заменивший

набоба, скоропостижно умер, и с тех пор она не могла завладеть никем «достойным ее», вследствие беспрестанного соперничества и неумолимой ненависти Камиллы Мушерон, которая не забыла и не простила ей ее победы над собой, то есть того, что она «подло украла» у нее Супрамати, по ее выражению.

В данную минуту оба врага были готовы разорвать друг друга из-за одного американца, который, к неописуемой ярости Пьеретты, казалось, уже склонялся на сторону Камиллы. Поэтому, когда виконт объявил о возвращении Супрамати и передал ей подарки от него, ее охватил порыв такого счастья, что она чуть не лишилась чувств, а затем упала в истерическом припадке. Виконт всячески старался успокоить ее. В настоящую минуту она была нужна ему, и вообще они были старые знакомые, при случае помогавшие друг другу.

Лормейль не особенно стеснялся правдивостью своих рассказов. Поэтому то, что он болтал про свое свидание с Супрамати и про его страстное участие, выказанное будто бы к своей прежней любовнице, было так образно, пылко и поэтично, что в голове Пьеретты стали зарождаться самые смелые планы, и перед ее ослепленным взглядом уже носилась княжеская корона, водруженная на ее рыжем взбитом шиньоне. А почему бы и нет? Хуже ее выходили замуж за князей; а если Супрамати после двухлетнего отсутствия не забыл и посылает ей, как невесте, цветы и драгоценности, то это значит, что он влюблен гораздо серьезнее, чем она предполагала.

– Когда я буду женой принца, я вспомню о ваших услугах, виконт, и избавлю вас от всех затруднений, можете смело рассчитывать на это! – объявила она небрежным и покровительственным тоном.

Пораженный Лормейль недоумевающе и молча посмотрел на нее. Ему и в голову не приходило, что она выведет из его слов подобное заключение.

«Знай она, как я вторгся к набобу и почти насильно вырвал у него для нее подарки, она опустила бы свой нос», – подумал он, с трудом сдерживая смех. Затем он громко ответил любезным тоном:

– Не сомневаюсь, мой друг, что если на вашу долю выпадет подобное счастье, вы не забудете того, кому будете обязаны этим.

Только моя дружба к вам побудила меня представить вас Супрамати и обратить его внимание на вашу красоту и таланты. Честные люди подобных услуг не забывают.

Но Пьеретта рассеянно слушала его. Она вынула из футляра убор и тщательно рассматривала его, заставляя переливаться бриллианты.

– Хорошенькая вещица, в особенности если это настоящие бриллианты, – заметила она.

Виконт даже привскочил.

– В своем ли вы уме, Пьеретта, предполагая, что принц станет дарить вам поддельные камни!

– Он – нет: в этом не может быть никакого сомнения. А между тем я по грустному опыту знаю, что подобная вещь возможна. Помните великолепный браслет, который вы передали мне от имени принца как его прощальный подарок: громадный изумруд, окруженный бриллиантами. И что же? Когда, после неожиданной смерти бедного Жюля, я находилась в затруднительном положении, то решила заложить эту великолепную вещь. Представьте себе мое удивление, когда мне объявили, что камни – простые стразы. Тогда я была так огорчена и нездорова, что не поднимала этого дела и не разыскивала виновника этого бесстыдного подлога, но теперь я решила сделать это: негодяй заплатит мне убытки или я посажу его в тюрьму. Мне даже уже говорили, что вора очень легко найти…

Пьеретта говорила небрежно, продолжая рассматривать бриллианты, а сама исподлобья насмешливо взглядывала на виконта, который полуотвернулся и был занят гашением сигареты в хрустальной пепельнице.

Лицо промотавшегося кутилы стало землисто-бледным, веки подергивались, еще резче выделяя преждевременные морщины на висках; а рука, державшая сигару, неприметно дрожала.

Тем не менее голос нисколько ему не изменил, когда он сказал:

– Надеюсь, мой друг, что вы не приведете в исполнение такой неразумный проект. Принц вряд ли будет доволен быть свидетелем в таком скандальном процессе, да и вам нет расчета выставлять напоказ ваши любовные отношения с человеком, за которого вы рассчитываете выйти замуж. Право, игра не стоит свеч!

Что же касается до виновника мошенничества, то я и без полиции назову его вам. Это – Фаншетта, ваша предпоследняя камеристка. Уйдя от вас, она вышла замуж и открыла магазин. Конечно, не добродетели дали этой каналье средства так блестяще устроиться.

– Вы дали мне идею, виконт! Я не понимаю, зачем мне щадить Фаншетту. Ее магазин послужит для возмещения моих убытков, – заметила Пьеретта.

– Вы забываете, дорогая, что эта женщина может рассказать о вашем прошлом вещи, малоприятные для вашего будущего титулованного положения. Послушайтесь меня: успокойтесь и забудьте эту историю. Любовь принца щедрее вознаградит вас за эту потерю, чем конфискация лавки Фаншетты.

– Может быть, вы и правы. Только впредь я каждый месяц буду возить свои драгоценности к ювелиру для удостоверения, что камни не украдены.

– Начните, мой друг, с этого убора – и вы убедитесь, что от меня вы всегда получаете настоящие камни, – с любезной улыбкой ответил виконт.