ГенАцид - Всеволод Бенигсен

Выбежав на улицу, он первым делом услышал какой-то треск, доносившейся сверху. Треск перекрывал далекий вой сирены. Чухнин поднял голову и обнаружил военный вертолет, который явно шел на посадку. Единственным наиболее пригодным местом для этого на территории Заполярного была парковочная зона перед торговым центром — благо из-за малого количества машин у населения она была всегда пустой. Чухнин запрыгнул на снегоход и понесся в сторону парковки. Краем глаза он видел, как вертолет, снижаясь, плавно исчезает за трехэтажным зданием торгового центра. Он обогнул центр с левого крыла и вырулил на парковку. Первое, что он увидел — это собственно вертолет, который был похож на огромную неуклюжую птицу, приземлившуюся по ошибке в курятник — настолько нелепо он смотрелся на стоянке для машин.

Естественно, около него уже собралась внушительная толпа зевак. Чухнин бросил снегоход и рванул через толпу прямо к центру внимания.

Из вертолета по небольшой лесенке спускался военный в чине генерал-майора. На земле его уже ждали двое солдат, которые, видимо, выпрыгнули заранее и теперь теснили толпу, освобождая генералу проход. Здесь к ним и подбежал Чухнин. После обмена любезностями (а спустившийся военный почему-то был настроен довольно миролюбиво) Чухнин сказал, что ему надо поговорить с товарищем генерал-майором тет-а-тет и лучше бы это сделать внутри вертолета, во-первых, потому что им не будут мешать зеваки, во-вторых, для экономии времени. Генерал кашлянул, оправил китель и полез обратно. За ним, воровато озираясь, полез Чухнин. Двое пограничников остались внизу.

— Беду вашу, — начал генерал. — Павел… эээ…

— Юрьевич.

— Юрьевич, понимаю. Но граница у нас, как известно, на замке, и солдаты не спят.

Чухнина немного смутила казенность формулировки, но он вздохнул и печально произнес:

— Я вижу.

Чувствовалось, что факт наличия замка на границе и бдительности солдат его не обрадовал.

— Раз видите, значит, мы друг друга поймем, — обрадовался генерал.

— А вам, конечно, никто не звонил?

— Нет, почему же? — обиделся генерал. — Мне звонили. Буквально только что.

— И что сказали? — с надеждой спросил Чухнин.

— У меня есть приказ вас остановить.

— Это, интересно, как же? — растерянно улыбнулся Чухнин. Он попытался представить, каким образом будут останавливать огромную глыбу земли, несущуюся на всех парусах в сторону Норвегии.

— Силой, — проигнорировав улыбку главы поселка, сурово ответил генерал-майор.

Еще не веря в то, что начальство остановилось на худшем из всех вариантов, Чухнин испуганно спросил:

— То есть?

— Павел… эээ… Паша, — имея плохую память на отчества и потому откинув формальности, сказал генерал. — Дело нешуточное. Через два часа ваш поселок со всем его содержимым окажется в Норвегии.

Чухнина слегка покоробило слово «содержимое», ибо под ним явно подразумевались жители Заполярного, то есть живые люди, но он решил не цепляться к словам.

— И? — затаив дыхание, спросил Чухнин.

— И у нас есть приказ вас потопить, — с военной прямотой закончил генерал.

— Как? Но… здесь же… люди! Их дома, их жизнь, их.

— Да это я все знаю, — с досадой перебил возвышенную речь Чухнина собеседник. — Потопить не вас в смысле бас! А вас в смысле остров ваш! Послушай, Паш, то, что я тебе сейчас скажу, должно остаться здесь. Внутри этого вертолета. У вас население четыреста человек. Это включая вашу эту… военную базу. У нас на подходе имеется небольшой танкер, который способен принять довольное большое количество людей. За те два часа, что остались до вхождения в воды Норвегии, мы постараемся, используя вашу небольшую бухту, так сказать, порт местного значения, пересадить большую часть населения на этот танкер.

— А дома? А хозяйство?

— Вас что больше волнует, дома или люди? — снова переходя на вы, рявкнул генерал.

— И то, и то, — не теряя достоинства, ответил Чухнин.

— Так не будет, — отрезал генерал. — Люди будут пересажены, а поселок с окрестностями уничтожен. Точнее, взорван. Надеюсь, не надо объяснять, почему я обязан затопить ваш сраный остров! А на случай запроса со стороны НАТО уже заготовлен официальный документ МИДа, подтверждающий проведение боевых учений в районе приграничной зоны, — проблем не будет.

— Реакция мировой общественности меня волнует меньше всего, — отмахнулся Чухнин.

— Тебя волнуют ракеты? — понимающим полушепотом спросил генерал. — Не волнуйся, у нас есть классные специалисты-минеры, так что все секретное оружие грудой металлолома ляжет на дно. Тихо, мирно. Конечно, ничего хорошего в том, что ракеты начинены ядерными зарядами, нет, но не взрывать же их, в конце концов.

— Да хрен с ракетами! — нервно перебил генерала Чухнин. — Меня люди волнуют. Ваш танкер точно сможет всех принять?

— Ну, я этого не говорил, — потупив глаза и кашлянув, сказал генерал.

— То есть как это? — похолодев от ужаса, спросил глава Заполярного.

— Видишь ли, Паша… эээ… я же тебе сказал, разговор у нас с тобой конфиденциальный. Времени мало. У нас в районе ну ни одного ледокола поблизости нет, а те, что есть, хоть ты тресни, не успеют за два часа подойти. Танкер сможет принять, если по самому максимуму, человек триста. Всё, что свыше — чревато. Рисковать всеми мы не можем. Я понимаю твою… эээ… озабоченность, но мы просто вынуждены выбирать из двух зол меньшее. Это как «Титаник», Паша. Пойми. Бабы, дети, старики идут вне очереди. Потом все остальные.

— Да вы что?! — вскричал Чухнин. — С ума сошли? Вы собираетесь из-за гребаных ракет пустить ко дну сотню живых людей?!

— А что мне делать? — закричал в ответ генерал. — У меня приказ! Эти ракеты не должны покинуть территорию России!

Чухнин уставился в пол, судорожно соображая, что он может противопоставить иезуитской логике а-ля «у меня приказ».

— Паша, — слегка смягчившись, сказал генерал. — Пойми. Решается судьба России. Это же не просто какие-то там ракеты, это… это….

Генерал не придумал ничего лучше, чем, вытаращив глаза, потрясти широко разведенными руками перед носом Чухнина.

— А ты, Паша, — продолжил он, — как глава Заполярного должен в экстренном порядке собрать людей, объяснить сложившуюся ситуацию и постараться не допустить паники. В противном случае ко дну пойдут все.

— Нет, — решительно сказал Чухнин. — Людей я соберу, но не для ваших уговоров, а для того, чтоб объявить им, что их Отечество, их Родина-мать, их Россия-матушка, святая Русь, — Чухнина немного понесло в сторону пафоса, но ему было уже все равно, — что их страна приняла кровожадное решение утопить их ради сотни каких-то там секретных ракет.

— Э-эх, нашел время геройствовать, — презрительно покачал головой генерал. — Людей-то не жалко?