📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаНе изменяя присяге - Александр Лоза

Не изменяя присяге - Александр Лоза

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 82
Перейти на страницу:

Выполняя постановление «Центробалта» от 19 февраля о переводе кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт, капитан 1-го ранга А. Н. Щастный с трудом организовывал подготовку кораблей Балтийского флота к эвакуации. Эта эвакуация впоследствии, в советское время, получившая название «Ледовый поход Балтийского флота», была тяжелым испытанием для остатков русского флота. Германские войска приближались к Финляндии, и «клешники»-анархисты, и франтоватые члены судовых комитетов, и разленившиеся матросы — все вдруг заработали вовсю. Их подстегивал страх. Этот страх рождали слухи о том, что немцы, войдя в Финляндию, будут расправляться с комитетчиками и всеми сочувствующими советской власти без разбора.

Г. К. Граф писал: «Началась лихорадочная подготовка. Было решено выводить даже те корабли, которые стояли с разобранными машинами. Они должны были идти на буксирах у ледоколов. Работа кипела. Матросы, напуганные слухами о том, что немцы будут вешать матросов без суда и следствия, работали как в старое время и даже лучше».

О «ледовом походе» кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт в советское время много писалось. Но в этих работах зачастую переписывались идеологические материалы, которые кочевали из одного издания в другое, в основном описывая героизм матросов-большевиков.

Поэтому отметим основные не идеологические, а метеорологические условия перехода: погоду, состояние льда, величину торосов, температуру воздуха, сроки сдвижки льдов и их распространение по акватории Балтийского моря. Именно эти условия во многом, если не в главном, определяли время и маршруты движения отдельных отрядов русских кораблей, эвакуируемых из Финляндии, и успех самой эвакуации.

В марте 1918 года замерзание Финского залива достигло своего апогея — ледовые условия очень осложнились. Толщина льда составляла 75 сантиметров, а высота ледяных торосов достигала 3–5 метров. Температура доходила до минус одиннадцати градусов.

12 марта 1918 года из Гельсингфорса вышел первый отряд эвакуируемых кораблей Балтийского флота. Спустя пять дней отряд прибыл в Кронштадт.

В начале апреля 1918 года оставшиеся корабли Балтийского флота все еще находились в финляндских водах. Положение их было отчаянное. Старший лейтенант Н. Н. Струйский в советское время в своей «Краткой автобиографии» вспоминал об этих событиях в Гельсингфорсе: «В апреле (1918) прошел слух, что на помощь белофиннам германцы снаряжают эскадру для занятия Гельсингфорса, и флоту надо было во что бы то ни стало покинуть воды Финляндии. К этому времени наши дредноуты и крейсера были уже отосланы в Кронштадт. Все же малые суда должны были спешно сниматься и идти шхерами. В шхерах был еще лед, но уже довольно слабый. Первая партия мелких судов, имея в голове ледокол, отправилась. 8—10 апреля.

Первая партия пошла 18-футовым фарватером, почему суда, сидевшие глубже 18 футов, были обречены на оставление в руках белофиннов. Среди этих судов были яхты “Штандарт”, “Полярная Звезда”, на которых размещался Центробалт, мастерская “Ангара” и посыльное судно “Кречет” со штабом командующего. После переговоров с Центробалтом была выявлена возможность вывода этих судов, но другим фарватером, который не использовался из-за его трудности и малой обследованности. Однако операция удалась. Переход всей массы судов сопровождался большими трудностями и совершен был в 10–12 суток. В момент, когда суда должны были выходить из Гельсингфорса, масса командного состава покинула свои суда».

Начальник первой бригады линкоров контр-адмирал С. Зарубаев докладывал 23 мая 1918 года А. Щастному, что причинами ухода офицеров являются: «полная неопределенность, травля, бесправие офицеров, наряду с остающейся громадной ответственностью».

Среди флотских офицеров в Гельсингфорсе уже давно ходили разговоры о подпольных офицерских организациях, созданных в Петрограде и Москве. Упоминалась фамилия капитана 2-го ранга Чаплина, как одного из организаторов подпольного сопротивления большевикам. Говорили и о Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, организованной большевиками в Петрограде еще в конце прошлого года, и о жестоких методах ее работы — массовых арестах и расстрелах.

Доходили до офицеров слухи и о страшном голоде в Петрограде, об облавах ЧК, о разгуле бандитизма и эпидемии тифа. В Финляндии, в разгар междоусобной войны «красных» и «белых» финнов, тоже было голодно, но вопрос о смерти от голода никогда не стоял.

Бруно Садовинский со страхом, не свойственным его натуре, беспокоился о судьбе Ирины, находившейся в Петрограде.

«Господи, что же в Питере теперь творится? — с тревогой думал Садовинский. — Как там Ирина?» — Он ничего не знал о ее судьбе и надеялся, вскоре пробравшись в Петроград, разыскать ее.

Боевые, сплоченные и сплававшиеся офицеры эскадренного миноносца «Расторопный» — исполняющий обязанности командира корабля мичман М. М. Воронин, инженер-механик мичман Н. Т. Гуляев — не приняли большевистскую революцию и в дальнейшем воевали с большевиками на фронтах «белой» борьбы. Лишь не так давно прибывший на «Расторопный» молодой офицер мичман А. А. Перротте остался на корабле. В отсутствие других офицеров он был избран матросами выборным командиром эсминца и приложил много личных усилий и трудов для того, чтобы миноносец «Расторопный» смог отойти от стенки Гельсингфорса и совершить переход в Кронштадт.

О таких офицерах контр-адмирал С. Зарубаев докладывал А. Щастному:

«В настоящее время на службе остались те из офицеров, которые, сознавая, что присутствуют при агонии флота, решили остаться до полной его ликвидации, которая, по-видимому, уже недалеко, и таким образом исполнить свой долг до конца. Трагическое положение этого немногочисленного офицерства, несущего на себе всю тяготу службы, должно быть по заслугам оценено государством и обществом».

Много лет спустя, в советское время, в газетной статье, которая называлась «Боевые курсы “Расторопного”», пожилой Александр Александрович Перротте, вспоминая те далекие годы, писал:

«С большой гордостью вспоминаю миноносец “Расторопный”. Это был трудный год, когда империалистическая Германия наступала на Прибалтику и Финляндию, и нам, балтийским морякам, пришлось принимать экстренные меры по спасению флота от немецких захватчиков.

Корабли Балтийского флота в труднейших условиях (лед в Финском заливе превышал 1 м) 12 марта — 22 апреля 1918 года совершили переход из Гельсингфорса в Кронштадт.

Еще на зимней стоянке в Финляндии, не желая служить молодой Советской Республике, с нашего миноносца сбежал командир. И корабль принял я, тогда молодой мичман».

В дальнейшем бывший мичман Российского Императорского флота А. А. Перротте продолжил службу у большевиков на Каспийском море, воевал на эсминце «Расторопный» под красным флагом в составе Азово-Каспийской военной флотилии.

11-го и утром 12 апреля вышли посыльное судно «Кречет» под флагом начальника морских сил республики А. Н. Щастного, 10 эсминцев, два сторожевых судна, сетевой заградитель, тральщик, гидроавиатранспорт и 20 вспомогательных судов. Среди эсминцев третьего отряда кораблей был и эскадренный миноносец «Расторопный», который совершил переход из Гельсингфорса в Кронштадт под начальством А. А. Перротте.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 82
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?