Хорт – сын викинга - Виталий Гладкий

Воспоминания не мешали Мораву стрелять из лука. Он был весьма искусным стрелком, и почти каждая его стрела находила цель. Иногда ему казалось, что он направляет ее туда, куда нужно, не по причине длительных упражнений с луком и точного прицела, а с помощью взгляда. Морав чувствовал, как внутри проснулось и заворочалось страшное Нечто, и он изо всех сил боролся с ним, чтобы не дать ему вырваться наружу. Такое зрелище, как он уже понял после сражения с варягами, не для обычного человека. А на стенах кроме дружинников, много повидавших всякой всячины, поэтому стойких в отношении волшбы, находились и люди, которые не ходили в походы и мало смыслили в разных колдовских ухищрениях.

Но вот снова взревели рога, и корсы отхлынули от валов, оставив груды мертвых тел. Они совершили ту же ошибку, что и варяги в свое время, когда пошли на штурм тверди нахрапом, надеясь на быструю победу, и не стали возиться с тараном, чтобы ворваться в городище через ворота. Несмотря на то что их защищали башни со стрелками, они были наиболее слабым звеном в обороне. Нужно отдать должное Яр-Туру (хоть Рогволд и не был высокого мнения о его способностях в качестве военачальника) – он приказал перед воротами внутри тверди вырыть глубокий ров и поставить частокол из острых кольев, через которые можно было только перелететь.

Морав тряхнул головой, прогоняя наваждение, и задышал глубоко и ритмично. Нечто поворочалось немного и затаилось – до поры до времени. Юноша остался доволен: он все-таки сумел подчинить его своей воле, хотя это было нелегко.

Глядя на орду, Морав-Хорт несколько удивлялся нахрапистости корсов. Ведь с таким слабым защитным снаряжением трудно рассчитывать на успех при осаде хорошо укрепленной тверди; похоже, военачальники племени корсь надеялись на численное превосходство и высокий боевой дух своих воинов.

Мало того, и с оружием у них было не очень. Некоторые лезли на валы даже с увесистыми ослопами[85]; правда, такая дубина с шипами крушила черепа не хуже боевого молота. Корсы были вооружены в основном топорами или устрашающего вида совнями[86], очень опасным оружием, которое появилось совсем недавно. Ведь совней можно не только колоть, но еще резать и рубить. Главным было добраться до противника, что при осаде тверди очень непросто. Прежде чем воин со столь слабым защитным снаряжением это сделает, он будет утыкан стрелами, как еж иголками.

Мечи у корсов были редкостью и стоили так же дорого, как и у остальных прибрежных племен. Ими была вооружена только личная дружина конунга племени корсь Тонтегоде, а также военачальники и воины-ветераны. Тем не менее кузнецы-оружейники Куронии славились искусством ковать потрясающие по своим качествам мечи, о которых мечтали многие воины других народов, но вот заполучить их можно было только в бою – корсы белое оружие не продавали. Мечи корсов имели одно лезвие и отличались большой прочностью и остротой. Они практически не тупились, потому что кузнецы Куронии разгадали тайну варки очень редкой и дорогой агарянской[87] стали.

Лишь дротиков и луков у нападавших хватало. Лучники корсов пытались обстреливать защитников тверди издали, но подходить ближе опасались, поэтому стрелы или вовсе не долетали до стен, или падали уже на излете, что не представляло большой опасности. Что касается дротиков, то о них и говорить нечего. В основном они втыкались в бревна палисада. А от тех, которые все-таки перелетали через стену, можно было легко уклониться, потому как на излете дротик терял скорость и пробивную силу.

Одежда корсов не особо отличалась от платья русов: льняная рубаха, шерстяные штаны, пояс и плащ. Обувь представляла собой воинские башмаки с ноговицами до колен или кожаные черевья[88] с обмотками. Шапка была двойная: под низом мех, а сверху очень толстая кожа, державшая удар не хуже железного шлема. Плащи у некоторых воинов были с меховым подбоем – ночи стояли холодными. Плащ застегивался пряжкой, часто с изображением змеи или головы лошади.

Главной принадлежностью одежды корсов были пояса. Многослойные, соединенные бронзовыми кольцами, на которые подвешивался нож, точильный камень, огниво, кошельки для монет и другие предметы, необходимые в быту и в походе, они являлись гордостью каждого мужчины. Застегивались пояса пряжками, нередко серебряными, кроме того, они украшались золотыми и серебряными монетами, алатырь-камнем, а также амулетами – фигурками зверей и птиц. Благодаря украшениям и разным побрякушкам на поясе можно было определить статус корса как в мирной жизни, так и во время походов.

Передышка не затянулась. Корсы снова полезли на валы, как саранча, завывая на разные голоса и выкрикивая свой боевой клич: «Девас! Девас!..» Это было имя их главного божества. Теперь боевые рога не умолкали, подстегивая воинов своим хриплым ревом. Наверное, среди орды находились и маги, мелькнула тревожная мысль у Морава, но он тут же и успокоился – у корсов не было ни берсерков, ни волкодлаков. Они могли лишь впадать в боевое безумие, которое добавляло им храбрости, но не воинского умения.

На этот раз некоторые из них сумели забраться на гребень вала и приставить лестницы. Часть корсов полезла по лестницам, другие стали стрелять из луков по защитникам тверди, да так быстро и слаженно, что головы не высунешь, а третьи начали бросать вверх привязанные к веревкам «кошки» с пятью острыми крюками. Стоило «кошке» зацепиться за одежду, как следовал резкий рывок, острие крюка впивалось в тело, и следующим рывком корс стаскивал руса со стены. Это был прием, применявшийся при абордаже, а уж в морском разбое корсы знали толк.

Морав взялся за меч. Его захватило упоение боем, и он рубился с такой же самоотверженностью, как и другие защитники тверди. Нечто ворочалось где-то в глубине души, но пока не проявляло своей сущности. Похоже, оно дожидалось своего часа, не считая, что положение стало слишком серьезным.

Внутренне чутье не подвело Морава-Хорта. Рога сменили тональность и проревели отступление. Орда снова откатилась к кромке леса, а к воину с бунчуками, рядом с которым высился, как скала, вождь корсов, начали стекаться военачальники рангом пониже – на совет. Лишь он один сидел верхом на боевом жеребце вороной масти. Да и сам вождь был одет во все черное, только богатый панцирь с золотой насечкой несколько оживлял его мрачный наряд черноризца. Зоркие глаза Морава быстро вычислили военачальников из толпы, что оказалось не очень сложно: все они были в железных шишаках с гребнями из лошадиных хвостов на острие.