Рожденный туманом. Книга 3. Герой Веков - Брендон Сандерсон

Но теперь выяснилось, что бессрочное заточение – самый простой выход из сложившейся ситуации. Если Тен-Сун с легкостью готов обречь себя на подобную участь, чем же он лучше Первого поколения? Там, в тюремной яме, его ждет спокойствие, там не надо ничего решать, и проблемы внешнего мира уже не будут иметь к нему никакого отношения.

«Дурак, – подумал Тен-Сун. – Твое заключение продлится целую вечность – или, по крайней мере, продлится до тех пор, пока не будут уничтожены все кандра и ты не умрешь от голода. Это совсем не просто! Принять такое наказание будет правильно и честно».

И тем самым обречет Ме-Лаан и остальных на гибель, поскольку их правители не примут правильных решений. Более того, лишит Вин сведений, которые ей необходимы. Даже в Обиталище временами под ногами дрожь чувствовалась. Землетрясения были слабыми, и большинство не обращало на них внимания. Но Тен-Суна они беспокоили.

Видимо, конец уже близко. Если это и в самом деле так, Вин надо знать правду о кандра. Кто они такие, во что верят. Возможно, она сумеет использовать Сокровенность. Однако если еще хоть что-то рассказать Вин, это будет означать еще более страшное предательство своего народа. Наверное, человеку подобные сомнения показались бы смешными. Но до сих пор все прегрешения Тен-Суна были совершены под влиянием эмоций – лишь спустя время осознал он, что натворил. Если же он сейчас отыщет способ бежать из тюрьмы, все будет по-другому. Добровольно и преднамеренно.

Кандра закрыл глаза, ощущая прохладу клетки, по-прежнему одиноко стоявшей посреди большой пещеры; все спали, и вокруг не было почти никого. Но какой в этом толк? Даже Благословение Ясности, позволявшее Тен-Суну сосредоточиться в столь неудобных условиях, не могло подсказать способ сбежать из обтянутой сетью клетки и скрыться от стражников из Пятого поколения, наделенных Благословением Силы. Если он и выберется из клетки, предстоит еще пройти десятки маленьких пещер. Тен-Сун сильно исхудал и не мог нарастить мышцы, необходимые для драки; бежать быстрее кандры с Благословением Силы он тоже не мог. Он попал в ловушку.

В каком-то смысле это успокаивало. Тен-Сун не испытывал удовольствия, размышляя о побеге – поступке, не подобающем для кандры. Он нарушил Договор и заслужил наказание. Надо вести себя с достоинством и принять последствия своих действий.

Или не следовало?

Тен-Сун поерзал в клетке. Будь его кожа такой же, как у человека, она покрылась бы ссадинами и царапинами, но кандра мог переделывать себя, залечивая раны. Однако он никак не мог справиться с ощущением тесноты – клетка была слишком маленькой, и сидел он в ней уже очень долго.

Какое-то движение привлекло его внимание. Тен-Сун повернулся и с удивлением увидел Вар-Селя и нескольких громадных Пятых с внушительными Истинными телами из кварцевых костей. Пятые приближались к клетке.

«Неужели время пришло?»

Благословение Ясности помогало мысленно следить за ходом дней во время заточения. До истечения назначенного срока оставалось еще очень много. Тен-Сун нахмурился, заметив, что один из Пятых несет большой мешок. Узник представил, как его засовывают в этот мешок, и на миг его охватила паника.

Однако там, внутри мешка, уже что-то было.

«А что, если…»

Разговор с Ме-Лаан произошел давно, и, хотя она несколько раз возвращалась, они не обменялись больше ни словом. Тен-Сун уже почти забыл, что именно говорил ей, рассчитывая, что услышат прислужники Второго поколения. Вар-Сель открыл клетку и бросил мешок внутрь. Знакомый звук. Кости.

– Ты наденешь это для суда. – Вар-Сель наклонился, приблизив прозрачное лицо к прутьям клетки. – Приказ Второго поколения.

– А что не так с костями, которые я ношу сейчас? – осторожно спросил Тен-Сун, не уверенный, следует ли ему выглядеть встревоженным или расстроенным.

– В качестве наказания, тебе сломают кости, – улыбаясь, пояснил Вар-Сель. – Что-то вроде публичной экзекуции, но такой, которая не убивает осужденного. Это пустяк, я знаю, но зрелище должно быть… полезным для кое-кого из молодых поколений.

Желудок Тен-Суна свело судорогой. Кандра могли преобразовывать свои тела, но боль они чувствовали столь же остро, как и люди. Чтобы сломать кости, бить надо сильно, и Благословение Ясности не позволит потерять сознание, избавившись тем самым от мучений.

– Я все же не понимаю, зачем нужно другое тело. – Тен-Сун вытащил одну из костей.

– Зачем портить хороший набор человеческих костей, Третий. – Вар-Сель захлопнул дверь клетки. – Я вернусь за ним через несколько часов.

Кость ноги, которую вытащил Тен-Сун, была не человеческой, а собачьей. И принадлежала огромному волкодаву. То самое тело, которое кандра носил, когда вернулся в Обиталище больше года назад. Он закрыл глаза, ощупывая гладкую кость кончиками пальцев.

Когда Тен-Сун говорил, какое отвращение у него вызывает это тело, он надеялся, что шпионы Второго поколения именно так и доложат своим хозяевам. Второе поколение куда сильнее уважало традиции, чем Ме-Лаан, а ведь даже она сочла собачьи кости омерзительными. Вторые должны были решить, что, заставив Тен-Суна надеть тело животного, они неимоверно его унизят.

Именно этого он и добивался.

– Они тебе пойдут, – хихикнул перед уходом Вар-Сель. – Когда придет время казни, все смогут увидеть, какой ты на самом деле. Ни один кандра не сделал бы того, что сделал ты.

Слушая смех Вар-Селя, Тен-Сун благоговейно потер пальцем бедренную кость. Пятый и не догадывался, что предоставил Тен-Суну все необходимое для побега.

* * *

Равновесие. Реально ли оно?

Мы совсем мало знаем о нем. Скаа говорили про него еще до Крушения. Философы много обсуждали в третьем-четвертом веках, но ко времени Кельсера в этой теме уже почти никто ничего не смыслил.

Но все так и было на самом деле. Между скаа и аристократами существовали физиологические различия. Когда Вседержитель изменил человечество, чтобы оно могло выжить в мире, покрытом пеплом и сажей, он изменил и многое другое. Одна часть людей – аристократы – стала выше, сильнее и умнее. Другая – скаа – ниже, выносливей и плодовитей.

Изменения, однако, были несущественными, и за тысячу лет между аристократами и скаа так часто возникали связи, приводившие к рождению детей, что различия между ними почти сошли на нет.

– Фадрекс, – произнес Эленд, стоя на своем обычном посту у носа баржи.

Широкий Конвейский канал – главный водный путь на запад – шел прямо и в отдалении поворачивал на северо-запад. Берег слева от Эленда превратился в нагромождение скал. Те, что маячили впереди, вздымались еще выше.

В долине же разместился большой город. Окружавшие его со всех сторон скалы были темно-красного и оранжевого цвета, и над ними хорошо поработали ветра и дожди. Одни напоминали рвущиеся к небу шпили; другие стояли вплотную, создавая вокруг Фадрекса грандиозную зазубренную стену, кое-где достигавшую тридцати, а то и сорока футов в высоту.