Клятва безумная и смертельная - Бриджид Кеммерер

– Мне кажется, я все позабыл, – говорит он. – У меня давно не было девушки.

Это заставляет меня тихо усмехнуться. Затем Рэн прикасается ко мне другой рукой, и моя спина непроизвольно выгибается. Я задыхаюсь, вцепившись в простыни, и вижу плывущие перед глазами звезды.

– Ничего ты не забыл, – говорю я, когда снова могу дышать.

Он усмехается, и, возможно, впервые в жизни я вижу, как Рэн слегка краснеет. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня.

– Проверим, что именно я помню.

Харпер свернулась калачиком рядом со мной. Ее дыхание медленное и ровное, но я, как обычно, не могу уснуть. Темнота давит на окна и врывается в комнату, как безмолвный гость. Огонь в очаге превратился в тлеющие угли, дающие мало света, но я не имею ничего против этого. В темноте легко притвориться, что за дверями покоев Харпер меня не ждут никакие заботы. Мне тепло и хорошо, и Харпер рядом со мной.

Я хочу прикоснуться к ней, чтобы убедиться, что она настоящая, что она здесь, что судьба не ненавидит меня настолько сильно, насколько я думал.

Уступи себе. Уступи прощению. Уступи счастью.

Счастье – неужели оно такое? Это слово кажется недостаточно сильным. Я так часто забываю, что самые важные моменты в моей жизни могут быть связаны не только с моим королевством, войной или даже подданными. Я забываю, что мир может сузиться до двух человек, до разделяемого ими момента нежности, доверия и любви, которая, кажется, может затмить собой все остальное.

Я сказал Харпер, что у меня давно не было близости, но с ней все для меня было как в первый раз. Первый раз, когда это для меня так много значило. Я хочу обнять ее и никогда не отпускать. Я хочу вонзить меч в грудь любому, кто посмеет причинить ей боль.

Кажется, что мои мысли будят Харпер. Она ворочается и моргает, глядя на меня.

– Ты не спишь.

Я приподнимаюсь на локте и провожу пальцем по ее щеке, а затем наслаждаюсь моментом, понимая, что мне можно к ней прикасаться. Мы провели так много недель, держась друг от друга на расстоянии, что теперь мне кажется, будто бы я удостоился особой привилегии в виде прикосновений к ней.

– Тебя это удивляет?

Она краснеет и прячется под одеялом, пока не остаются видны только ее глаза и кудри.

– Я думала, ты устал.

Я прикасаюсь носом к ее носу и шепчу.

– Так и есть.

Она не улыбается. Ее рука выскальзывает из-под одеяла и прижимается к моей щеке. Я поворачиваю голову, чтобы поцеловать ее ладонь. Харпер все еще внимательно смотрит на меня.

– Ты… по-прежнему будешь пытаться добиться мира?

Она задает вопрос так нерешительно, как будто ждет, что я откажусь от своей клятвы. Вчера вечером она говорила о своем отце, о том, как он разочаровал ее мать, и я задаюсь вопросом, боится ли она, что я также нарушу свое слово. Ее сомнения несколько рассеивают ощущение моего счастья, но я понимаю, что доверие – это не то, что можно заслужить один раз. Его приходится завоевывать снова и снова. Я киваю и вижу, как в ее глазах расцветает облегчение.

– Я пошлю сообщение полку на границе, чтобы они оставались на позициях. Я отправлю делегацию в Силь Шеллоу, чтобы дать им знать, что я готов… выслушать его условия. – Мне труднее произнести эти слова, чем я ожидаю. Между мной и Греем произошло так много всего, что и я не могу игнорировать тот факт, что теперь он владеет магией, что сейчас он стоит на стороне страны, которая причинила так много вреда Эмберфоллу.

Переговоры с Греем о каком-то договоре сродни переговорам с Лилит, и моя грудь болезненно сжимается от этой мысли.

– Все будет хорошо, – шепчет Харпер. – Все будет хорошо. Я обещаю.

Она не может обещать подобного. Она не может знать наверняка.

– Все что угодно будет лучше, чем настоящая война, – говорит она, и я смотрю ей в глаза.

– Все что угодно? – раздается женский голос из угла комнаты. По моей спине от голоса Лилит пробегает холодок. – Что угодно? Ты уверена, принцесса?

– Убирайся! – Мой взгляд падает на столик, где я оставил кинжал, который добыла Чесли. Он лежит позади Харпер на расстоянии вытянутой руки.

Колдунья выходит из тени. Обычно она облачена в элегантное платье, в идеальный наряд придворной леди, но сегодня на ней надет фиолетовый халат, перевязанный полоской черного атласа. Блестящая ткань скользит по ее телу, когда Лилит выскальзывает из темноты.

– Какой неожиданный поворот приняли события, – говорит она, и в ее голосе слышится опасное шипение.

– Он велел тебе убираться, – говорит Харпер.

Лилит продолжает приближаться к кровати.

– Не он командует здесь, а я, девчонка. – Ее голос резкий, сердитый, что странно. Обычно она в игривом настроении. Она вселяет настоящий ужас, когда сеет хаос, и относится к этому как к забаве.

– Что тебе нужно?

– Похоже, что ты попытался изменить условия нашего соглашения, – говорит Лилит. Она подходит к кровати и вместо того, чтобы остановиться, забирается на одеяло и ползет к нам. Ее движения медленные и томные, как у кошки.

Харпер прижимает одеяло к груди и отползает назад, пока ее плечи не упираются в изголовье.

Лилит улыбается, но ей нужна не Харпер. Она направляется ко мне. Ее рука гладит мою ногу под одеялом, и я пытаюсь отползти назад.

Внезапно она замирает. Рядом с ней возникает Харпер с кинжалом в руке.

– Не желаешь лишиться глаза?

Мое сердце неистово колотится в груди. Я не знаю, понимает ли Харпер, на что способен этот кинжал. Я не знаю, работает ли он вообще. Как всегда, у меня так много надежд, так много планов и так много желаний, но их результаты, как всегда, зависят от воли случая.

А судьба, как мне кажется, ненавидит меня, и удача редко оказывается на моей стороне.

– Все это напоминает мне о прошлом, – говорит Лилит, ее взгляд остается все таким же мрачным. – Когда простыни были смяты и полны тепла, когда комната была пропитана поистине королевским блаженством.

Она проводит ногтями по моему телу. Они разрезают постельное белье. И не только белье. На моем животе остаются кровавые полосы.

– Рэн! – кричит Харпер. Она бросается вперед с кинжалом, но у меня перед глазами все плывет, и я не вижу, получается ли у нее нанести удар.

– Когда комната была пропитана кровью, – говорит Лилит.

Она снова раздирает мою плоть ногтями. Я чувствую вкус собственной крови и не понимаю, прикусил ли я язык или же ощущаю ее в воздухе. Я не чувствую ничего, кроме боли и веса Лилит на своем теле.

Харпер кричит.

Лилит кричит.

– Беги! – кричу я Харпер. – Беги!