Когда-нибудь мы будем улыбаться - Мария Франк

спрашивает Антон из коридора.

– Иду, – тихо говорю, выходя из кухни.

Выйдя из подъезда, я ощущаю пустоту и некую боль. Моя душа, остается там.

– Это были, лучшие два дня в моей жизни.

– И в моей. Лер, о чем вы говорили с мамой?

– Когда? – удивленно спрашиваю, делая вид, что не понимаю его.

– Когда я в магазине был.

Сделав глубокий вдох, пожимаю плечами.

– Ни о чем.

– Но ты плакала.

– Я почти всегда плачу, – к сожалению, это правда.

В полной тишине, мы доходим к моему подъезду. И вот, снова начнется мой персональный ад.

– Может тебя до квартиры проводить?

– Спасибо, но я сама.

Антон грустно улыбается.

– Я пойду. Ненавижу долгие прощания. Тем более, мы еще увидимся.

Тоша кивает. Отпустив его руку, захожу в подъезд.

Мое сердце бешено бьется в груди, когда я поднимаюсь на свой этаж и оказываюсь у своей квартиры. Тихо открываю дверь, в надежде, что отца нет дома. Переступив порог, сразу же осматриваюсь по сторонам. Отлично, отца нигде не видно. С улыбкой, иду в свою комнату.

– Пошлялась и решила домой вернуться, шлюха?

Медленно повернув голову, вижу разъяренного отца.

О, Боже.

Глава 20

Сердце сжимается, а ноги становятся ватными. У меня совсем нет сил, сдвинуться с места. Мне нужно как можно скорее бежать отсюда. Но я стою на месте, смотря отцу прямо в глаза.

– Я…

– Заткнись.

От такого тона, у меня бегут мурашки по коже.

Антон был прав, мне не следовало сегодня возвращаться домой. Лучше бы Тоша, проводил меня до квартиры.

– Да я убью тебя, – приближаясь ко мне, шипит отец. Инстинктивно, я делаю шаг назад. – Шляется она со всеми подряд, а потом домой приходит, как ни в чем не бывало.

– Я не шляюсь. Я была у своего друга, – говорю, в свою защиту.

– Да мне плевать, где ты была.

Конечно же, ему плевать. Раз я ему не интересна, как и моя жизнь, то к чему вообще этот цирк?

– Что тебе нужно от меня?

Отец, снова делает шаг ко мне. Я делаю шаг назад.

– Кто тебе дал право, так со мной разговаривать? – кое-как говорит папа.

«Папа»? Черт, я не могу его так называть. Он совсем чужой мне человек, который просто подарил мне жизнь. Да я за всю жизнь, получала меньше заботы от родителей, нежели за два дня от мамы Антона.

Как же мне хочется вернуться к ним. Только в их квартире, я могла спокойно спать и ничего не бояться. Они стали для меня семьей за два дня. Прям как мама и брат. Господи, как же все это глупо.

Резкая боль в животе, возвращает меня в реальность. Я падаю на пол, схватившись за живот, не в силах терпеть это.

– За что? – шепотом спрашиваю у отца, который стоит возле меня, с ужасной улыбкой. Неужели ему приносит удовольствие, наносить мне удары? Морально, я убита.

По щекам стекают горькие слезы. У меня даже нет сил, чтобы их вытереть. Я качаю головой, не веря в происходящее. Отец пытается ударить ногой мне в живот, но у меня как-то, получается схватить его за ногу, отчего он падает.

– Сука, – взвывает он, когда приземляется на пятую точку.

Воспользовавшись моментом, я поднимаюсь и бегу к себе в комнату, прихватив сумку с вещами. Быстро закрываю дверь, чтобы отец не смог мне отомстить.

Живот ужасно болит. Схватившись за него, ложусь в кровать. Как назло, звенит мой телефон. Как же хорошо, что я забрала сумку. Взяв в руки телефон, мои глаза непроизвольно наполняются слезами. Паша.

Черт. Черт. Черт.

Я совсем растеряна. Не ответить, я не могу. Но и принять вызов, будет очень сложно. Мой голос дрожит от всхлипов, и у меня получится с трудом говорить, из-за мучительной боли.

Мне нужно успокоиться, но вибрирующий телефон, не дает этого сделать. Собравшись с силами, принимаю вызов.

– Да, Паш.

– Привет, ты занята? Чего так долго не отвечала?

– Эмм… Ну, я была в душе и не слышала звонка.

– Лер, все хорошо? – обеспокоенно спрашивает брат.

– Ну да. А почему все должно быть плохо?

Я делаю глубокий вдох, сдерживая слезы. Живот напоминает о себе, резким приступом боли, отчего я морщусь.

– У меня все отлично, – говорю я, вытирая слезу.

– Просто у тебя голос какой-то слишком грустный.

– Все хорошо.

Ложь. Все как хорошо, только наоборот.

Все плохо, плохо, плохо. Но я никому это не скажу. Я буду улыбаться, с маской безразличия. Никто и никогда, не узнает обо всех тех проблемах, которые со мной происходят. Я не позволю никому, узнать правду. Пусть думают, что я счастлива и радуюсь жизни. Но на самом деле, в этот момент, меня душит адская боль. Я уже давно, морально убита.

– Паш…

– Что?

– А когда ты улетаешь? Ну, ты говорил недавно, что тебе по работе…

– Я понял. Толком, я еще ничего не знаю. Но точно в этом месяце. Меня могут отправить в любой день.

– Это как-то странно.

– Ничего странного, это моя работа.

– Понятно, – тяжело вздыхаю.

Появляется тишина. Оглушающая тишина, способная все разрушить.

– Лер, деньги на полгода, я привезу тебе.

– Ты приедешь? – спрашиваю, подрываясь с кровати, и сразу же жалею об этом. Боль в животе, заставляет потемнеть в глазах.

– Ну конечно. Должен же я, увидеть свою любимую сестру, перед отъездом.

– И когда ты приедешь? – выдавливаю из себя вопрос, сквозь мучительную боль.

– Не знаю еще. Как только, так сразу. Не переживай, я обязательно тебя предупрежу.

* * *

– Ай, – выкрикиваю, когда боль в животе возобновляется, хоть я уже и выпила две обезболивающие таблетки.

Закрыв глаза, пытаюсь настроить себя на школу. Я не была там, всего несколько дней. И это время, было самым лучшим. Но оно прошло.

Те два дня, теперь навсегда останутся в моей памяти. Я была счастлива. Была – прошедшее время, а сейчас, все по-другому. От воспоминаний, просто разрывается сердце и душа.

Воспоминания – это те прожитые моменты, которые тебе никогда не вернуть, но и они, никогда тебя не оставят. К сожалению, все мы, не умеем ценить моменты, а потом мы ценим то, что у нас остается – воспоминания.

Я подношу ближе к лицу руку, на которой красуется кольцо Антона. Просто так, он отдал мне то, чем дорожил. Это кольцо, было для него талисманом, очень важной вещью. Ведь это единственная вещь, которая осталась у Шелыгина, от его отца. Но он, отдал его мне. Мне, черт побери. Кто я вообще такая, чтобы получать