Любовь и замки. Том 2 - Жюльетта Бенцони

Чтобы понравиться ему, она воспользовалась всевозможными дипломатическими приемами европейской принцессы. Она помогала ему в работе, принимала вместе с ним королей и императоров, соблазняла, очаровывала, являя — будучи принцессой немецкого происхождения, — самый обольстительный образ, достойный француженки. Ибо рождение детей превратило маленькую агрессивную черносливину в блестящую молодую женщину, умеющую одеваться с безупречной элегантностью. Талейран не мог противиться такому очарованию и такой увлеченности: Конгресс еще не был разделен, когда он уже был любовником Доротеи. Он им и остался…

Услуги, оказанные Европе как одним, так и другим, принесли Доротее красивый неаполитанский титул герцогини Дино. Под этим именем она и вошла в Историю.

Однако вернемся к вашим рождественским конспираторам. В Рошкотте, кроме Талейрана и герцогини, находились тогда: Адольф Тьер и его неразлучный спутник Минье, которых прозвали Провансальскими Братьями по аналогии с известным рестораном Пале-Рояля; барон Луи, бывший министром финансов Наполеона I и Людовика XVIII, и наконец, Арман Саррель, блестящий журналист, который сражался в рядах восставших испанцев. Все эти люди считали своим Писанием некую статью; появившуюся в августе, за полгода до их встречи здесь: «Какую позицию должны занять писатели, которым доверена защита политических свобод? Если основному закону страны угрожает опасность, если он нарушен, они поднимут свои голоса, чтобы народ узнал, что договор разорван. Они первыми начнут сопротивление — страшное знамение разожженного ими пожара».

Журнал — лучшее средство в политических спорах, поэтому в Рошкотте занимались именно основанием журнала. Конечно в тайне, ибо даже в Турени нельзя было найти настоящего убежища от исключительно активной полиции.

После споров и сомнений было найдено подходящее название. «Националь» — заголовок, говорящий сам за себя. Что до содержания, в нем соединялись монархические идеи с литературой в духе великого классицизма, дабы не отпугнуть читателей.

Чтобы раздобыть денег, опустошили все запасы, работали секретно, и 3 января 1830 января журнал увидел свет. И не напрасно: в том же году разразилась Революция, рада которой они так старательно трудились.

Герцогиня Дино сохраняла замок за собой еще несколько лет! Потом она подарила его дочери, маркизе Кастеланской, которая передала его своим потомкам, владеющим замком и поныне.

Прекрасный рыцарь, отправляющийся на войну, что делать Вам так далеко отсюда?

Альфред де Мюссе

После того, как была построена южная автодорога, путники, направляющиеся из Парижа в Прованс, больше не видят за одним из поворотов красивый замок со светлыми стенами, отделанными удивительными по красоте изразцами, что составляет сказочное украшение приютов в соседнем Боне. Взобравшийся на вершину лесистой горы, находящийся на перекрестке дорог из Парижа в Лион и из Мулена в Баль, замок привлекает внимательный взгляд любого, даже самого равнодушного человека, ибо он являет собой прекрасное наследие навсегда ушедших времен великого рыцарства.

Вплоть до 1408 года он назывался Рош-Ноле; по имени города, расположившегося у его стен. Замком успешно владели Тиль, затем Божо и, наконец, Савойский род, прежде чем один из крестоносцев не приобрел этот замок. Его звали Ренье По. Замок принял имя Рошпо и сохранил его до сих пор.

В конце 1395 года тревожный призыв раздался в Европе, достигнув Дижона и даже Парижа: Сигизмунд, король Венгрии, просил о помощи, ибо его королевству, дальнему форпосту христианской веры, угрожали турки. Новый султан Баэзид, прозванный Ильдерим, «молния», что прекрасно отражало его натуру, всегда оставался верным своему имени. После восшествия на престол он уже покорил Сербию. Удобно расположившись на южном берегу Дуная, он серьезно угрожал Сигизмунду.

Призыв нашел отклик: вначале у короля Карла VI, который, как ни странно, в этот момент не был в припадке безумия, а также у его коннетабля Филиппа д'Артуа и маршала Франции Жана Ле Мэнгра де Бусико, который был личным другом Сигизмунда. Вмешался папа, дав благословение на поход, и сердца молодого поколения рыцарства воспламенились отвагой, до такой степени, что даже герцог Бургундский Филипп Арди, дядя Карла V, бывший регентом во время отлучек последнего, увидел в этом походе способ возвысить собственный дом и занять делом своего вспыльчивого наследника, Жана, прозванного Бесстрашным за смелость и скверный характер. В свои двадцать три года он был для отца воплощением кошмара. Турки зададут ему работы, и это будет только к лучшему.

Самые знаменитые рыцари собрались вокруг принца. Среди них — недавние бургундцы: Гийом де Ла Тремуй, его сын Пьер и кузен Ренье По, оба — герцоги Беррийские.

Собравшись в Париже, войско крестоносцев выступило 6 апреля 1396 года и, достигнув Дижона, устроило там пир во здравие бургундцев. Наконец, воодушевленные, они направились в Венгрию, экипированные скорее для празднеств, чем для войны; отметим хотя бы тот факт, что обитатели ближних деревень свободно разгуливали между зеленых сатиновых шатров Жана Бесстрашного. Войско состояло из 2000 рыцарей и их свиты, всего около 10 000 человек. В течение четырех месяцев эта прекрасная молодежь веселилась на пирах и попойках и преследовала девушек. Никто из них не торопился, они ценили то, что имели. Как это турки, эти несчастные животные, не дрожат еще от страха при приближении столь прекрасной, доблестной и благородной армии, которая идет на них ради одного лишь удовольствия надрать им уши?

Ренье По находил, что они даром теряют время. Его влекли сражения. Он отправился в поход не для того, чтобы засыпать каждый вечер под пиршественным столом у принца, он стремился заслужить себе уважение, изрубив всех врагов на кусочки. Надо сказать, что он был несомненным победителем в турнирах и великолепно владел оружием. К тому же, недавно женившись, он был влюблен в свою жену и презирал разврат. Может быть, это был единственный человек среди обезумевшего войска, для которого крестовый поход не был пустым звуком.

Когда армия наконец достигла Буды, Сигизмунда охватило смятение. Эти освободители, казалось, не понимали истинного положения дел: Баэзид — опасный враг, достойный уважения. Короля выслушали с вежливым интересом: тем лучше, если турки храбры; тем большей будет слава победителей. И, не удосужась выслушать дальнейшие разъяснения короля Венгрии, отряд юных смельчаков, потратив, правда, несколько дней на восстановление сил, устремился по направлению к Железным Воротам, увлекая за собой несколько ошарашенного Сигизмунда.

Большинство рыцарей стремились поскорее достичь врага, они рвались в бой с воодушевлением, но когда встретились в Никополе с самим Баэзидом, это был разгром: окруженные тучами хорошо обученных турецких всадников, искатели романтической славы были перебиты как мухи. Четыреста рыцарей остались на поде боя, остальные оказались в плену, во главе с Жаном Бесстрашным.

Но, хотя среди французов было много погибших, еще больше их было у турок, и Баэзид впал в ярость. Тогда, оставив в кандалах двадцать восемь молодых сеньоров, он на их глазах велел перерезать остальных. Кровавая бойня, неописуемый ужас, который уцелевшие наблюдали, стоя на коленях. Затем их препроводили в цитадель де Брус в ожидании выкупа неимоверных размеров, который за них потребовали. Один из них, Бусико, был отпущен, чтобы собрать на выкуп деньга по всему христианскому миру.