Капетинги и Плантагенеты - Наталия Ивановна Басовская

патриотического движения, он все же пока делал основную ставку на королевскую (в основном наемную) армию и традиционную тактику крупных сражений. Столкновения большого масштаба произошли при Краванте в 1423 г. и при Вернейле в 1424 г.

Кравант – небольшой город на границе Бургундии. У его стен объединенные силы англичан под командованием графа Солсбери и бургундцев нанесли поражение войску Карла VII. Хронисты отмечают, что в его армии преобладали шотландцы и другие наемники. Битва была проиграна сторонниками Карла VII, потерявшими несколько тысяч человек (по данным Кузино – 2–3 тыс. убитых и взятых в плен). К лету 1424 г. обе воюющие стороны получили подкрепления. В Кале высадилось английское войско (около 2 тыс. человек), в Ла-Рошели – шотландцы, прибывшие на помощь Карлу VII (около 5 тыс. человек). 17 августа 1424 г. армия Бедфорда и наемное войско французского короля сошлись около города Вернейля на юго-западной границе Нормандии.

Это сражение было самым крупным со времени Азенкура. На стороне французов в битве участвовало около 15 тыс. человек, на стороне англичан – около 9 тыс.119 Характерно, что на военном совете перед битвой мнения военачальников Карла VII разделились. Многие считали, что французской армии не следует вступать в открытый бой, сохраняя преимущества тактики мелких внезапных нападений. Однако победили сторонники традиционного крупного сражения. И вновь французская армия, несмотря на численное превосходство, была разбита. Сражение, протекавшее сначала с переменным успехом, завершилось паническим бегством войск Карла VII. Надеясь укрыться за стенами города, многие пытались переплыть ров и утонули.

Англичане ликовали по поводу очередной крупной победы, как всегда казавшейся «решающей». В Англии распространилась молва о сильно преувеличенных потерях французов (якобы более 10 тыс. человек), говорили, что победа была послана англичанам самим Богом. Это подняло авторитет герцога Бедфорда, что позволило ему решительно потребовать у парламента новых средств на войну. Карл VII, по сообщению Монстреле, «впал в глубокую грусть» по поводу поражения. Казалось, вновь появилась возможность для перелома в войне и ее победоносного завершения. Однако именно в этот момент к постоянному фактору непреодоленного сопротивления английской власти во Франции добавились трудности внутриполитического и международного характера.

Фактическое отсутствие короля создало почву для обострения обстановки при английском дворе. Малолетний Генрих VI должен был стать объектом соперничества наиболее влиятельных лиц. Этому способствовало уже само завещание Генриха V, назначившего своего старшего брата Бедфорда «защитником» младенца-короля и регентом Франции, а второго брата – герцога Глостерского – регентом Англии. Рано или поздно между ними не могла не вспыхнуть борьба за власть. Первые ее симптомы проявились уже через год после смерти Генриха V – в 1423 г. Спустя еще год, вскоре после сражения при Вернейле, Бедфорду во Франции стало известно, что герцог Глостерский вступил в конфликт с главным английским союзником – Филиппом Бургундским. Глостер предъявил династические права на ряд бургундских владений в Нидерландах. Этот шаг таил смертельную опасность для английской власти во Франции и для судьбы войны. Для него же это был удар, направленный против Бедфорда, положение которого после Вернейля определенно упрочилось. Бедфорд принял сторону герцога Бургундского. В ответ регент Англии Глостер начал в 1425 г. готовить гражданскую войну.

Бедфорду пришлось спешно отправиться в Англию и провести там почти полтора года (декабрь 1425 г. – март 1427 г.), улаживая распри при дворе и пытаясь отвести угрозу, нависшую над англо-бургундским союзом. И если в первом он хотя бы на время преуспел, то о проблеме отношений с Бургундией этого сказать было нельзя. Герцог Глостерский вступил в открытую борьбу с бургундским домом за владения в Геннегау. Это сделало распад англо-бургундского союза вопросом времени. Стремясь ослабить брата-соперника, Глостер наносил удар по английским позициям во Франции в целом. Как и представители французской правящей верхушки, крупнейшие феодалы Англии в своих политических распрях забывали об интересах королевства.

Благоприятной ситуацией не преминул воспользоваться Карл VII. В 1426 г. он добился значительного, хотя и временного успеха. Герцог Бретани принес ему оммаж и обещал воевать против англичан. В 1426–1427 гг. его войска приняли участие в военных действиях на стороне Карла VII. Однако к концу 1427 г. Бедфорду удалось, с помощью дипломатии и затратив немалые средства, восстановить развалившийся союз Англии с Бургундией и Бретанью120.

Английские войска продолжили задуманное еще после Вернейля продвижение на юг, с тем чтобы, перейдя Луару, вступить в пределы независимых французских земель. В ближайшие планы Англии входило завоевание Мена и Анжу. В отсутствие Бедфорда эту задачу пытался решить видный английский военачальник граф Солсбери. Он столкнулся с отчаянным сопротивлением гарнизонов крепостей и отрядов самообороны и не сумел добиться существенных результатов. Теперь, получив очередное подкрепление из Англии, Бедфорд намеревался предпринять решительный бросок на территорию Мена. Однако его план полностью провалился. Англичан почти одновременно постигли две неудачи. Около города Монтаржи (недалеко от Орлеана) французские войска нанесли им внезапное ощутимое поражение. А в Мене, куда вступила основная английская армия во главе с Бедфордом и талантливым полководцем лордом Тальботом, началось такое широкое и ожесточенное движение против завоевателей, какого еще не знала богатая событиями и героическими страницами история этой войны. Англичане беспощадно расправлялись с жителями городов и крепостей, не подчинявшимися их власти, но продвигались к Луаре очень медленно.

К весне 1428 г. им удалось подавить основные очаги сопротивления в Мене, но силы английской армии, несмотря на полученное подкрепление, были истощены. К тому же в английском тылу в Нормандии ширилось сопротивление английской оккупации. Освободительная война во Франции вступила в новую, последнюю фазу.

Во Франции зрело ощущение, что решается судьба самого существования страны. Это была та духовная основа, на которой выросла и достигла огромного накала народно-освободительная война во Франции в 20-х гг. XV в. Этому способствовали серьезные традиции массового сопротивления захватчикам (достаточно вспомнить 60—70-е гг. XIV в.), выросшие за годы войны элементы национального самосознания и английская политика во Франции.

Именно на последнем этапе Столетней войны англичане начали осуществлять на завоеванных территориях политику террора и беспощадного подавления сопротивления английской власти. В действиях английской армии и администрации во Франции начиная с 20-х гг. XV в. проявились заметные отличия от традиционных «опустошений» Эдуарда III или Черного Принца. В процессе завоевания стала постоянной практика жестокого наказания именно тех, кто не признавал законности власти английского короля. Создаваемый на захваченной территории административный аппарат (в отличие, например, от традиционной английской администрации на юго-западе Франции) постепенно приобретал все более явные карательные функции.

Основной причиной этого был изменившийся характер войны. В конце XIV в. основные цели сторон были еще достаточно тесно связаны с проблемой размежевания древних феодальных владений, с борьбой за земли, доходы и пр. Лишь в отдельные моменты наибольшего ожесточения борьба приобретала освободительный оттенок. В 20-х гг. XV в., когда англичане попытались добиться реального покорения Франции, основным содержанием войны стала борьба населения страны за сохранение ее независимости, против превращения в часть объединенного англо-французского королевства. Правящая феодальная верхушка к этому времени глубоко скомпрометировала