Дорожная карта шоураннера - Нил Ландау

Н.Л.: Фильмы конечны.

Дж. К.: Да и настоящие истории можно там рассказать всего о нескольких персонажах. А вот в телесериале персонаж даже десятистепенной важности может внезапно оказаться в центре внимания на одну серию. Вы узнаете много интересного обо всех этих людях. Вот в чем красота и радость работы на телевидении.

Н.Л.: Есть ли в ваших ансамблевых сериалах четкое правило вроде «сюжет А обязательно должен быть об Эрике и Тэми» или вы работаете более гибко?

Дж. К.: Намного более гибко. Мы уж точно не хотели создать впечатления, что сюжет А всегда об Эрике и Тэми, и так действительно не было – можете сами убедиться. Они, конечно, центральные фигуры сериала, но они просто не могут получать абсолютно все сюжеты А, потому что мы имеем дело с кучей подростков. У подростков бывают совершенно безумные сюжеты А. У них постоянно что-то в жизни происходит. У супружеской пары самая большая арка, потому что это история об их жизнях и их браке, но у них просто нет достаточно «топлива», чтобы подпитывать сюжетные двигатели каждую неделю.

Н.Л.: В «Огнях ночной пятницы» на них держится вся структура повествования, но вот в «Родителях» действие крутится вокруг братьев и сестер. Кажется, что сюжет А обязательно посвящен кому-то из братьев и сестер.

Дж. К.: Почти всегда. Когда я начинал работу над «Родителями», мне нужно было все хорошенько обдумать, потому что персонажей много и возможностей для их развития тоже очень много. Я решил, что повествование будет вестись от лица четырех братьев и сестер. Работа над сериями всегда начиналась с них. Когда сериал развивается, можно по-прежнему сохранять первоначальный замысел, но при этом менять точки зрения: например, здесь будет скорее точка зрения Кристины (Моника Поттер), чем Адама (Питер Краузе). Или, скажем, история будет скорее о Зике (Крейг Нельсон) и Камилле (Бонни Беделиа), чем о детях. А можно вообще рассказать что-нибудь от лица Макса. Найти правильную начальную точку – это всегда хорошо, потому что у вас тогда будет меньше шансов запутаться, но потом можно постепенно расширять начальные параметры. Нужно постоянно следить, что является расширением, а что попросту не вписывается в рамки сериала. Такие решения может принимать только шоураннер. Сценаристы предлагают разные идеи, по большей части отличные, но шоураннер должен сказать: «Да, хорошая идея, но не для этого сериала».

Н.Л.: Когда я смотрю «Родителей», в любой серии всегда есть момент, который заставляет прослезиться. В первом сезоне была одна особенно душераздирающая сцена, когда Кристине и Адаму приходится смириться с тем, что у их сына синдром Аспергера. Вот их энергичный, любопытный, милый, невинный мальчик – и они узнают, что он страдает от серьезной болезни. Их сердца разбиты, потому что они знают, что и его, и их впереди ждет очень тяжелая дорога. Кристина и Адам полностью обнажают свои эмоции, проходя путь от отрицания до понимания болезни Макса. А спросить я хочу вот что: когда вы структурируете сюжеты, подходите ли вы к ним с меркой вроде «Достойный сюжет должен показать уязвимость ваших персонажей»?

Дж. К.: Да, конечно. И когда я обдумываю сюжет, и когда обсуждаю его со сценаристами, я всегда ищу что-то, что заставляет меня переживать. Опять-таки, это мои личные предпочтения – истории, которые меня привлекают. Я считаю, что, если вы понимаете, какими эмоциями наполнен сюжет, его легче будет изложить и структурировать, а заодно найти в нем юмор. Для меня юмор в ситуации появляется после того, как я пойму, в каком эмоциональном направлении двигаюсь. Если работаешь над каким-нибудь конфликтом, в нем легче найти что-то забавное. Юмор появляется именно из конфликта.

Пример, который вы привели, стал для меня проблемой во время работы над пилотной серией «Родителей». Я долго думал, стоит ли вводить в сюжет ребенка с синдромом Аспергера. У моего сына синдром Аспергера, и я не знал, стоит ли об этом вообще говорить. Во-первых, не будет ли это нарушением частной жизни моего сына и моей семьи, во-вторых, хочу ли я говорить об этом каждый день еще и на работе, а не только в семье. Но в конце концов я посчитал, что…

В конце концов я решился, даже не зная, смогу ли найти актера, который такое вытянет. Как нам вообще удастся более или менее реалистично рассказать эту историю, когда никто из актеров не знает, как с такой ситуацией справляться в реальной жизни? Это для меня было бы хуже всего – сделать эту историю так, чтобы она выглядела фальшиво и глупо. Я взялся за съемки, не зная, как хорошо у нас все получится. Эта история стала одним из самых сильных переживаний за всю мою карьеру. Нам повезло заполучить Макса Беркхолдера на роль мальчика, он отлично справился, но еще очень приятно смотреть, как растут Моника Поттер и Питер Краузе. Они полностью погрузились в этот сюжет. Это просто потрясающе – равно как видеть не менее потрясающую реакцию зрителей. Иногда хочется сделать сюжет, который немножко пугает тебя самого – это хорошо. Это значит, что ты подгоняешь себя, стараешься выбраться из зоны комфорта. Особенно сейчас на телевидении, когда драматические сериалы вышли на такой высокий уровень. Ожидания зрителей очень большие. У них огромный выбор. Они могут в любой момент переключиться на один из множества каналов. Людям, работающим на телевидении, обязательно нужно копать глубже и искать по-настоящему амбициозные сюжеты.

Н.Л.: Да, вот еще что можно сказать о вашей работе – она удивляет. Я не могу предсказать, что будет дальше, и я это очень ценю. Больше всего я хочу, чтобы меня удивили. Мне нравится не знать, куда дальше заведет сюжет.

Дж. К.: Хорошо сказано. Это больше всего меня привлекает в работе: мы сидим в комнате ввосьмером, и каждый из нас всячески отстаивает собственное мнение, а потом кто-то говорит: «О, вот я бы такого никогда не сделал…» Именно в этот момент я понимаю, что мы нашли что-то интересное. Если восемь человек ожесточенно спорят, какой будет концовка, значит, зрители тоже будут спорить, потому что не будут знать, куда зайдет сюжет. Лучший способ рассказывать истории, когда не знаете, куда они вас заведут, – находить сюжеты, которые выглядят так, словно взяты из жизни. Иногда мы даже нарочно ограничиваем количество неожиданных сюжетных поворотов, потому что, когда сюжет становится слишком сложным, он одновременно становится малореалистичным.

Мне очень повезло работать над сериалами вроде «Огней ночной пятницы» и «Родителей» – с прекрасным набором сильных актеров. Им даже мелочи кажутся значительными. Чтобы они что-то обнаружили, не обязательно устраивать в сценах головокружительные повороты. Нужно просто, чтобы все было реалистично, а не фальшиво, так что мы, сценаристы, делаем все возможное, чтобы дать актерам материал, где им фальшивить не придется. Актеры тоже очень помогают в работе – они следят, чтобы все соответствовало характерам персонажей. Это настоящая командная работа. Когда все, кто работает над сериалом, понимают, что преследуют общую цель, тогда, возможно, есть вероятность добиться успеха. На телевидении работать очень трудно. Приходится рассказывать кучу историй за короткое время и очень быстро снимать серии. Мне кажется, что сериалы часто сходят с рельсов, потому что телеканал считает, что сериал о чем-то одном, сценарист – о чем-то другом, а актеры – о чем-то третьем. В результате потребности зрителей не обслуживаются. Для шоураннера главное – убедиться, что он делает все возможное, чтобы все остальные считали, что делают общее дело. Тогда каждый будет считать сериал своим и каждый внесет в него свой вклад. Я до сих пор очень люблю «Родителей», в том числе потому, что, когда обсуждаю с актерами сценарий, они нередко говорят, как им нравится сюжет, связанный с другим персонажем. Они действительно заинтересованы в сериале, а не просто заучивают роли. Им нравится сериал в целом. Именно это поддерживает в нем реалистичность и свежесть.