Бездушный - Л. Дж. Шэн

– Пожалуйста, не надо, – простонала она.

– Ответь мне, – потребовал я, погружая в нее второй палец.

Она оказалась невероятно мокрой. И мне захотелось разорвать ее дурацкие штаны в клочья, а затем оттрахать прямо на этом столе.

– Все время. – Ее голос прозвучал сдавленно. – Я все время представляла себе это. Хоть и ненавидела себя за это.

Песня закончилась, напоминая, что у нас в запасе осталось минуть пять, если не меньше. Но и этого времени достаточно, чтобы сделать то, что я задумал. Поэтому, вместо того, чтобы насладиться ее киской, я увеличил темп, погружая пальцы все глубже и глубже. Расстегнув мою ширинку, Эмилия просунула руку мне в трусы и сжала член. Я застонал и обрушился на ее рот, когда она большим пальцем размазала каплю предсемени по головке и принялась дрочить мне.

Кто бы мог подумать. Вот она, Эмилия ЛеБлан из Ричмонда, штата Вирджиния. Такая милая. Такая правильная. И так, черт побери, легко слетела с катушек из-за меня в маленьком тату-салоне на Бродвее за пару дней до Рождества.

Воздух наполняли наши стоны и имена, пока мы ласкали друг друга, отчаянно желая убедиться, что это происходит на самом деле…

Я понял, что сейчас кончу прямо на изображение Рудольфа и его красный нос, поэтому остановил ее руку, стимулирующую мой член, но сам продолжил растирать ее пульсирующий клитор. Какого черта я творил?

– Не надо, – выдохнул я. – Я сейчас кончу.

– И что? – с улыбкой спросила она, разорвав один из наших страстных поцелуев.

– Мне не хочется кончать тебе в руки, как какому-то двенадцатилетнему подростку, – ответил я. С трудом.

– Попроси меня вежливо, или я продолжу.

Она угрожала мне?

– Ты еще пожалеешь… – начал я.

Но она чуть сильнее сжала член, двигаясь все быстрее. И я сдался. Как какая-то жалкая девчонка, я дал ей то, что она хотела.

– Черт… Ну пожалуйста.

– Что «пожалуйста»? – поддразнила она, оказавшись, черт побери, еще более дерзкой, чем я представлял.

Эмилия совсем не напоминала маленькую невинную девушку, попавшую в беду.

– Пожалуйста… – я прочистил горло. – Не дай мне кончить тебе на руку.

И в следующий момент Эмилия ЛеБлан с озорной улыбкой, которую я у нее никогда раньше не видел, спрыгнула со стола и опустилась передо мной на колени. Позволив сжать ее светло-пурпурные пряди в кулаки, она провела рукой по моему члену и обхватила головку своими губами.

– Кончай, – прошептала она.

Я так и сделал. Еще до того, как прозвучала последняя буква.

Это было потрясающе. Лучше всего, что я когда-либо делал с женщинами за всю свою жизнь.

Через три часа мы вышли из салона. Эмилия стала обладательницей татуировки цветущего вишневого дерева. Она оказалась не такой уж и маленькой. На задней части шеи появился высокий и крепкий коричневый ствол, толстые корни которого расползались до лопаток. А розовые и светло-пурпурные цветы ласкали ее тонкую нежную шею.

Я влип по полной. Просто. Черт побери. По. Полной.

* * *

Было странно видеть ее в моем пентхаусе.

За эти годы я не раз приводил девушек в квартиру Дина. Я трахал их на кухне, в джакузи, в ванной, на балконе с видом на Манхэттен. А одну очень гибкую танцовщицу из Джульярдской школы и вовсе взял в очень тесном и переполненном баре. Я не придавал этому большого значения. Он творил то же самое в моей квартире в Лос-Анджелесе. Это то, какими мы были. Но когда я и Эмилия ближе к полуночи, наконец, вернулись домой, у меня не оставалось сомнений, где все произойдет.

На кровати ее бывшего бойфренда.

Но не стоило искать в этом злого умысла. Его там не найти. Просто Эмилия оказалась права. Происходящее между нами слишком важно, чтобы сделать это в отеле или в туалете подвернувшегося под руку «Старбакса». Это должно было произойти в постели. Эмилия не какая-то случайная любовница на одну ночь. Скорее уж ожившая фантазия. И как к любой фантазии, к ней следовало относиться с осторожностью и уважением, любить и лелеять.

Кроме того, Эмилия не знала, что эта кровать принадлежала Дину, и я не считал, что утаивание подобной детали причинит ей боль. К тому же это не имело никакого значения. По крайней мере, для меня.

Когда мы добрались до лифта, она выглядела немного усталой, поэтому я решил слегка возбудить ее, посасывая шею в нескольких сантиметрах от повязки. Я прижал Эмилию к стенке лифта и, приподняв над полом, помог обхватить ногами мою талию.

– Все еще болит? – спросил я, слегка проведя пальцами по заклеенной повязкой татуировке.

Она всхлипнула у моего рта и провела языком по нижней губе, но ничего не ответила. А мне хотелось услышать ее голос. Мне не следовало волноваться, но я ничего не мог с собой поделать.

Я медленно и лениво терся членом о ее киску через одежду, пока двери не скользнули в стороны, а затем пронес на руках до дверей квартиры Дина. С огромным сожалением я опустил ее на пол, чтобы отпереть замок, но когда уже собрался зайти внутрь, кое-что пришло мне в голову.

Я просто гребаный идиот.

– Закрой глаза, – приказал я.

Черт. Это прозвучало так, будто я приготовил для нее сюрприз, хотя на самом деле оказался полным и неисправимым дилетантом. Черт побери.

– С чего это вдруг? – спросила она, слегка придя в себя от вызванного алкоголем дурмана.

– Потому что я так сказал, – отрезал я.

– Попробуй еще раз. И в этот раз не веди себя как придурок, – сонно сказала она.

Черт побери, эта женщина вела себя как наставник по примерному поведению. Я сделал глубокий вдох.

– Я хочу, чтобы все прошло идеально, – объяснил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более ласково.

Ее ресницы затрепетали, а глаза закрылись. Я взял ее за руку – я, черт побери, впервые взял ее за руку – и повел в главную спальню, мимо фотографий Дина и его большой гребаной семьи, которые улыбались нам из каждого угла комнаты.

У него была идеальная семья. Удивительные родители, везде успевающие сестры. И все в таком духе. Но какими бы классными они ни были, я бы не стал хранить их фотографии в квартире, которая считается моей. Так что Эмилии я никак бы не смог объяснить их появление на стенах, а говорить, что эта квартира принадлежала Дину мне не хотелось. Потому что она бы решила, что я желаю трахнуть ее, чтобы отомстить за то, что происходило в Тодос-Сантосе.

Но это не так.

Я желал трахнуть Эмилию, потому что хотел заполучить ее киску с тех самых пор, как впервые увидел ее за дверьми библиотеки, и знал, что эти удивительные глаза станут преследовать меня.

Я опустил Эмилию на кровать и попросил не открывать глаза, а сам бросился в гостиную. Собрав все фотографии Дина и его семьи, я засунул их в кладовку. А их оказалось очень много. Они, блядь, висели повсюду: в гостиной, кухне и коридоре.