Коготь и цепь - Анастасия Машевская

Наблюдатели замерли поодаль, завороженные. Даже самым доверенным лицам Бану, которые прошли с ней годы похода бок о бок, по-настоящему редко доводилось видеть ее такой. Весь мир перестал существовать, кроме Гора, его убийственной сабли, его лошади, его леденящих душу глаз. И его довольного оскала, когда, не оставив на Бану ни одной царапины, он бросил оружие на землю, прогортанив:

– Все не то!

Бану в душе согласилась. Слишком неповоротливо, слишком тяжеловесно. Если они хотят выяснить что-то личное, посредникам между ними не место, хоть бы даже эти посредники – кони.

Бану отъехала туда, где ждал оруженосец, спешилась, огляделась: похоже, на шум схватки приперся еще кто-то. Вытерла со лба пот и обернулась. Гор уже ждал. Он тоже снял все лишнее, полностью оголив торс, и вооружился длинным мечом. Противники спокойно сошлись в середине арены, будто происходящее было не удивительнее обычного завтрака, скрестили острия, синхронно выдохнули, отвели лезвия немного в сторону. По тому, как горели алчущие до крови глаза обоих, было ясно, что хорошего ждать не стоит.

Гор первым провел несколько атак, каждая из которых неизменно натыкалась на блок Бану или зачерпывала пустой воздух там, где секундой раньше была Маленькая танша. Когда Бансабира ловила удар мечом, врубаясь острием до зазубрин на лезвиях или принимая рубящий взмах плашмя, подпирая для надежности клинок со свободного конца предплечьем другой руки, создавалось чувство, что звенит не только искрящаяся сталь, но и безжалостные, непререкаемые взгляды.

Гор намеренно сократил расстояние, подпустив Бану ближе, чем требовала длина меча, чтобы скрутить. Наверняка ведь, как обычно, положится на верные ножи, а для такой атаки надо стоять вплотную. Но, как бывало и прежде, девчонка без труда выкрутилась из смертоносной хватки в последний момент и перехватила инициативу.

Это было увлекательно. Это захватывало! И при этом страшно раздражало! Гор, несмотря на то что не уступал и не выигрывал, потихоньку впадал в бешенство: хватит уже примеряться!

Окружение замерло, разинув рты, не сводя напряженных взглядов с противников.

Поймав на лезвие клинок Гора, Бану отвела удар, прикинув инерцию движения клинка, выскользнула из зоны поражения, в несколько легких шагов переместилась в сторону, увлекая соперника гнаться за собой, взлетела на скамейку, где сидел Одхан, и, хорошо толкнувшись, бросилась на Змея всем весом. Тот блокировал, отступая под натиском.

Поглядеть на зрелище собиралось еще несколько лиц, кажется, среди них явилась и царевна, опасливо прибежавшая, услышав отборную площадную брань, до которой нет-нет да и опускался Змей. Застала, выпучив глаза и прикрыв дрожащие губы.

Бансабира вертелась как могла: подпустишь Тиглата ближе – и есть шанс, что он скрутит до хруста в суставах. В отличие от остальных, ей Гор, конечно, кости никогда не ломал, но ведь то было раньше, когда их отношения были хоть как-то регламентированы, кто знает, что у него в голове теперь.

Бану рубанула сверху, Гор встретил клинком, давя всем телом и не давая сдвинуться. Толкнув, Бану отскочила на полшага и с места выпрямила ногу, надеясь зацепить Гора в голову. Тот успел отклониться, лишь слегка развернув плечи, и неожиданно поймал Бану за бедро, закинув женскую ногу себе на плечо. Он отбросил меч, и женщина сообразила, что так лучше: длиннющее лезвие ей сейчас ничем не поможет.

Бану мигом утратила равновесие, осознав, что вторая ступня уже не касается земли. Рефлексы сработали безотчетно, и сориентировалась Бансабира раньше, чем проглотила ком ужаса: попробуй выкрутись из такого захвата! Перенесла вес тела в руки, оперлась на плечо мужчины и свою ногу, подтягивая второе колено и целя им Гору в челюсть. Тот играючи заслонился свободной рукой и отвел, фактически сталкивая руку Бану и устраивая девчонку так, что собственная голова оказалась между ее ног. Танша попыталась нанести удар прямиком в лицо, но Змей перехватил оба запястья каменными тисками, двусмысленно уставился на женский пах, потом странно хмыкнул, поглядел на таншу хитрющими глазами и страшно оскалился.

– А ты шалунья, Бану, – пропел Гор медовым голосом, и Бансабира перепугалась еще сильнее. Несколько телохранителей уже держали мечи наголо, выкрикивая «Тану!», хотя не смели лезть, понимая, что вмешательство может только навредить, если помощник местного царя совсем одуреет. Гор, плотно прижимая зажатые руки Бану к ее же ногам, сделал пару рывков вперед, резко ушел в повороты, придерживая девчонку против направления движения.

А потом прицельно отпустил.

Бану, едва успев прикрыть голову, улетела в стеллажи с оружием, снеся несколько. Прокатилась по земле, зацепив ногой в первом же вертке какой-то проклятый торчащий камень.

– ТАНУ! – вновь истошно завопили сразу несколько голосов.

– СТОЯТЬ! – отозвался Гор, поднимая меч.

Взгляд его стал безумным, в лице не осталось ничего человеческого.

Все затихло, когда тело под свальной грудой мечей шевельнулось. С трудом, опираясь на руки, Бансабира поднялась на ноги. Выглядела жутко: черная прежде одежда покрылась пылью, нога под коленом разодрана, голые руки в ссадинах, с правого виска течет кровь. Видимо, падение было совсем неудачным.

Бану оглядела себя: штаны порваны в любом случае, кожа ободрана. Вздохнув, закатала пониже голяшку тонких сапог – ровно настолько, чтобы заправленный нож был под рукой при первом необходимом движении. Повела плечами, размяла шею и обратилась к Гистаспу через всю арену:

– В случае чего – имей в виду: я не одобряю брака местной царевны с ахрамадом и поручаю тебе вернуть остальных в танаар.

– Чего?! – только и успел возмутиться альбинос.

Танша нашла глазами противника, полностью сфокусировавшись на нем, и не своим голосом – хриплым, низким, совершенно не знающим человеческой теплоты – приказала:

– Никому не вмешиваться.

Гистасп выдохнул: он не видел Бану такой с ее поединка против Руссы, когда – чего греха таить – с трудом понимала, кто перед ней, и действовала с единственным намерением убить. Альбинос перевел глаза на Гора, сопоставляя. Либо Бансабира переняла эту силу плевать на сущность противника от него, либо они вместе выучились этому в Багровом храме. Сомнений, что помощник Стального царя прошел ту же школу, что и Мать лагерей, у Гистаспа больше не возникало: на левом плече мужчины чернела метка в форме вздернутой сабли, явно вбитая поверх клейма.

Танша взяла из-под ног два коротких меча, выпрямилась в полный рост, стерла кровь запястьем. Благо рана неглубокая. Набрала полную грудь наэлектризованного воздуха.

– Бансабира Изящная, сто девятое поколение Клинков Матери Сумерек! Третий ранг.

Змей выпрямился, воткнул меч в землю и ответил так же громко:

– Тиглат Тяжелый Меч, сто шестое поколение Клинков Матери Сумерек! Первый ранг.

Противники разбежались, столкнулись, разошлись в полную силу. Бану вертелась с двумя мечами так, что не подойти. Гор впервые за долгое время вспомнил, что значит трудный, тяжелый бой. Когда полагаться остается только на инстинкты и рефлексы, отточенные прежде годами. Когда ни просчитать, ни предвидеть не удается ничего. Когда в последний момент рука с мечом сама собой оказывается на линии вражеского клинка, а ноги без его участия отскакивают назад, поджимаются в прыжке на месте, уводят в сторону.