Все страхи мира - Том Клэнси

— Знаешь, док, сегодня после обеда мне придется съездить в Квантико и подтвердить свою квалификацию по стрельбе из пистолета. Не обижайся, но и тебе не мешало бы расслабиться. Хочешь, поедем вместе? У меня для тебя приготовлена отличная «беретта».

Джек задумался. Предложение было заманчивым. Даже очень заманчивым. Но у него столько работы…

— Извини, Джон, нет времени.

— Слушаюсь, сэр. Вы перестали следить за собой, пьете слишком много и выглядите как дерьмо, доктор Райан. Это моя точка зрения.

Примерно то же самое сказала мне вчера Кэти, подумал Райан, но Кларк не подозревает, как все плохо. Джек смотрел в окно на проносящиеся мимо огни в домах. Там просыпались государственные служащие.

— Ты прав, Джон. Мне действительно нужно заняться этим, просто сегодня нет времени.

— Может, завтра? Пробежимся во время обеденного перерыва?

— У меня обед с начальниками управлений, — уклончиво ответил Райан.

Кларк замолчал и сосредоточил внимание на управлении машиной. Боже мой, когда этот сукин сын поймет, что с ним происходит? Ведь он такой умный человек — и позволяет себе сгореть на работе.

* * *

Президент проснулся и увидел у себя на груди копну растрепанных светлых волос и тонкую женскую руку. Несомненно, такая картина в момент пробуждения более чем приятна. Почему я заставил себя ждать так долго, подумал он. Она ясно давала понять, что ничего не имеет против, на протяжении нескольких лет по крайней мере. Ей за сорок, но она стройна и красива, устроит любого мужчину, а президент был мужчиной с мужскими потребностями. Его жена Мариан боролась с болезнью много лет, упорно не сдавалась тяжелому склерозу, который в конце концов отнял ее жизнь, но прежде жестоко расправился с веселой, очаровательной, умной и жизнерадостной личностью, светом его жизни, вспомнил Фаулер. Его характер был создан главным образом ее усилиями, и он тоже умирал вместе с Мариан тяжелой, мучительной смертью. Он знал, что это результат воздействия защитного механизма. Столько мучительных бесконечных месяцев. От него требовалась сила, он должен был обеспечить жену стоическим резервом энергии, без которого она умерла бы намного раньше. Однако в результате Боб Фаулер превратился в автомат, утратил человеческие эмоции. Нормальный человек не обладает бесконечным запасом сил, индивидуальности и мужества, и по мере того как из Мариан вытекала жизнь, сам он тоже терял что-то — какие-то чувства, свойственные нормальному человеку. И возможно, не только чувства, признался себе Фаулер.

Удивительным было то, что в результате он превратился в настоящего политического деятеля. На протяжении своих лучших лет на посту губернатора и во время президентской кампании Фаулер предстал перед избирателями как спокойный, бесстрастный, уравновешенный человек. Именно такие качества и хотели видеть американцы у своего президента — к изумлению ученых мужей, предсказателей или всякого рода других комментаторов, которые считали, что знают все, но так и не захотели убедиться в этом сами. Немалую помощь оказало и то, что его предшественник вел себя во время избирательной кампании до удивления глупо, однако Фаулер считал, что он одержал бы победу в любом случае.

В результате, войдя в Белый дом почти два года назад, он стал первым президентом — после, кажется, Кливленда? — без жены. И не только без жены, но и без обаяния индивидуальности. Авторы газетных передовиц дали ему прозвище — президент-технократ. То, что он был юристом, для средств массовой информации не имело, по-видимому, никакого значения. Как только им удалось найти для него простое прозвище, с которым соглашались все, они превратили его в правду независимо от того, соответствовало оно действительности или нет. Ледяной человек.

Если бы только Мариан была жива и видела это. Уж она-то знает, что он не сделан изо льда. Все еще оставались люди, помнящие, каким когда-то был Боб Фаулер — страстным адвокатом в суде, защитником гражданских прав, бичом организованной преступности. Человеком, который очистил город Кливленд. Правда, ненадолго, поскольку все подобные победы, как и в политике, преходящи. Он помнил рождение каждого из своих детей, гордость отцовства, любовь жены к нему и к двум детям, тихие ужины в освещенных свечами ресторанах. Он вспомнил, как встретил Мариан на футбольном матче между школьными командами и ей понравился матч не меньше, чем ему. Тридцать лет семейной жизни, начавшейся, когда они оба еще учились в колледже, и три последних года, превратившихся в непрерывный кошмар, — болезнь, впервые проявившаяся у Мариан, когда ей еще не было и сорока, через десять лет приняла трагическое течение и закончилась наконец смертью, которая так долго не наступала, но пришла слишком быстро. К этому времени он так измучился, что был не в силах даже пролить слезы. А потом — годы одиночества.

Теперь, возможно, одиночеству пришел конец.

Слава Богу, что у нас есть Секретная служба, подумал Фаулер. В губернаторском особняке в Колумбусе эта новость быстро стала бы всеобщим достоянием. Но не здесь, не в Белом доме. У входа в его спальню стояли два вооруженных агента, а в зале — армейский офицер с кожаным портфелем, который именовали мячом — название, не слишком нравившееся президенту, однако есть вещи, которые не в силах изменить даже он. Как бы то ни было, его помощник по национальной безопасности могла спать с ним в одной постели и сотрудники Белого дома будут хранить эту тайну. Это, по мнению Фаулера, было поразительным.

Он посмотрел на любовницу. Элизабет была, без сомнения, красива. Ее кожа выглядела бледной, потому что работа не позволяла ей проводить достаточно времени под солнцем, но он предпочитал женщин с бледной нежной кожей. Одеяло и простыни сползли в ноги после страстных объятий предыдущим вечером, и ее спина оказалась открытой его взгляду; кожа была такой гладкой и мягкой. Фаулер чувствовал ее сонное дыхание на своей груди и тяжесть левой руки, обнимавшей его. Он провел ладонью по ее спине, услышал в ответ «хм-м-м» и почувствовал, как она крепче прижалась к нему.

Раздался осторожный стук в дверь. Президент накрыл себя и Элизабет одеялом и кашлянул. Через пять секунд дверь отворилась и в спальню вошел сотрудник Секретной службы с подносом, на котором стояли кофейник, чашки и лежало несколько распечаток документов. Он поставил поднос на столик и удалился. Фаулер знал, что он не мог целиком положиться в таком деле на обычных служащих Белого дома, но Секретная служба представляла собой американский вариант преторианской гвардии. Агент, который принес поднос с утренним кофе, никак не выдал своих чувств и всего лишь поздоровался со своим боссом, как называли его все агенты Секретной службы. Их преданность президенту была почти рабской. Хотя агенты Секретной службы вербовались из образованных мужчин и женщин, как правило, они просто смотрели на вещи, и Фаулер понимал, что в мире всегда есть место для подобных людей. Часто те, кто обладает высокой квалификацией и профессиональной подготовкой, должны выполнять приказы и решения своих начальников. Агенты Секретной службы, никогда не расстающиеся со своими револьверами, давали клятву охранять президента, даже если для этого понадобится прикрывать его своим телом, — этот маневр назывался на их слэнге «схватить пулю», — и Фаулера изумляло, что такие умные люди могут заставить себя выполнить что-то настолько самоотверженно глупое. Но он не протестовал — это делалось ради его благополучия. То же самое можно сказать и об их благоразумии и надежности. Иногда шутили, что такой обслуживающий персонал трудно найти. Это соответствовало истине: чтобы получить подобных слуг, необходимо стать президентом.