Любовь на краю света - Стефани Лоуренс

Джереми ждал, что Элиза продолжит, однако та молчала, глядя на него.

— Я согласен с вами, — кивнул он.

«Так скажи мне, что нам теперь делать?» — мысленно обратилась к Джереми Элиза. Но он не произнес больше ни слова. Казалось, он ждет, и Элиза поняла, что настала ее очередь говорить.

Что ж, двум смертям не бывать, одной не миновать. Если тебя ждет виселица за кражу ягненка, почему бы не украсть овцу? Она набрала в грудь побольше воздуху.

— Возможно, в нашем положении, когда думаешь слишком много и нередко сбиваешься с верного пути, легко совершить ошибку, и чтобы этого избежать, мы должны попробовать впустить в свою жизнь то, что «могло бы случиться», каким бы ни был исход. Ради нас самих, если ваша теория верна.

Их взгляды встретились. Джереми крепче сцепил пальцы за головой, с трудом сохраняя неподвижность. Он должен был дождаться от Элизы ясного знака, приглашения. Ему казалось, он понимает ее и думает так же, как она, но Элиза была женщиной, а Джереми давно усвоил, что с противоположным полом следует вести себя осторожно. Когда Элиза снова выжидающе замолчала, он предпринял отчаянную попытку подстегнуть свой ум, вялый и измученный бесконечными раздумьями о том, что случится. Ум, обессиленный вожделением.

— Это… — он прервался, чтобы откашляться, — возможно, было бы разумно.

Одно мгновение Элиза изучала его, потом нахмурилась и заговорила чуть более решительно:

— На самом деле я считаю, что исследование необходимо. Но это лишь моя точка зрения. — По-прежнему хмурясь, она приподнялась на локте. — В общем, я подумала, нам стоит попробовать еще раз.

Она наклонилась и поцеловала Джереми.

«Наконец-то!» Воинственный дикарь внутри его с победным воплем вырвался на волю.

Отбросив назад волосы Элизы, Джереми обхватил ладонями ее лицо и впился губами в ее губы.

На краткий миг они замерли в жарком противостоянии, в древнем как мир противоборстве воль и желаний, готовые вступить в битву и взять верх над противником, но в следующее мгновение Элиза дрогнула и покорилась, уступив главенство Джереми.

Покоряя и подчиняясь, торжествуя победу и принимая поражение, они вели немой разговор; поцелуй увлекал их шаг за шагом все дальше, в огненную бездну страсти.

Целуя других женщин, Джереми никогда не испытывал ничего подобного.

Конечно, он чувствовал обычное в таких случаях нетерпение, усиливавшееся с каждым поцелуем, с каждым жарким вздохом. Но ему вовсе не хотелось спешить, он наслаждался каждым мгновением этого волнующего «исследования», как изволила выразиться Элиза.

Их поцелуи, губы, прильнувшие к губам, страстное сплетение языков дарили сладость, головокружительное, пьянящее блаженство. Джереми не ощущал такого восторга, даже разгадывая тайны редчайших шумерских текстов, даже читая давно потерянную древнюю месопотамскую табличку.

Элиза теснее прижалась к нему. Прикосновение ее нежной кожи, ее мягких женственных округлостей отозвалось дрожью желания в мускулистом теле Джереми.

Это было упоение. Истинное блаженство. Джереми понятия не имел, почему не испытывал прежде ничего похожего ни с одной другой женщиной, но, охваченный благодарностью, замер, покорно позволяя Элизе делать с ним все, что ей заблагорассудится.

Она прильнула к его груди, ее маленькие ладони обхватили его лицо. Пальцы легко коснулись щек, погладили подбородок, а губы, полные, чуть припухшие, впились в его рот, дразня и искушая.

Пока Элиза совершала свое «исследование», руки Джереми скользнули по ее плечам вниз, к стройной спине. Он с трудом подавил желание сжать ее бедра и привлечь Элизу к себе. Силясь отогнать жаркий туман подступающего наслаждения, окутавший его разум, он напомнил себе, что Элиза впервые ступает на неведомую землю, хорошо знакомую ему самому. Для нее здесь все ново. Все вызывает восхищение.

И словно в ответ на его мысли Элиза, прервав поцелуй и чуть отстранившись, издала тихий восторженный возглас.

Открыв затуманенные желанием глаза, она посмотрела на Джереми так, словно заглянула к нему в душу. Потом облизнула губы кончиком языка и прошептала:

— Еще. — Внимательно вглядываясь в его лицо, она добавила: — Я думаю…

Не дождавшись продолжения фразы, Джереми с усилием заставил себя произнести:

— Да?

Элиза смущенно закусила губу.

— На этот раз нам не следует останавливаться.

Взгляд Джереми не отрывался от ее пылающих губ, ему страстно хотелось самому нежно сдавить их зубами, и смысл слов Элизы не сразу дошел до его сознания. Когда же это случилось, Джереми едва не издал восторженный вопль, но осекся, заметив в глазах Элизы смятение — желание боролось в ней с неуверенностью.

— Мы остановимся, как только вы пожелаете. По первому вашему слову.

Обещание сорвалось с его губ само собой. Джереми невольно задумался, что заставило его взять на себя обязательство, которое, весьма вероятно, он не сможет выполнить. Прежде ему не приходилось обуздывать себя в постели. Его бывшие любовницы желали его, пожалуй, даже сильнее, чем он их. Джереми никогда не пытался приобщить девственницу к миру чувственности и понятия не имел, сможет ли остановиться, если Элиза вдруг испугается. Желание уже бурлило в нем, горячило кровь, туманило разум, и Джереми сомневался, что сумеет совладать с собой… но, взглянув в ореховые глаза, сиявшие теперь уверенностью и радостным предвкушением, он понял, что ради Элизы сделает все.

Ради нее он свернул бы горы.

Задержав взгляд на губах Элизы, он обхватил ладонью ее затылок.

Их губы встретились и слились в поцелуе.

Окрыленный словами Элизы, жаждавшей полной близости, Джереми привлек ее к себе. Рука его скользнула по ее спине вначале робко, потом смелее. Исступленные поцелуи и тихие стоны Элизы разжигали его страсть.

Чувствуя, как неистово бьется сердце, как желание, неодолимое, властное, охватывает ее все сильнее, Элиза с радостью уступила этой могучей силе.

Тонкий шелк рубашки и атласный шарф, стягивавший грудь, мешали ей ощутить кожей прикосновения Джереми. Вдобавок тугая повязка причиняла боль. Джереми коснулся пуговиц на груди Элизы, в его потемневших глазах читалось неприкрытое вожделение. Помогая расстегивать рубашку, Элиза с жадным любопытством следила за выражением его лица.

Увидев повязку, он нахмурился. Шарф не только скрывал грудь, но сдавливал ее, делая почти плоской. У Джереми вырвался невнятный сердитый возглас, похожий на рычание, ладони его заскользили по гладкому шелку, поглаживая и лаская.

Захваченная неведомыми прежде ощущениями, которые дарили ей длинные пальцы Джереми, Элиза взволнованно затаила дыхание. Потом медленно подняла руку, показав узел, удерживающий повязку.

Джереми мгновенно развязал его и принялся разматывать шарф виток за витком, Элиза помогала ему. Наконец тот соскользнул с ее груди. Элиза закрыла глаза и глубоко вдохнула. Избавившись от тесной повязки, она испытала облегчение.