Встретимся в раю - Хейне Баккейд

– Так пойди и сделай это. Хорошо?

Йоаким разворачивается и пришибленно спешит в кабинет, а Милла снова поворачивается ко мне.

– Не понимаю, что со мной, Торкильд, – вздыхает она и рвет одну из булочек Йоакима, не собираясь ее есть.

Я протягиваю свою руку к ее руке.

– Уверена, что не хочешь остаться здесь? Тот звонок от Оливии и все остальное, я пойму, если для тебя это чересчур.

– Дело не в этом. – Она выпускает булочку из рук и сжимает мою ладонь. – Это все этот дом, – шепчет она. – С ним что-то не так, мне тут нехорошо, внутри все переворачивается, и я хочу уехать отсюда, как только переступаю порог. Понимаешь? – Она крепче сжимает мою руку. – С этим домом что-то странное, и это началось с исчезновения Оливии. Я убеждала себя, что дело во мне, что это я была так близка и снова потеряла ее, но теперь я знаю, наконец я знаю, что дело не во мне. – Она не выпускает мою ладонь и оглядывается по сторонам. – Все дело в этом месте.

Мы с Миллой оказываемся в Кристиансанне поздно вечером. Тетя Свейна Борга с семьей живет в часе езды на запад по трассе E39, недалеко от главного центра известной норвежской миссионерской организации.

– Я в душ, – говорит Милла, когда мы входим в номер отеля.

– У тебя есть что-нибудь для меня? – интересуюсь я, расстегивая рубашку. – Я…

– Я ничего не взяла.

– Что? – Я чувствую, как внутри разливается холод. – Как так?

– Нельзя, теперь, когда я знаю, что она где-то там. Я должна быть готова к ее возвращению домой. Так будет лучше для нас обоих, Торкильд. Милла продолжает раздеваться, пока не оказывается передо мной абсолютно голой. Она проскальзывает мимо меня, в дверях останавливается и спрашивает: – Ты идешь?

– Скоро, – говорю я, подхожу к окну и открываю его. Милла изменилась после того, как я рассказал ей об Оливии и звонке. Йоаким прав, она теперь другая. Думаю, и Кенни это заметил. Она не так беспомощна и зависима от других, как обычно, и это начало проступать наружу. Ей, конечно, еще нужна наша помощь в поисках Оливии, но исходящие от Миллы сила и целеустремленность говорят о том, что по окончании этой работы никто из нас ей более не понадобится. Я раздвигаю пыльные шторы и смотрю на город. Внизу около причала плавает пара морских гаг. Мне приходит в голову, что они должны были почувствовать это раньше, все мужчины в жизни Миллы, еще тогда, когда возникший из ниоткуда Роберт нашел Оливию прямо у них под носом.

Я стою у окна и смотрю на собравшихся на островке морских птиц. Время от времени оттуда доносится крик свободы, некоторые из них поднимаются в небо по спирали, гордо бьют крыльями, поднимаясь выше и выше в светлом вечернем небе. Пока я стою и смотрю на птиц и море, голубеющее в последних лучах заходящего солнца, у меня звонит мобильный. Это Кенни.

– Где ты?

– В отеле в Свольвере. Блин, здесь ужасно дорогие номера.

– Получишь зарплату на небесах, – говорю я.

Кенни бормочет что-то невразумительное, затем прочищает горло и продолжает.

– Я был в местном полицейском участке и говорил с Юханне Рикардсен, ведущей дело о пропавшем ректоре. Еще я заходил в дом престарелых, где жил Лунд перед исчезновением.

– Что ты выяснил?

– Улаф Лунд был ректором на пенсии, восемьдесят семь лет. Он вышел из дома престарелых 18 сентября прошлого года. Предполагают, что у него закружилась голова и он упал в море. Тело так и не нашли.

– Это мы и так знали.

– Да.

– Что-то еще?

– Нет. Можно я поеду домой? Скучаю по Драммену.

– Никто не скучает по Драммену.

– А я скучаю.

– Ты нашел что-то еще?

– Есть кое-что. Ты говорил, Борг рассказал тебе, что родился где-то здесь.

– Точно.

– Пока сидел тут и скучал, я загуглил его мать – Сольвейг Борг.

– И?

– О ней немного написано в Википедии. В том числе, перечислены все ее пластинки, цены и так далее. В свое время она была довольно известна.

– Скажи, когда планируешь подобраться к сути. Не торопись.

– В основном в ее репертуаре народные песни о природе: «Море синее», «Лилии», «Смотри, как солнце заходит за Гротинден» и тому подобное. Только последняя пластинка отличается – там больше про бога. «Встретимся в раю»…

– Это я знаю. К концу жизни она пришла к богу. Ничего необычного.

– Да, но есть кое-что на одной из старых пластинок. Оказалось, тут есть гора под названием Гротинден. Неподалеку от меня.

– Значит, у Борга есть связь с этим местом. Хорошо, Кенни. Но нам нужно кое-что еще. Он должен кого-то знать там, и нам нужен этот кто-то.

– Окей, босс. – Кенни секунду мешкает и снова берет слово. – Как у вас дела?

– У Миллы?

– Да.

– Я сплю с ней за таблетки. Или нет, так было раньше. Теперь я просто сплю с ней.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Чтобы ты знал.

Кенни снова делает паузу.

– Сволочь, – шепчет он и кладет трубку.

Я еще долго стою у окна, после того как Кенни положил трубку. Наконец я закрываю его и зашториваю. Подхожу к двери в ванную, оттуда слышно шипение душа. Кажется, Милла плачет. Я медлю, затем открываю дверь и вхожу.

– Зачем ты вообще наняла Роберта, чтобы найти ее? – тут же спрашиваю я. Милла поворачивается ко мне спиной и прячет лицо в струях воды. – Спустя столько времени?

– Потому что она нужна мне.

– Для чего?

Она поворачивается ко мне. Вода стекает по волосам, лицу и груди. Она делает шаг к стеклу.

– Я хочу иметь ребенка.

– Оливия уже не ребенок.

– Но она моя. Я хочу вернуть ее.

– А потом? Что было бы потом?

– О чем ты?

– Были бы ты, Оливия и Йоаким? Или ты, Оливия и Роберт?

Она ничего не говорит, молча смотрит на меня сквозь пар.

– Что? Кенни? Ивер?

Милла проводит пальцами по стеклу в душевой.

– Я и Оливия, – наконец шепчет она.

– А сейчас?

Она еле заметно улыбается, и я вижу, как струйка воды разделяется, попадая на ее губы, и находит новые пути вниз по коже лица. Милла делает шаг назад, под напор воды, и отворачивается.

– Пора, – шепчу я, когда на следующее утро мне приходит сообщение. Милла еще спит рядом со мной. За окном светло, я почти не спал ночью – ломка без таблеток становится невыносимой, и с меня льет пот, даже если мне холодно. Она даже не плакала, – вот какое сообщение мне пришло.