Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Чёрный рейдер - Нелли Видина

Белый жемчуг?! Опять? Или это привет из сегодняшней действительности? Как-никак, это сон, а не настоящие воспоминания.

– Ждать нельзя. – Командир надсадно кашлянул. – Где-то рядом засела тварь.

Ещё и тварь! А я, получается, охочусь за жемчугом?

– Но ночевать придётся здесь. Идти ночью – самоубийство.

Командир не ответил. Наверное, молча согласился.

Начало темнеть. Рейдеры устраивались на ночёвку, а я продолжала лежать на крыше и прислушиваться. Не знаю, сколько прошло. Чувство времени куда-то пропало. Наверное, не меньше часа. Мужчины притихли, дыхание у них стало меняться: они засыпали. Бодрствовать остался только один.

Я выждала ещё немного и мягко спрыгнула с крыши точно к крыльцу. Рейдеры не отреагировали. Я притихла, прислушиваясь и принюхиваясь. Ноздри щекотал запах крови. Терпеть дольше не осталось сил. Я махнула обеими руками, когти легко пробили металлическую дверь. Огромным прыжком я оказалась внутри помещения. Один размашистый удар – и голова не спавшего рейдера отлетела к стене, туловище упало на пол, хлынула кровь. Ещё один прыжок, удар. В живых остался успевший среагировать командир. Он откатился, попытался навести на меня обрез, но я была быстрее. Навалилась сверху, вгрызлась в шею и с удовольствием стала жрать.

– Никта! Никта, проснись! Чего орёшь?

Я дёрнулась от хлёсткой пощёчины, открыла глаза. Надо мной склонился Князь:

– Никта?

– Сон, дурной сон, – прошептала я.

Меня била дрожь. Я задыхалась.

– Что-нибудь нужно? – Князь почему-то решил проявить заботу.

– Нет, спасибо.

– Второй раз уже кошмары.

Я не ответила.

Князь кивнул на разбитую бутылку из-под водки.

– Смотрю, ты уже отметила наше счастливое прибытие к финишной прямой.

Отметила. В одиночестве, зато с размахом: просидела, скрючившись в неудобной позе, насмотрелась воображаемых ужасов. Тело затекло, во рту образовалась пустыня. Кое-как разогнувшись, забрала у Князя принесенную им минералку. Стало полегче. Я осторожно потянулась. Ладони и стопы начало покалывать от восстанавливающегося кровотока. Я наклонила голову к правому плечу, к левому, вперёд-назад. Будем считать, что для утренней гимнастики достаточно. Я допила остатки минералки и глянула на Князя.

– Получилось вернуть подруге разум? Тебя можно поздравлять?

Князь резко нахмурился, лоб пересекла глубокая морщина. Я приготовилась сказать что-нибудь сочувственное. Князь ещё больше нахохлился и стал похож на мрачную грозовую тучу.

– Да, у меня всё получилось, но поздравлять меня не надо.

– Э?

То ли я с утра медленно соображаю, то ли действительно реакция Князя странная. Не могу себе представить, чтобы я выложилась ради достижения цели, достигла её, а потом расстроилась, что всё получилось.

– Час назад она пришла в себя, пожаловалась на головную боль, и я отнёс её в спальню отдыхать. Она почти сразу отрубилась – прям как ты, только без водки.

– А почему не нужно поздравлять?

Вместо ответа Князь отвернулся и ушёл в кухню. Ну, понятно, приступ откровенности иссяк, и сундучок с секретом захлопнулся. Я немного посидела, усилием воли оторвала себя от кресла и поплелась в ванную. Надо умыться, привести себя в нормальный вид, позавтракать и ни в коем случае не смотреть в зеркало. Больше чем уверена, что к раздувающимся челюстям добавилась опухшая физиономия, видеть которую конкретно сейчас нет никакого желания.

Я спустилась на первый этаж и неожиданно уловила доносящийся из кухни запах выпечки. Не поняла. Пошла на запах и не поверила своим глазам: Князь, мало того что стоял у плиты, ещё и блинчики жарил! Заметив меня, он невозмутимо пояснил:

– Я нашёл подсолнечное масло и смесь. На коробке было написано, что разводить нужно молоком, но и на воде неплохо. Тебе пустые или с мёдом?

– С мёдом.

– Так и думал.

Князь поставил передо мною чашку с горячим чаем и вернулся к плите. Минут через пять появились первые блинчики. Я обмакнула неровный толстоватый кругляк в мёд, закинула в рот, прожевала:

– Очень вкусно. Спасибо!

– Машка состряпала бы лучше, – отмахнулся Князь.

– Машка – профи, а блины – пальчики оближешь. – И я демонстративно слизнула с указательного пальца мёд. Лучше бы я этого не делала: забылась и в результате порезала язык о коготь.

Мы доели блины, выпили ещё по одной чашке чая.

– Какие наши дальнейшие планы? – уточнила я, прикидывая, не налить ли третью чашку.

– Основная причина, по которой я тебя позвал, как ты догадываешься, заключается в том, что Кира не сможет сама идти по черноте. Слабо представляю, как бы я справлялся без твоей помощи. Даже не дай я ей остановиться, она бы всё равно могла почернеть.

– Но сюда ты её как-то привёл.

– Заражённые чуть менее восприимчивы. Я постоянно давал ей мясо.

– Фу!

– Говядину из магазина, – улыбнулся Князь. – Пёр несколько килограммов на своём горбу в сумке-холодильнике. Так вот, сегодня мы ещё здесь, Кире нужно прийти в себя, завтра выходим и по цепочке оазисов добираемся до крупного кластера, ночуем. Послезавтра к вечеру мы должны дойти до нормальных кластеров.

Я кивнула.

Князь побарабанил по столешнице:

– Итак, ты хотела знать, кто такая Кира и почему меня не нужно поздравлять с её выздоровлением. Наверное, начинать надо с самого начала. Я попал в Улей очень давно, молодым наивным мальчишкой. Ты не поверишь: кластер, с которым я сюда провалился, был три на три метра. Ошизеть везение, да? К счастью, я наткнулся на отряд нормальных ребят, они-то и объяснили, что к чему, взяли к себе, а через день выбросили, потому что я ныл почти без перерыва, достал всех, твердил, что хочу вернуться, а здесь жить не буду. Противно вспоминать, как я слюни распустил.

Князь помолчал, долил себе чаю, собрался с мыслями и продолжил:

– Знаешь, сейчас мне и смешно, и грустно: я попал в Улей в день своей свадьбы, буквально за пару часов до того, как должен был сказать в ЗАГСе «да».

– Кира.

Князь кивнул.

– Надо же, до сих пор любишь…

– С ума сошла?! – изумился Князь. – Нет, конечно,! Думаю, я её никогда по-настоящему не любил. Говорю же, наивный был, молодой, а девочка красивая, гормоны заиграли. Короче, биохимия в действии. Влюблённость была. Это я потом разобрался, когда десяток шлюх поимел, мозги на место встали. А тогда, в первые дни, мне казалось, что дальше жизни нет. Как же – в худших традициях мелодрамы, бросил невесту у алтаря и пропал, не сдержал слова, обманул, подвёл.

– Ты выжил.

– Да. За новую реальность мне позволила зацепиться одна простая мысль: надо выжить, чтобы найти способ вернуться к ненаглядной Кирюшке и всё исправить. За эту мысль я держался первое время, потом прозрел, отпустило. Я прекратил терзаться, вспоминать, думал, что ставший ненужным якорь отброшен раз и навсегда. – Князь снова помолчал, тяжело вздохнул. – Недавно выяснилось, что якорь никуда не делся, въелся на подкорку и теперь тащит меня ко дну.