Идору - Уильям Гибсон

– Зачем?

– Спроси их самих. По-моему, они все тронутые. – Теперь взгляд Соны тоже блуждал по пустынной Пьяцце. – Зябко мне здесь как-то.

Кья хотела было поднять солнце, но в этот момент Сона указала куда-то направо.

– Кто это?

От каменной аркады, где располагались мелкие ресторанчики, к ним шагал Мьюзик-мастер – или кто-то очень на него похожий, фигура в темном распахнутом пальто с подкладкой цвета полированного свинца.

– У меня есть виртуальный персонаж примерно такого вида, – сказала Кья, – но он, по идее, появляется, когда я выхожу на какой-нибудь мост. А в прошлый раз он и вообще куда-то подевался.

– Ты говорила, что видела кого-то, так это он?

– Нет, – качнула головой Кья.

Сона рывком выросла и ощетинилась жестким, колючим сиянием, окуталась смерчем радужной мошкары.

В дальней части площади пошел снег, быстро засыпавший брусчатку; темная фигура неуклонно приближалась, оставляя за собой четкую строчку следов.

Сона стала еще выше, ее сияние дрожало нарастающей угрозой, над рваными полотнищами возникло и стало разрастаться грозовое облако мерцающей тьмы, раздался звук, словно в поле электронной мухобойки попал особо сочный жук, совсем рядом мелькнули огромные крылья колумбийских кондоров, Сониных стражей, рожденных в информационном раю. Мелькнули и пропали. Сона выплюнула поток испанских проклятий, настолько цветистых, что автопереводчик ошеломленно заглох.

Мьюзик-мастер был уже совсем близко, все фасады за его спиной скрылись в кружении снега.

В руке Соны возник нож, тот же самый, но теперь он был размером с электропилу, иззубренный хребет жил мелкой напряженной дрожью. Золотые драконы с рукоятки вились вокруг смуглого, тесно сжатого кулака, гонялись за своими огненными хвостами сквозь миниатюрные облака китайских орнаментов.

– А вот теперь мы на тебя посмотрим, – зловеще процедила Сона.

Кья увидела, как пелена снега, поглотившая ее Венецию, резко съежилась и стала отступать, следуя цепочке следов, а на лице Мьюзик-мастера проступили черты Рэи Тоэи.

– Пожалуйста, – сказала идору.

Арли ждала Лэйни у лифта, на пятом, самом нижнем из парковочных уровней гостиницы; она успела уже переодеться в знакомую ему робу. Несмотря на распухшую, заклеенную пластырем губу, джинсы и короткая нейлоновая куртка придавали ей вид на зависть бодрый и компетентный.

– На тебя страшно смотреть, – сказала Арли.

Потолок здесь был низкий, обитый для уменьшения шума чем-то грязно-желтым, вроде войлока. Призрачный свет протянутых по потолку кусков биолюминесцентного провода, густая, сладковатая вонь бензинового выхлопа. Ряды за рядами мелких японских автомобильчиков, чистеньких, как посуда у хорошей хозяйки, влажно поблескивающих, как яркие обсосанные леденцы.

– Похоже, Ямадзаки считает это очень срочным, – сказал Лэйни.

– Да, – кивнула Арли. – Нужно сделать все прямо сейчас. Мы не знаем, сколько потребуется времени, чтобы обеспечить второй заход.

– Нужно так нужно. Сделаем.

– Тебе, с твоим таким видом, вообще не стоило бы ходить.

То ли в подтверждение, то ли в опровержение ее слов Лэйни пошел, заметно покачиваясь, вперед.

– Блэкуэлл отвез его в «Империал». Прочесывательная команда ничего не обнаружила. Нам сюда.

Они шли вдоль ровного строя хирургически чистых облицовочных решеток и бамперов. Зеленый мини-вэн стоял носом к стене, с настежь распахнутыми дверями; небольшой пятачок вокруг него был обнесен оранжевым пластиковым барьером и заставлен аппаратурными модулями. Шаннон, рыжий техник, возился с каким-то черно-красным кубом.

– Эспрессница. – Шаннон засунул руку внутрь кожуха и что-то там нашаривал. – Прокладка полетела.

– Садись, герой, сюда. – Арли указала на переднее пассажирское сиденье. – Оно откидывается.

– А вот этого лучше не надо, – сказал Лэйни, забираясь в машину. – Потом ты меня не разбудишь.

За спиной девушки появился Ямадзаки.

– Лэйни-сан, вы войдете в те же данные по «Ло/Рез», что и прежде, но теперь у вас будет параллельно доступ к базе данных по деятельности фэн-клубов. Глубина. Дополнительное измерение. Оно обеспечит необходимую вам степень персонализации. Параллакс, так это называется?

– Взгляни, – сказала Арли, подавая ему очки. – А не получится, так и хрен с ним. – Ямадзаки поморщился и часто заморгал. – Так или не так, потом мы покажем тебя гостиничному коновалу.

Лэйни надел очки и откинулся затылком на подголовник.

Ничего. Он закрыл глаза. Услышал легкий щелчок включенного питания. Открыл глаза и увидел те же самые массивы данных, что и утром, в Акихабаре. Тоскливые, строго и однообразно упорядоченные. Безликие.

– А теперь фэн-клуб, – сказал голос Арли, и тут же тусклые, безжизненные массивы стали прозрачными, раскрылись в глубину умопомрачительными хитросплетениями.

– Тут что-то… – начал Лэйни, а затем он вновь оказался в той, с огромными кафельными печками, стокгольмской квартире. Но теперь это было жилище, а не просто скопище тысяч скрупулезно табулированных фактоидов. За узкими слюдяными окошками кованой печной дверцы плясали языки пламени.

Зажженные свечи. Дощатый пол – каждая половица шириной в мужские плечи – застелен старыми, мягких тонов коврами. Что-то неподконтрольное Лэйни переместило его в соседнюю комнату, мимо кожаного дивана с ворохом маленьких ковриков к узкому высокому окну. В просвете полураздвинутых гардин, за покрытым по краям изморозью стеклом – густая тьма и мерное падение больших, словно ножницами вырезанных снежинок.

– Что-нибудь получается?

Арли. Как с другого конца земли.

Лэйни не ответил, пассивно наблюдая, как его разворачивают и ведут по главному коридору; по пути он взглянул в высокое овальное зеркало и не увидел своего отражения. И сразу вспомнился приют, си-ди-ромы с «бродилками» – заколдованные замки, космический корабль, покинутый командой из-за кошмарной внеземной заразы… Клик туда, клик сюда. Он всегда остро ощущал, что так и не нашел некоего главного чуда, той вещи, которая оправдала бы все эти поиски. Потому что ее там и не было, решил он в конце концов, решил и утратил всякий интерес к этим играм.

Но здесь – клик в спальню – было главное чудо. Рэи Тоэи. Откинувшись на подушки, в белопенном море кружев тонкого хлопка.

– Вы были сегодня нашим гостем, – сказала идору. – Я не имела возможности побеседовать с вами. Очень жаль. И кончилось все плохо, вы были ранены.

Лэйни смотрел на нее в ожидании горных троп и колокольчиков, но ничего такого не появилось, и тогда он вспомнил слова Ямадзаки насчет полосы пропускания.

Острый приступ боли в боку.