На грани апокалипсиса - Анатолий Кулемин

– Кстати, эту бутылку принес я, – заметил Бредли и улыбнулся инспектору с явной насмешкой. – Вы нашли на ней мои отпечатки пальцев?

– Да ладно вам… – инспектор отодвинул от стола-приставки стул и сел. – Вы сами во всем виноваты. Если бы сразу пришли к нам и все рассказали…

«А как бы я замотивировал утечку информации о плане “Дропшот” и о программе “Ультра” в Москву, дорогой инспектор? Ведь рано или поздно в ЦРУ об этом станет известно, а тогда мое имя обязательно всплыло бы снова». Так Бредли подумал, а сказал он совсем другое:

– Я контрразведчик, инспектор, и разбираться в подобных ситуациях привык сам. Прошу понять меня правильно. И кстати, кто вам подкинул версию о том, что Сэдлера убил я? Откуда уже на следующий день вы узнали, что буквально перед убийством я встречался с ним?

– Мы узнали об этом не на следующий день. Мы узнали об этом через час после вашего ухода от него, мистер Бредли. А сообщил нам об этом, – Кэлворт посмотрел на Карсона, – доброжелатель, пожелавший остаться неизвестным. Теперь-то я думаю, следствие быстро его установит.

Скоун закончил просматривать снимки, передал их Маклину и буквально вонзил в Карсона испепеляющий взгляд: тот продолжал стоять и с ненавистью смотреть на Бредли. Похоже, подобного поворота ситуации он не мог даже предположить.

– А, Карсон, что скажете? Обвинение в шпионаже – штука серьезная. За то, что у нас под носом работал агент иностранной спецслужбы, меня, конечно, по головке не погладят, но и за решетку не посадят. Даже с работы не выгонят. Учтут, что за руку схватили мы вас все-таки сами. В худшем случае меня ожидает почетная отставка на пенсию. А вот что ждет вас?

– Подождите, сэр… – очнулся наконец Карсон. – Какой шпионаж?!

– Самый обыкновенный, – прервал его Маклин. Он закончил наскоро просматривать снимки и передал их инспектору Кэлворту. – Тот, за который можно угодить не только за решетку, но и на электрический стул.

Возможно, упоминание об электрическом стуле повлияло на дальнейшее развитие событий, так как далее произошло то, чего не ожидал никто. Инспектор еще не закончил просматривать фотографии, как Карсон выхватил из-за пояса пистолет и навел его на Скоуна. Потом – стал наводить его то на одного, то на другого. На того, от кого – по его мнению – исходила наибольшая угроза. Сначала на Маклина, когда тот выскочил из-за стола-приставки, потом на инспектора, когда тот хотел встать со стула, но, увидев наведенный пистолет, замер и снова медленно сел, затем на Бредли, когда тот тоже сделал непроизвольное движение.

В кабинете повисло напряжение, которое было осязаемым. Прошла секунда, вторая… Прошло уже около минуты, а Карсон продолжал держать всех на мушке.

– Кто сделает резкое движение – застрелю, – произнес он наконец сдавленным голосом.

Первым начал реагировать Скоун. Как старший по положению, по возрасту, как хозяин кабинета, в конце концов, по логике вещей именно он должен был найти выход из этого щекотливого положения.

– Карсон, вы отдаете себе отчет… – тихо, почти шепотом начал Скоун увещевание, но замолчал, так как зрачок ствола тут же уперся ему в район переносицы.

– Не валяйте дурака, Карсон… – это заговорил уже инспектор Кэлворт и тоже замолчал, когда Карсон быстро переместил пистолет на него.

«Если сейчас зазвонит телефон или заглянет Мейсли, он выстрелит, – подумал… Сергей Озеров. Не Стэн Бредли и не Владимир Морозов – мастер аналитической игры, искушенный в интригах разведки, а именно Сергей Озеров – командир взвода разведки, не раз ходивший в рейды по глубоким тылам противника, лично бравший “языков”, привыкший принимать решения к действию моментально и проводить эти решения молниеносно, так как делать это приходилось под пулями. – Он реагирует на движение, на звук, на голос…»

– Карсон, – как можно безмятежнее и обыденнее заговорил Бредли, – положите-ка вы пистолет и давайте поговорим спокойно…

– Заткнись, Бредли, – Карсон тут же навел пистолет на него. – Тебя я шлепну первым. Это ты виноват во всем! Из-за тебя я попал в эту передрягу. Сначала ты занял мое место заместителя, потом оттеснил меня на второй план и сделал мальчиком на побегушках, обеспечивающим успех твоих операций. А теперь повернул дело так, что я вообще стал шпионом! Какой шпионаж?! Вы что, с ума все посходили?! – Скоун возмущенно посмотрел на него, и пистолет в руке Карсона снова дернулся. – Да, это я убил Сэдлера… Но никакого шпионажа там не было и в помине! Я убил его в качестве самообороны. Этот старый индюк первым набросился на меня и начал душить… В нем была тонна веса, у меня не было другого выхода. Но, я повторяю, ни о каком шпионаже не может быть и речи! Я готов отвечать за убийство, и только за убийство… А за одно или два… – Карсон передернул затвор и взвел боек. – Ну что, Бредли, хочешь сказать что-нибудь напоследок?

– Ну все, хватит. Мне надоела эта комедия, – это проговорил стоявший у окна Форрест.

Как раз об этом молил Бога Бредли, пока длился признавательный монолог Карсона. Тот отреагировал инстинктивно: он развернулся в сторону Форреста почти на девяносто градусов, и еще не успел закончить свое движение, как Бредли прыгнул.

Бредли прыгнул, превозмогая боль в плече, он применил прием точно такой же, как восемь лет назад, в Германии, в кабинете следователя: опершись руками о стол, сбил Карсона ударом ног. Разница в ситуациях была лишь в том, что тогда у власовца в руке был нож, у Карсона сейчас – пистолет.

Разница сработала. Карсон выстрелил. Он увидел периферийным зрением движение Бредли и успел развернуться назад; он был все-таки начальником оперативного отдела и боевой опыт у него тоже был, правда, не командира взвода войсковой разведки.

В небольшом замкнутом пространстве выстрел прозвучал громоподобно, и по кабинету сразу поплыл терпкий сернистокислый запах пороховых газов. С не меньшим грохотом Карсон летел, сметая с бокового столика телефонные аппараты, лампу подсветки, аппарат селекторной связи… Весь этот грохот – выстрел, падение – длился даже дольше, чем само действие, вызвавшее его. Он еще не успел затихнуть, как на запястьях Карсона защелкнулись наручники, а в дверях показалась снедаемая больше любопытством, чем страхом, миссис Мейсли.

* * *

Людвиг подъехал к гостинице «Стетлер» и встал неподалеку от центрального входа – так, чтобы он хорошо просматривался – точно в назначенное Бредли время. Машину Марты он увидел метрах в тридцати; она была уже здесь, хотя согласно все тем же указаниям Бредли должна была подъехать на двадцать минут позже. В принципе, когда подъедет Марта, особого значения не имело, главным было то, чтобы они подъехали не в одно время. В случае какой-то пробуксовки в плане их ни в коем случае не должны были увязать друг с другом. Такую фору во времени он сделал в пользу Марты, просто чтобы ей нужно было меньше ждать.

Подробнейший инструктаж брата и сестры Бредли провел утром, когда они с Мартой приехали в автомастерскую. Он несколько раз заставил их повторить каждый шаг; особенно это касалась Марты, так как ей Бредли отвел самую ответственную роль в этой части его плана.