Как убить свою свекровь - Дороти Кэннелл

Я собиралась попросить миссис Корнишон приготовить чай, пока я дам Эбби и Тэму по стакану молока, когда сверху донесся чудовищный грохот и пронзительный вопль Мамули.

– Побудьте с детьми! – бросила я миссис Корнишон и опрометью кинулась наверх.

Сердце билось у самого горла, ноги подкашивались, я думала, что никогда не доберусь до спальни в башенке. Сомнений нет: чудовищный комод рухнул, а из-под него торчат только кончики пальцев Мамули. Надо было убрать его из спальни, изрубить в щепки! Вместо этого я жила в праздной безмятежности, уверенная, что проклятая мебель незыблема, как Гибралтарская скала.

Ладони мои так сильно вспотели, что пришлось ухватиться за ручку двери краем блузки. Оказавшись наконец в спальне, я сама едва не рухнула. Убийственный комод мирно покоился на своем месте, а Мамуля стояла живая, хотя и не совсем здоровая, возле опрокинутого стула и разбитого зеркала.

– С вами все в порядке? – еле выговорила я.

– Я испугалась, – жалобно пискнула Магдалина, и слезы хлынули из ее глаз.

– Понимаю! – Я порывисто обняла ее, и свекровь прижалась ко мне, словно Тэм или Эбби. – Давайте сядем на кровать.

– У меня, кажется, ноги отнялись…

– Тогда постоим тут.

– Не думай, Элли, что я тебя критикую, но я увидела пыль на самом верху комода. Я подставила стул, залезла на этот выступ посередине, и там я нашла… – Она задрожала.

– Что вы нашли?

– Эту страшную штуку… она там, у камина. Я уронила ее вместе с метелкой, падая со стула, и разбила зеркало на туалетном столике.

– Давайте я посмотрю. – Я подошла к камину.

– Не трогай ее, Элли! – Магдалина заломила руки. – Не хочу, чтобы эта зараза коснулась тебя. Я уже отжила свое, но надо думать о Бене и детях.

Меня сковал ледяной страх при мысли о том, что же такое я могу там обнаружить. На первом месте в списке ужасов была дохлая мышь, но, увидев, что лежало под метелкой из перьев, я испытала настоящий, добротный шок.

– Кукла! – Я подняла ее. – Кукла Барби!

– Но ты посмотри, во что она одета!

– В платье из вашей мантильки, – прошептала я.

– И маленький беретик, совсем как у меня.

– Кошмар!

Я провела пальцем по волосам куклы. Их обкорнали до жалких косм и покрасили в мышино-седой цвет. Ужаснее всего было то, что из груди куклы торчал шампур.

– Это я!

– Ну что вы, сходство только отдаленное. Это было почти правдой, потому что из них двоих Мамуля была меньше. Я чуть не ляпнула в утешение, что шаманство – не точная наука, но тут Магдалина задала единственный правильный вопрос:

– Кто мог это сделать?

– Миссис Корнишон.

Коллекция красоток Барби, принадлежавшая юной Доун Таффер, пропала вчера, и владелица обвинила в краже именно миссис Корнишон. К тому же миссис Корнишон принесла свое вино из одуванчиков как раз в тот день, когда приехала Мамуля. И Магдалина тогда была точно в такой беретке.

– Но почему, Элли?! – Страх Мамули сменился гневом. – Эта женщина меня почти не знает, и я с ней не ссорилась, не то что с миссис Маллой!

– Возможно, в этом-то все и дело.

– То есть?

– Миссис Корнишон мстит за свою подругу. Вместо того чтобы стоять здесь, надо спуститься и поговорить с ведьмой начистоту.

– Прежде чем мы уйдем, Элли, – Магдалина изо всех сил старалась говорить спокойно, – будь добра, вынь шампур из груди куклы. Зло очень могущественно, Элли. Ты бы это знала, если бы ходила в католическую церковь. Не хочу тебя попусту волновать, но сердце у меня что-то начинает пошаливать.

Я надеялась, что у миссис Корнишон сердце тоже начнет пошаливать, когда она поймет, что ее поймали на месте преступления. Однако на кухне запаниковала я. Близнецов нигде не было.

Миссис Корнишон угадала мои мысли:

– Да вы не волнуйтесь, миссис Хаскелл, Джонас пришел и забрал их в сад.

– Хорошо, одну загадку мы выяснили, теперь объясните нам вот это!

Чувствуя за спиной дыхание Мамули, я показала искалеченную куклу.

– Как это вы ее нашли? – Миссис Корнишон опустилась в качалку и принялась нервно теребить фартук. – Я же засунула ее повыше.

– Зачем вы это сделали?

– Из-за Джонаса. – Она понурила голову. – Я уж столько лет надеюсь, что у нас с ним сладится… А тут узнала, что он собрался окрутиться с красоткой из Лондона, вот и рассердилась.

– Так вы его ревновали? – ошеломленно прошептала Мамуля.

– Джонас даже не заметил, что у меня новые бигуди!

– Это не основание для столь мерзкого поступка. К тому же хотелось бы узнать, – я скрестила руки на груди, – почему вы похитили всех кукол Доун Таффер!

– Ничего подобного! – возмутилась миссис Корнишон. – Эта девчонка врет! Несносное создание. Вы бы слышали, как она разговаривает с бабкой!

Ответить мне не дала Магдалина. Голос ее был полон меда:

– По-моему, Элли, ты очень строга к миссис Корнишон. Ревность – зеленоглазое чудовище. Она хватает человека за горло и душит, она способна перевернуть все твое мировоззрение, она сводит с ума…

«Не может быть!» – думала я, глядя на шаманскую куклу. Колдовство, видимо, пошло наперекосяк и вместо порчи получилось настоящее чудо – кротости и человеколюбия.

Господь вознаграждает тех, кто ходит путями праведников и посещает лекции по Священному писанию (конечно, не в те дни, когда никак нельзя пропустить любимую программу по телевизору). Поверьте, я приняла явленное нам чудо с должной благодарностью, но в то же время мои горячие надежды на воссоединение родителей Бена не настолько ослепили меня, чтобы пересмотреть свое отношение к роли Памелы в смерти леди Китти. К тому же я всегда симпатизировала влюбленным, и мне жаль было миссис Корнишон, которую пришлось с позором изгнать из Мерлин-корта. Эх, почему жизнь никогда не может дать нам счастья во всем! Поэтому, если хочешь быть счастливым, – выковыривай изюминки и забудь, что плюшка черствая.

Только я собралась предложить Мамуле свою прозрачную ночнушку для любовного свидания с Папулей в «Темной лошадке», как вошел Джонас с близнецами. Судя по их виду, все трое рыли грядки носами.

– А мы искали статуэтку святого Франциска… – Джонас пригладил волосы грязной рукой. – Но он как в воду канул.

– Господь судит нас не по плодам деяний наших, а по сердцам, – мягко заметила Магдалина.

Понял ли Джонас, что печаль, сквозившая в улыбке Мамули, была адресована ему? Не бродить уж им ночами в серебристой лунной мгле. Чтобы скрыть волнение, я усадила Эбби и Тэма на разделочный стол. Близнецы горестно захныкали, предчувствуя близкую развязку: я уже достала инструменты экзекуции – полотенце и мыло. Джонас сообщил, что отправляется назад, в сад, перемолвиться словечком с незабудками, самыми верными цветами.