Пленительная страсть - Ферн Майклз

Риган направился к окну и взглянул на веранду. Несмотря на то, что он старался сохранять невозмутимый вид, все-таки выглядел он смущенным.

Слуги начали подавать кофе.

После минутного замешательства мужчины заговорили снова.

— Неужели Риган влюбился в Морскую Сирену? — удивлялись они. — Действительно ли он хочет увидеть ее опять?

— Давай я скажу иначе, — спокойно заметил Цезарь, вновь обращаясь к хозяину дома. — Предположим на минуту, что мефрау ван дер Рис окажется права и Морская Сирена начнет убивать захваченных моряков. Тогда ты согласишься с нами?

Риган обвел глазами гостиную. Ему была неприятна враждебность на лицах многих гостей.

— Что ж, тогда соглашусь, — уступил он.

Сирена посмотрела на Гретхен и была удивлена выражением облегчения, промелькнувшем на лице немки. Интересно, чего опасалась вдова?

На следующее утро Гретхен отправилась в поместье дона Цезаря. Она нашла хозяина в кабинете потягивающим кофе. Будучи истинным джентльменом, он встал и, поприветствовав даму, предложил ей с ним позавтракать, но вдова отказалась от этого предложения и устало опустилась на диван, стоявший напротив окна, выходящего в сад.

Было очевидно, что фрау Линденрайх пришла в его дом с какой-то особой целью, и Цезарь надеялся, что она не станет медлить, а сразу приступит к делу. Он не любил женщин, находящихся на грани истерики, а именно в таком состоянии, по всей видимости, находилась сейчас Гретхен.

— Как ты находишь вчерашний ужин? — спросил он, чтобы как-то подтолкнуть взбудораженную женщину к изложению цели ее визита.

— Он заставил меня о многом задуматься, Цезарь. Как ты считаешь, что теперь будет? — ее голос дрожал от страха.

— Это только Богу известно. Риган как с ума сошел! Меня бросает в дрожь при одной только мысли, что он может найти нашего приятеля с крюком. Если голландец сразу убьет его, то у меня нет никаких возражений. Однако если он заставит Крюка говорить, то дело примет совсем другой, не очень приятный оборот. В этом случае я намерен укрыться под небом Испании. А ты, Гретхен, куда ты тогда денешься?

— Ты говоришь так, будто это все уже случилось! Если Ригану не удалось найти его за целых три года, почему он должен найти нашего приятеля сейчас? Надо быть реалистом, Цезарь!

— Как раз я-то и смотрю на вещи реально, Гретхен. Прежде Риган занимался поисками один, а за голову Крюка не назначался выкуп. И не было никакой Морской Сирены, поставившей себе цель разыскать человека с крюком.

— Мы ему столько заплатили, что на всю жизнь должно было хватить, — Гретхен скорчила недовольную гримасу. — Он обещал скрыться на одном из дальних островов — Борнео или Сулавеси — и оставить пиратство. Что могло с ним случиться? Почему он снова пошел в море?

— Бесполезно сейчас задаваться этими вопросами. Мы должны сами его найти и передать Морской Сирене. Но не дай Бог, если все-таки Риган первым отыщет Крюка: ненависть не позволит ему передать нашего приятеля женщине-пирату. Если бы я был на его месте, то поступил бы точно так же!

— Неужели нет способа разыскать его?! Надо везде навести справки. Надо предложить собственную награду. Ты должен что-то предпринять! — воскликнула Гретхен, и страх исказил ее красивое лицо.

— Почему это я должен что-то предпринимать? Сожалею, очень сожалею, что позволил тебе в свое время втянуть меня в эти дела. Ты же утверждала, что Риган женится на тебе, если с Титой будет покончено! У тебя было целых три года, чтобы завлечь его в свои сети!

— Если бы у меня были восемь лет, он, конечно, был бы моим. Подбери шлюпку Ригана Педро Гомес, а не твой корабль, капитан которого отправил его в Испанию гнить в тюрьме, — и все было бы иначе! Тюрьма в мои планы не входила!

— Я теперь глубоко сожалею, что вообще дал вовлечь себя в твои планы. Это была большая ошибка, — задумчиво произнес Цезарь.

— Ошибка? Ты неожиданно разбогател на этом всем! Если только это действительно было неожиданно… Винсент ван дер Рис узнал, где его сын, и пошел на все, чтобы вызволить его из тюрьмы! Ты хорошо поднялся на этом! Но, Цезарь, — зашипела Гретхен, — ты помог мне однажды и должен помочь опять! Вернее было бы сказать, что помощь нужна нам обоим. Если Риган ван дер Рис узнает от Крюка, что произошло с его сыном и о нашем участии во всей этой истории, он не пощадит нас обоих. Обоих! Ты меня слышишь?

— Здесь ты ошибаешься, дорогая! Риган никогда не сможет доказать, что я имею к этому отношение. А что касается тебя, то тут совсем другое дело: он сразу поверит — а так оно все и было! — что ты захотела убить Титу и выйти за него замуж. Думаю, он поймет, что тобою руководили ревность и страсть, хотя никогда не сможет простить. Но он никогда не поймет, почему ты так поступила с его сыном! Я отговаривал тебя тогда, но ты сказала, что не желаешь никаких напоминаний о прежнем браке и что ребенка необходимо убрать тоже. Куда ты отправила его, Гретхен, после того, как Крюк приехал к тебе с мальчиком из Кейптауна? К тому времени я уже умыл руки и ты сама этим занималась. Если хочешь, чтобы я помог тебе, то должна рассказать мне, где…

— Он был отправлен в Минданао на Филиппинах — территорию Испании, где голландцы не торгуют, — поспешила сообщить вдова и замолчала, как бы заколебавшись. Наконец она произнесла: — Знаешь, о чем я беспрестанно думаю, Цезарь, со вчерашнего вечера? Может быть, нам отправиться туда или послать корабль, чтобы отыскать мальчика и привезти его сюда? Мы бы сказали Ригану, что услышали от кого-то о его сыне и решили найти его. От радости, что ребенок нашелся, голландец позабудет о своей навязчивой идее мстить Крюку и позволит Морской Сирене самой разбираться с ним, если вообще его возможно найти…

— А как ты проделаешь все это, не вызвав подозрений Ригана, что мы имеем отношение к похищению мальчика и смерти Титы?

— Мы могли бы подстроить так, чтобы один из наших пиратов каким-то образом «нашел» бы мальчика, а мы бы к этому не имели бы никакого отношения.

— А потом будет интересно узнать, не расскажет ли он по возвращении домой своему папочке какие-нибудь занятные подробности о том, как попал на Филиппины. После того как Крюк привез ребенка, мальчик видел тебя и, возможно, помнит, как ты отправляла его в Минданао. Ему сейчас должно быть двенадцать лет, но он уже тогда, в свои четыре года, был очень смышленым ребенком.

Гретхен молчала некоторое время, ее била дрожь.

— А может, послать Ригану анонимное письмо с сообщением о том, где находится его сын? — дрожащие губы вдовы скривились.

— В первый раз я вижу, что ты по-настоящему испугалась. Неужели ты действительно так любишь Ригана, что опасаешься, как бы он не погиб от рук Морской Сирены?

— Любовь не имеет к этому никакого отношения, — зарыдала Гретхен.

— Риган теперь женат. Держу пари, что Сирена сделает его счастливым и у них будут здоровые, красивые дети.