Танец с хаосом - Андрей Мартьянов

– Мгновенное терраформирование, – голосом Ньютона, которого садануло по башке летописным яблоком, прохрипел Дастин. – Пока сам не увидел, не поверил бы. Тотальные изменения в масштабах планеты, не иначе. Какая же мощь нужна! А я еще не верил, что божественные силы настолько всемогущи!

– Да при чем здесь божественные силы! – взвыл я. Дом продолжало потряхивать, а вокруг (то есть буквально вокруг, в радиусе ближайших сотен метров) начали воздвигаться новые строения. За считанные секунды образовывались фундаменты, из ничего возникали доски и бревна, складывающиеся в длинные срубы, напластовывались черепичные крыши, в окошках появлялся свет… – Дастин, где молитвенник?

Напарник взглянул на меня непонимающе, но все-таки вытащил из кармана небольшую черную книжечку и вручил. Я судорожно начал листать, изыскивая закладку, оставленную нашим предыдущим гостем. Вот она, страница 114! Заголовок гласит: «Молитва святого Бернара».

– «Помни, о Всемилостивая Дева Мария, – запинаясь, прочитал я, – что никогда не слышал о том, чтобы прибегающий к Твоему покрову, молящийся о Твоей помощи, ищущий Твоего заступничества был Тобою оставлен…»

Невероятно, но сработало! Сработало!!

Полыхнуло золотым огнем, Дастин шарахнулся в сторону, споткнулся о мою ногу и упал, потянув меня за собой. Попутно мы своротили столик с чайным прибором. Жалобно зазвенели осколки дорогих фарфоровых чашек и молочницы.

– Я же предупреждал! – рявкнул на нас знакомый голос. – Строго-настрого приказывал прибегать к нашей помощи только в случае непосредственной угрозы жизни!! Приснодева, едва заслышав вашу просьбу, немедля отослала меня к вам, хотя у меня именно сию секунду по горло забот!

В углу балкона пылал столб холодного пламени, из которого вышел Бернар, но уже не в бизнес-прикиде, а в роскошной белой тоге. Смотрел он осуждающе.

– Мы… мы… я…

Изданный мною невнятный писк мало впечатлил святого. Бернар грозно сдвинул брови, как инквизитор во время вынесения приговора еретикам, повелительным жестом приказал молчать и быстро проговорил:

– Вы меня оторвали в самый важный момент и, если бы не приказ Всеблагой, я бы просто плюнул на вас с самого Четвертого неба! Не могли немножко подождать? Сейчас происходит один из ответственнейших моментов! Оно, Нечто, решило показать свою мощь, посчитав, что мы устранились от дел. Повторяю тридцать третий раз: сидите смирно! Все, я занят! Пока!

Бело-золотой огонь и святой Бернар немедленно исчезли, как только небесный визитер резко развернулся и вошел в столб пламени. Дастин отряхнул комбинезон, встал, помог подняться мне и вновь воззрился на окружающий пейзаж.

Похоже, буйство материи начало успокаиваться. Перестала трястись земля, растворились в небе последние сполохи, сопровождавшие Изменение, исчез холодный ветер. Наш Дом теперь был окружен целым поселком. Из-за островерхих крыш мы не могли различить, что произошло с Комплексом, однако на месте вверенного нашей охране сооружения виднелись покрытые вечерним лесом холмы.

– Что-то не то с Домом. – Дастин первым подал голос. – Пошли во двор, глянем снаружи.

Дастин неожиданно уверенно провел меня через какие-то неизвестные коридоры, новообразовавшиеся за последние несколько минут. По пути я автоматически отметил, что Дом из двухэтажного стал трехэтажным. На улицу мы вынырнули через низкую боковую дверь – наверное, черный ход.

Двор. Довольно обширный, причем площадь гораздо больше, чем прежде. Конюшня – длиннющий деревянный сарай, внутри которого слышны всхрапывания лошадей.

Мы отошли подальше, миновали ворота и выбрались на широкую дорогу, прорезавшую поселок почти точно посередине.

– Забавно, – преувеличенно спокойно сказал Дастин, хотя я заметил, как он сжал кулаки. – Интересная архитектура, не замечаешь?

Центральное трехэтажное здание – первый этаж выложен камнем, два остальных являли собой бревенчатый сруб – фасадом выходило к дороге (желтый кирпич исчез, заместившись на укатанную до каменной твердости глину). По бокам – два врезающихся в холм флигеля, да так, что кое-где земля доходила до окон вторых этажей. Окна флигелей – круглые. Теперь Дом, почти как Комплекс, врастал в высокий откос. Арка с распахнутыми воротами. Вывеска с изображением толстенькой пузатенькой коняшки, вставшей на задние ноги, и надпись: «Prancing Pony. Barliman Batter».

– «Резвый пони». Владелец – Барлиман Баттер, – бездумно перевел я. – Дастин, как думаешь, что это значит?

– Ты на себя посмотри, – выдавил напарник. – И на меня. Вот теперь мы, похоже, попались всерьез. Оно изменило даже нашу одежду. Такого еще никогда не случалось.

Я уставился на Дастина. Внешне он оставался таким же невысоким рыжеватым здоровяком, как и всегда, однако черный комбинезон исчез, и теперь Дастин мог похвастаться короткими остроносыми сапожками, кожаными штанами, расшитой рубахой и белым, лишь самую чуточку заляпанным фартуком. Я вытянул руки и наклонил голову, чтобы осмотреться. Грубоватая кожаная куртка. Сапоги – высокие, почти до колена и явно давно не бывавшие в чистке. Длинный удобный плащ. В свете фонаря под воротами я различил, что он темно-зеленого цвета. Меч на боку. Довольно тяжелый. Я вытащил клинок и едва не рассмеялся – меч оказался обломанным на нижней трети лезвия.

– Плохо снабжаете ваших вышибал, хозяин. – Я показал Дастину сломанное оружие. – Ничего более увесистого нету?

– Постой-ка, – ахнул напарник. – Понимаю, в нашем положении ничему удивляться не надо, но… Поройся по карманам!

Я порылся. Трубка с красивой резьбой по чубуку, кисет с хорошим табаком, некоторое количество денег – полтора десятка серебряных монет и одна золотая. Изображение при неверном свете лампы не разглядеть.

– Так, трубка… табак… пахнет приятно, – перечислял я. Дастин в это время обшаривал свои карманы. И тут он побледнел настолько, что я подумал, будто Дастину плохо с сердцем.

– Вот! – Он вытащил из-за пазухи неровный коричневатый конверт, украшенный печатью и сунул мне. – Глянь. Я это читать не буду. Просто боюсь. Кажется, я догадываюсь, в чем дело.

Я вытащил нож, висящий в ножнах на поясе справа, аккуратно поддел печатку, отлепил ее от толстой бумаги, больше похожей на исключительно тонкую кожу – пергамент, и моим глазам предстал следующий текст:

«Резвый пони».[1]

Брыль, День Середины Лета,

1418 года Шира.

Дорогой Фродо!

Меня настигли плохие вести. Ухожу немедля. Тебе тоже необходимо спешить. Уходи не позднее конца июля. Я сделаю все, чтобы вернуться побыстрее, в крайнем случае нагоню тебя в дороге. Если поедешь через Брыль, оставь мне весточку. Хозяину (Барлиману) доверять можно. Если повезет, в Дороге тебя встретит мой друг – человек, худой, высокий, темноволосый…»