Хозяин ночи - Александр Конторович

Распотрошив содержимое кузова «камаза», добро (в основном – продовольствие) упрятали в несколько тайников. Предусмотрительно раскидав их подальше один от другого. В каждый тайник уложили и по запасному стволу – расстрелянная Саньком легковушка основательно пополнила семейный арсенал.

Из убежища выбирались только в сумерках, и в это же время возвращались домой. Пока везло – никто из его обитателей не попался никому на глаза.

А вот про запах – не подумал никто… да и то сказать – кому это раньше приходило в голову вообще?

Прижавшись к стене, прислушиваюсь.

Непонятно…

Нет, явных признаков того, что тут кто-то есть, я пока не наблюдаю. Не лязгают затворы, не слышно и хлопков капсюля-воспламенителя. И ничьё тяжёлое дыхание не звучит за углом. Но что-то такое тут всё же есть…

Странным образом меняется человек. Под влиянием определённых условий, разумеется – не сам по себе. Начинает обращать внимание на такие вещи, мимо которых ранее прошёл бы, не задумываясь. Вот, я – нормальный же в прошлом человек! Ни разу не супермен и не какой-то там спецназер. Плевком, не то что вертолёт – муху не собью! Даже и сейчас… А вот, откуда что и взялось… Этот холодный расчет, когда я прикидываю место возможной установки очередного заряда, привычка стрелять так, чтобы гарантированно уложить оппонента на месте… И ведь ни разу почти не возникло желание человека просто отпугнуть! Не все же тут вокруг патентованные злодеи, наконец… есть ведь и нормальные люди!

Ага, в Таркове…

Дофига ли ты, родной, тут в последнее время таких «товарищей» встречал?

Даже и мои инструкторы на ментовской базе – и те, вроде бы классные мужики – но, кто знает, сколько за каждым из них могил понарыто?

Олег, мой техник.

Мирный же мужик…

А смертоубойственные автоматические турели, однако, монтировать не отказался. Не смутил его тот факт, что одна такая установка может нашинковать с полсотни человек разом – насколько боезапаса хватит. А там его дофига…

Да, он свою жизнь защищает. А я чью?

Да тут, если с такой точки зрения посмотреть, кого угодно можно оправдать! Никто просто так не грабит – каждый за жизнь борется.

За свою…

Чтобы была она максимально комфортной и спокойной.

А тот факт, что для этого кого-то урыть надобно… издержки производства, только и всего.

Что за жизнь, однако, пошла…

***

- «Красный-два» - «Фокстроту»!

- На связи «Красный-два».

- Вышел в квадрат восемь – одиннадцать. На маршруте ничего подозрительного не обнаружено.

- «Фокстрот», проверьте контрольную точку номер три, отмечено срабатывание датчика движения.

- Принял, «Красный-два».

***

Внимательно оглядываясь по сторонам, патруль «юсеков» пробирался вдоль улицы. Дураков идти по проезжей части тут не имелось, пробирались вдоль домов, используя в качестве укрытий любое препятствие. Угол дома, брошенный автомобиль – всё, что может защитить от чужого взгляда. А если ещё и от пули – так и вообще хорошо!

Маршрут был привычный и достаточно хорошо изученный. Не раз и не два пройденный, и все подозрительные точки не единожды проверены.

Сработка датчика… бывает… Обычное дело. В городе всегда что-то происходит. Упала прогнившая доска, оторвался с крыши лист железа… да и человек вполне пройти мог. Тут не пустыня Сахара, люди встречаются гораздо чаще, чем один человек на полсотни квадратных километров! Хотя. Положа руку на сердце, с некоторыми людьми не то что встречаться, одним воздухом дышать бы не хотелось!

Да и людьми-то их называть… много чести будет!

Вот, однако, и нужное место…

Притаившись за углом здания, старший патруля внимательно изучал в оптический прицел винтовки отдельно стоящее здание.

Окна первого этажа были когда-то забаррикадированы, а входные двери заминированы. Одно время тут располагался опорный пункт «Юсек», но обстоятельства изменились, и необходимости (а может быть – и возможности…) оборонять ещё и это здание теперь уже не имелось. Но и бросать его просто так никто не собирался! Вот и установили растяжки на входах, заодно дополнив их ещё и датчиками движения. Чтобы вовремя отреагировать на чью угодно попытку прибрать к рукам это место. А заодно – и примерно наказать подобного нахала! Никакого снаряжения тут, разумеется, давно уже не было, но как укреплённая позиция здание представляло определённую ценность. Во всяком случае, тот, кто засядет в нём, может контролировать тактически важный перекрёсток улиц. И существенно осложнить, или сделать вообще полностью невозможным, проход по этим самым улицам. С данной точки можно без проблем вести прицельный огонь метров на пятьсот – неприятно!

Двери… ну, положим, саму входную дверь отсюда не видно – перед нею сложен защитный бруствер из мешков с песком и бетонных блоков. Сами же и постарались, чтобы выход на улицу не простреливался…

Но при визуальном осмотре незаметно никаких признаков того, чтобы там что-то взрывалось. А чему рвануть – там есть.

Ладно, делаем предварительный вывод, что там никто посторонний не проходил…

Сместившись в сторону, оператор осмотрел таким же образом и амбразуры первого этажа – с аналогичным результатом. Правда, в узкие отверстия пролезть невозможно, но… таков порядок!

- «Красный-два» - «Фокстроту».

- Слушает «Красный-два».

- Предварительная оценка – отрицательно. Следов проникновения не обнаружено. Перехожу к фазе два.

- Принято, «Фокстрот». Фазу два разрешаю.

То есть – лезем внутрь…

Пробираться через собственное минное заграждение никто не собирался. Снимать его – тоже. Для проникновения внутрь имелся запасной вариант.

Неподалёку от дома, под кучей мусора, лежала лестница. Сваренная из водопроводных труб, она могла выдержать вес даже и пары бойцов в полном облачении. Да и ухода за ней никакого не требовалось… могла тут пролежать года два или даже больше.

Осмотревшись, двое из патрульных скользнули к куче мусора. Минута – и на свет божий появилась лестница. С этой стороны дома никаких ловушек и мин не имелось, проход был относительно безопасным. Правда, он простреливался из амбразур опорного пункта… но тут уж ничего поделать было нельзя, приходилось рисковать.

Однако никаких выстрелов не прозвучало. Да и вообще обстановка оставалась относительно спокойной.

Раз – и лестница приставлена к стене. При этом её нижний край упёрся в специально положенный в этом месте бетонный блок – часть тротуара. Русские называют его странным словом – поребрик. Впрочем, это не единственное странное слово в их лексиконе…