Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

могу потребовать от командующего фронтом начать операцию 6 января, если по плану артподготовка должна продолжаться пятьдесят пять минут, а боеприпасов на данный момент имеется только на половину этого времени? - возразил Воронов.

- До 6 января у вас есть в распоряжении целых двое суток, товарищ Воронов, и положение с боеприпасами вполне можно поправить, - не согласился Верховный.

- Оставшиеся двое суток учтены нами, товарищ Сталин. Будет доставлено двенадцать, максимум пятнадцать процентов от их расчетного количества, - не сдавался Воронов.

- А почему произошла такая задержка с подвозом боеприпасов, товарищ Воронов? - спросил Верховный.

Начальник артиллерии ответил и на этот вопрос:

- В целях ускорения подхода эшелонов и транспортов, товарищ Сталин, пришлось согласиться на их разгрузку в большом удалении от мест выгрузки.

- Какую дату начала операции вы предлагаете, товарищ Воронов? - смягченным тоном спросил Верховный.

- «Плюс четыре», товарищ Сталин, то есть 10 января, - ответил начальник артиллерии Красной Армии.

- Хорошо. Срок «плюс четыре» утверждается, - закончил возбужденный разговор Сталин.

В Заварыгине, в штабе Донского фронта, тем временем решалась «проблема ультиматума». 1 января Рокоссовский позвонил в Москву Антонову и высказал предложение предъявить ультиматум о капитуляции блокированной группировке. Эта идея понравилась и Верховному. Он затребовал от командующего Донским фронтом текст документа и, утвердив его, поручил Рокоссовскому вручить ультиматум Паулюсу за день до перехода войск фронта в наступление.

В ночь на 8 января наши самолеты разбросали над «котлом» десятки тысяч листовок с текстом ультиматума на немецком языке. С вечера условия капитуляции непрерывно передавались по радио на переднем крае. А утром наши парламентеры, майор Смыслов и капитан Дятленко, с развернутым белым флагом в сопровождении горниста вышли из блиндажа и направились в сторону немецких позиций. Но навстречу им никто не вышел. По ним был открыт сначала одиночный ружейный, а затем пулеметный огонь. Парламентеры благополучно возвратились на «исходные позиции» ни с чем.

Воронов доложил о происшедшем в Ставку. В разговоре с ним Верховный посоветовал не отчаиваться и повторить «операцию» со стороны южного фаса «котла», на участке 57-й армии Толбухина. И здесь утром 9 января опасную миссию парламентеров вновь выполняли майор Смыслов и капитан Дятленко. На этот раз наши «дипломаты» благополучно достигли позиций противника и были встречены немецкими офицерами. Однако вручить им пакет отказались и потребовали, чтобы их проводил и на армейский командный пункт для встречи с генералом Паулюсом или его заместителем. Парламентерам завязали глаза и доставили в штаб ближайшего армейского корпуса, где после телефонных переговоров с командованием блокированной группировки было заявлено об отклонении ультиматума. Теперь ее окончательную судьбу предстояло решить силой оружия.

В 8. 05 10 января в морозное небо взвились сигнальные ракеты, и гром артиллерийской канонады обрушился огненным смерчем на позиции врага по всему обводу «кольца». Через час перешли в наступление наши танки и пехота. Артиллерия же, впервые за годы войны, непрерывно поддерживала их атаки огненным валом на глубину до двух километров.

К концу дня 12 января соединения 65-й и 21-й армий, взаимодействуя на смежных флангах, завершили ликвидацию «Мариновского выступа» и вышли на рубеж реки Россошка. Удерживающие западный фас обвода «котла» 44-я и 376-я пехотные, а также 3-я моторизованная дивизии противника были разгромлены. Несколько потеснили оборону врага войска 66-й и 64-й армий Жадова и Шумилова. Повсеместно отступая, враг оказывал яростное сопротивление. Но войска Донского фронта было уже не сдержать. Операция «Кольцо» неумолимо близилась к своему победному завершению.

В полдень 7 января, когда работа над планом Острогожско-Россошанской операции была в самом разгаре, в штаб Воронежского фронта позвонил Верховный. Утром он уже обсуждал с Жуковым положение на Верхнем Дону, но теперь поднял «извечно больной вопрос» о положении под Ленинградом:

- Приближается срок начала операции по деблокаде Ленинграда, товарищ Жуков. Там в качестве представителя Ставки находится товарищ Ворошилов. Но Ставка считает необходимым, чтобы и вы побывали в Ленинграде в ближайшие дни. Нужно на месте посмотреть, все ли сделано для т ого, чтобы операция «Искра» прошла успешно. Некоторый резерв времени у вас, по-моему, есть, так что обязательно сделайте остановку в Москве.

- Но подготовка Острогожско-Россошанской операции еще не за кончена, товарищ Сталин.

- Что еще предстоит с делать?

- Необходимо отработать взаимодействие фронтов Голикова и Ватутина на стыках, уточнить задачи 7-го кавалерийского корпуса Соколова, - четко доложил Жуков.

- Понятно. Какое же решение примем? Мне срочно надо посоветоваться с вами.

Жуков до деталей изучил манеру действий Верховного при решении срочных вопросов. Он предложил:

- Хорошо. Генерал Василевский в курсе всех дел на Воронежском направлении, товарищ Сталин, и пусть он доводит здесь дело до конца, а я вылетаю в Ставку.

Верховный удовлетворенно закончил разговор:

- Согласен. Вылетайте в Москву незамедлительно. Когда на исходе дня Жуков приехал в Кремль, Сталин поздоровался с ним за руку, сказал:

- До начала операции «Искра» у вас есть в запасе некоторое время, и мне бы хотелось, что бы вы слетали на пару дней в 3-ю ударную. Армия ведет тяжелые бои. Больше месяца ей не удается сломить сопротивление гарнизона в Великих Луках. Надо оказать командованию армии практическую помощь, поправить создавшееся положение.

Возражений со стороны Жукова не последовало:

- Хорошо. Мне все понятно. Я сегодня же вылетаю на Калининский фронт, товарищ Сталин.

И улетел, возможно, лучше других понимая, что операция в районе Великих Лук оттягивала на себя значительные силы противника. Это состояние в центре советско-германского фронта требовалось сохранить, чтобы Верховное Командование вермахта уже ни при каких обстоятельствах не смогло использовать их в ближайшее время под Ленинградом или, тем более, под Сталинградом.

Перегруппировав силы, войска Донского фронта в середине января вновь перешли к активным наступательным действиям. Учитывая изменившуюся обстановку, острие главного удара переместилось в полосу наступления 21-й армии Чистякова. Главный удар наносился на участке Елха - Западновка в направлении Воропоново. Войска 66-й армии продолжали прорыв к Питомнику. Слева их обеспечивала 24-я армия Галанина, наступающая на Гумрак.

Когда члены Политбюро ЦК уже поднялись со своих мест, посчитав очередное заседание законченным, Сталин предложил решить еще один неотложный вопрос:

- Пришло время поощрить наших известных военных за проявленное мастерство и усердие. В битве под Москвой и в Сталинградской операции хорошо проявил себя генерал армии Жуков. Я предлагаю присвоить ему очередное воинское звание «Маршал Советского Союза».

Молотов «с нажимом», вроде бы резонно, возразил:

- В успех Сталинградской операции не меньший вклад, чем генерал Жуков, внес и генерал Василевский.

Молотова тут же поддержал Каганович:

- Воронова и Голикова тоже на до повысить в звании. Сталин, казалось, сделал оппонент ам уступку,