Цена согласия - Слава Доронина

Зато Гончаров очень достоверно притворяется: хватается рукой за грудь и, выровняв машину, съезжает на обочину. Шумно дышит, и на мгновение даже кажется, что ему по-настоящему плохо.

— Ты бы не сидела бревном. Склонись надо мной для вида, у нас не наглухо тонированы стекла, а потом выскакивай на улицу.

— Знал бы ты, как я тебя сейчас ненавижу, — зло шепчу я. — Там ливень. — Склоняюсь к Косте и с силой бью его по плечу. — Лучше бы мы поменялись местами.

— Я уверен, ты справишься.

План в голове рождается молниеносно. Пусть и чреватый проблемами, но какая разница, если Костя и так говорит, что у него их выше крыши.

Я дергаю ручку и вываливаюсь под дождь, ощущая себя актрисой дешевого театра. Заметив черный седан, который движется так медленно, что кажется, будто стоит, сначала пытаюсь тормозить автомобили на встречке, но они, конечно, громко сигналят и проезжают мимо. Потом я бегу к черной машине и бросаюсь на нее. Стучу слабеющими пальцами в стекло и пытаюсь разглядеть лица незнакомцев.

Двое мужчин в черных кожанках переглядываются, но не торопятся выходить или опускать стекло. Господи, надеюсь, меня сейчас не затолкают в машину и не увезут в неизвестном направлении? Из тебя так себе сценарист, Костя!

— Что тебе? — наконец слегка опустив стекло, басит один из здоровяков.

— Мой муж… — говорю, задыхаясь, и плачу, растирая капли дождя по лицу. — Ему стало плохо с сердцем. Помогите, пожалуйста. Я беременна. Мне очень страшно…

Ожидаемо, что два бугая не спешат помогать. Ничего не остается, как напустить на себя жалкий вид и имитировать недомогание. Но когда и это их не трогает, вновь приходится импровизировать и падать в обморок.

Слышно, как один из мужчин открывает дверь, а второй орет матом.

— Указаний не было вступать с ними в контакт. Оставь ее.

— Ей плохо, не видишь? Вызывай скорую и проверь, что там с Гончаровым. Не хватало еще, чтобы накануне сделки он кони двинул.

Черт, про скорую я не подумала. Придется прийти в себя. Слабо стону и открываю глаза, когда меня хлопают по щекам.

— Эй, ты как? — спрашивает один из здоровяков.

Краем зрения замечаю, что второй бугай направляется к машине Гончарова, и опять чувствую, как накатывает адреналин. Думать о реакции Кости на мой экспромт не берусь, но вряд ли он придет в восторг от спектакля, который я устроила. Однако четких указаний, как себя вести, я от него не получала!

— Слышишь меня? — Здоровяк снова хлопает меня по щекам.

— Помогите дойти до машины... Я хочу к мужу… — шепчу, давясь слезами.

«И вовсе я не плохая актриса. Зря ты на меня наговаривал, Костя», — иронизирую про себя.

Ругнувшись, здоровяк подхватывает меня на руки и несет к машине.

— Ну что там? — спрашивает он у напарника и вдруг резко замолкает.

Широко распахнув глаза, я вижу Костю с битой в руках.

— Отпустил мою жену, забрал своего кореша, и чтобы духу вашего здесь не было.

Здоровяк ставит меня на ноги и тут же получает удар по корпусу от Гончарова. А потом еще. Я тихо взвизгиваю и делаю шаг назад, чудом устояв на ногах и не сев в мокрую лужу.

— Бражнику привет. — Костя сплевывает на землю и переводит на меня взгляд. Ведет подбородком в сторону пассажирской двери и, бросив биту на заднее сиденье, садится за руль.

Зуб на зуб не попадает от холода, адреналин разгоняет кровь по венам до шума в ушах. Кажется, мне и впрямь становится нехорошо.

— Что это было? Мы не договаривались, что ты будешь калечить людей. У них был видеорегистратор, и теперь…

— Пешки конкурента, — обрывает меня Костя. — Бражник хочет заполучить мои филиалы на севере за копейки и приставил своих шавок, когда я дал добро на сделку. В общем, ничего серьезного. Боится, что я соскочу. Я думал, это церберы Антипова. Хорошо, что ошибся. — Он заводит двигатель и трогается с места.

— Они вызвали скорую... — вспоминаю я.

— Кому-то из них она явно пригодится, — усмехается Костя.

— Я валялась в грязной луже ради этого… Ты мог сразу сказать о своих предположениях?

— Беру свои слова обратно. Причем второй раз за последние полчаса. Ты ничего такая актриса, — говорит он и опять сворачивает на обочину, а потом включает заднюю скорость и возвращается к бугаям, которые уже оклемались и поравнялись со своей машиной.

Мы едва не въезжаем им в капот. Костя выходит на улицу и снова берет биту. Что-то говорит здоровякам, после чего один из бугаев садится в салон и протягивает ему видеорегистратор. Гончаров возвращается в машину с довольной улыбкой и сияющими глазами.

— Ты самый настоящий беспредельщик… — шепчу я потрясенно.

— Нам нельзя упускать кадры для семейного архива, раз свадебными не обжились. Вначале фикусы из подъезда, теперь обмороки на обочине. Будет что вспомнить, — подмигивает Костя и вжимает педаль газа в пол, срываясь с места.

— Вспомнить? А как же: «Я выкину тебя из своей жизни» и «Срок твоего пребывания рядом со мной ограничен временными рамками»? — ерничаю я.

— Тебе нужно переодеться, — игнорирует он мои слова и, взяв телефон, продолжает: — Посмотри в интернете ближайшую гостиницу, а я пока позвоню Рафу и скажу, что у нас вышла накладка и мы приедем чуть позже.

Я прерывисто вздыхаю, понимая, что чем больше узнаю Гончарова, тем сильнее влюбляюсь и ничего не могу с этим сделать.

Остановив машину у кладбища, Костя тянется за сигаретами и долго смотрит в окно, а потом выдает:

— В жизни бы не подумал, что снова здесь окажусь, да еще по собственной воле.

— Мог бы остаться в городе, а я бы поехала с Рафаэлем и девочками.

— Пытаюсь вспомнить, когда был в селе последний раз, и не получается, — задумчиво говорит он, проигнорировав мои слова, и, развалившись на сиденье, вставляет в рот сигарету.

— Больше десяти лет? Или меньше? — уточняю, наблюдая за его лицом.

— Больше, — усмехается Гончаров, закуривая.

— И как ощущения?

— Никак. Иди, — кивает он на узкую тропинку, которая ведет к могилам.

— И все-таки, — настаиваю я. — Ты жалеешь, что поехал со мной?

— Душу ты вытянешь, Маша, — грустно улыбается Костя и выпускает струю дыма в открытое окно. — Не жалею. Просто смотрю и охреневаю от того, как разрослось кладбище. Как освободишься, проедемся по селу. До одного места.

Я даже догадываюсь до какого.

— А еще говорят, что преступники не возвращаются на место преступления, — бурчу себе под нос и, взяв цветы, выхожу из машины.

— А ну-ка стой, — доносится строгий голос.