Ледяная птица - Сайфулла Ахмедович Мамаев

косится? Так глазами сверкает, так стволом автомата в спину тычет, что… Нет, лучше на время покориться участи и идти вместе со всеми.

Сериков скрепя сердце сделал несколько шагов по неудобным ступеням. Дурное предчувствие начало подтверждаться – неожиданно правая нога Кокаколы подвернулась, и он, теряя равновесие, повалился набок. Поскольку он еще не успел весь скрыться в провале лестницы, ему удалось упереться рукой в стену, расцарапав ладонь о шершавую поверхность. Тонко взвизгнув, Кокакола приостановился, и тут же за спиной раздался грозный окрик Курбана. Поняв, что такая пустяковая травма не спасет его от необходимости следовать за всеми, Кокакола окончательно покорился неизбежному и двинулся вниз.

– Давай же быстрее! – торопил Курбан. – Дождешься беды, шайтан бы тебя побрал!

Ох, лучше бы он этого не говорил. Ведь учил же его отец: не зови нечистого, он и так всегда рядом и только ждет твоей ошибки. А уж когда находишься под землей, можно сказать, почти в его владениях, это опасно втройне. Не успели они сделать и трех оборотов спирали, в кою была закручена мудреная лестница, не успел еще оставленный беглецами проход закрыться, а наверху уже послышался зловещий скрип.

– Ну все, дождались! – простонал на бегу Курбан. – Теперь только драться.

– Товарищ лейтенант, вон они! – донеслось из зала. – Видите, люк открыт!

Курбан оглянулся. Положение, в котором они оказались, было крайне невыгодно. Впереди неизвестность, враг позади, да к тому же еще и сверху. Стоит только бросить гранату… Нет, пожалуй, гранаты не будет, кто знает, какие последствия для всех вызовет разрыв в подземелье – как для тех, в кого бросят гранату, так и для тех, кто бросит. А это уже совсем другое дело! В условиях боя в узком пространстве решать будет не число нападающих, а кто лучше стреляет и быстрее перемещается. Вот только бы патронов хватило! Да еще не заблудиться бы и не дать врагу обойти себя. Вдруг те успеют впереди заслон поставить?

Курбан быстрыми прыжками догнал оторвавшихся от него друзей. Они уже успели выскочить на очередной горизонт и бежали в направлении ближайшего поворота. До него было не более двадцати метров, и беглецы надеялись, что успеют миновать его до того, как в галерее окажутся преследователи.

– Гарун, осторожно! – крикнул Курбан. – Смотри, как бы в засаду не угодить! Младший Алиев кивнул на ходу.

– Держись за моей спиной! – бросил он бегущей рядом Лере. – И следи, вдруг проход найдешь! Девушка вскинула на него удивленные глаза.

– Как это? На бегу? – Она фыркнула. – Может, еще и…

Лера не договорила – позади ударила короткая очередь.

– Один есть, – констатировал Курбан. – Быстро, пока они будут чухаться, нужно оторваться!

Вновь загрохотали очереди, но преследователи палили скорее для острастки, – Курбан, бежавший последним, уже успел скрыться за углом.

– Гарун, быстрее! – закричал он. – Бегите не оглядываясь, я прикрою!

– Я с тобой! – Панама старался держаться рядом с горцем. – Будем перебежками. Как в кино! Хорошо?

– Ничего хорошего, – буркнул Курбан. – Здесь не кино. Догоняй остальных!

– Сам догоняй! – огрызнулся Панама и посмотрел назад через плечо. – Интересно, сколько их там?

– На нас хватит! – Алиев, не прекращая бег, тоже бросил взгляд назад. – Эх, знать бы, как здесь все устроено!

– Или хотя бы направление куда бежать, – проговорил запыхавшийся Пономарев. – А то бежим, бежим…

– Налево, Гарун! – Курбан увидел, что, сын, подбежав к очередной развилке, немного снизил скорость. – Бери все время влево!

– А почему влево? – спросил Геннадий. – Ты что, и под землей умеешь ориентироваться?

– Дыхание побереги! – посоветовал Курбан, то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть, что делается за спиной. – Они убегут вперед, мы отстанем и потеряем их из виду. И как тогда…

Не закончив фразу, он вскинул автомат и выпустил три пули.

– А, шайтан, – выругался он, – не попал!

– Зато они пару минут не высунутся, – успокоительным тоном проговорил Панама и показал рукой вперед, туда, где виднелся поворот. – Может, за тем углом остановимся и засаду устроим? И наши отбежать успеют, и этих накрошим.

Курбан не ответил. То пятясь, то двигаясь боком, он лихорадочно прикидывал, что же еще можно предпринять. Было очень важно создать разрыв между врагом и бегущими впереди Гаруном и Лерой. Такой, чтобы даже шальная пуля не могла догнать их…

– Хорошо! – наконец решил он, добегая до поворота. – Оставишь мне запасной магазин.

– Ну уж нет. – Панама замотал головой. – Одного тебя я не оставлю.

– Кончай романтику свою киношную, – скривился Курбан. – Здесь пули летать будут, а не птички.

– Я офицер! – зло закричал Пономарев. – Я офицер, – повторил он тише, – и мое место здесь, а не в тылу.

– В тылу, – передразнил Курбан. – Где ты тыл видишь? Все в игрушки играешься? Там громила этот… непонятный. И Гарун с девчонкой. Они не справятся с ним.

– Еще как справятся. – Панама деловито осмотрел автомат и перевел его на одиночную стрельбу. – Гарун у тебя парень что надо. Да и Леру ты еще не знаешь. Она за себя сама постоять может.

Не дожидаясь ответа, Геннадий выстрелил. Сделал он это по наитию, и как раз вовремя. Да только не попал. Пуля ударила в стену над головой появившегося из-за угла преследователя и выдала местонахождение стрелка.

Курбан крякнул, но ничего сказать не успел.

В коридор стремительно выбежали два солдата и с ходу открыли шквальный огонь по беглецам. Стрельба велась не прицельно, да в этом не было и необходимости. Задачей солдат было лишить обороняющихся возможности эффективно отвечать, что они и сделали. Теперь Алиев и Пономарев могли высунуться лишь на краткое мгновение, не успевая не то что навести точно прицел, но и просто увидеть врага. А атакующих между тем становилось все больше. По подсчетам Курбана, стреляли шесть или семь человек. Панама, что-то выкрикнув, вдруг высунул дуло автомата из‑за укрытия и пальнул наугад.

– Черт, – пробормотал он, – забыл на автоматическую стрельбу перевести.

– Я не забыл. – Алиев перехватил «калаш» поудобнее и, направив его параллельно полу, выставил ствол из-за угла. – Ловите, гады!

Веер пуль понесся на поиск жертв. Судя во вскрикам и стонам, им это удалось вполне.

– Давай теперь я! – Геннадий повторил попытку, но, видимо, враг уже успел отступить за укрытие. Возгласов больше не было, но и ответная стрельба стала менее плотной.

– В головы бей, – сказал Курбан. – Обязательно в головы!

– Спрятались, суки! – буркнул Панама и высунулся посмотреть, что делается в галерее. – Уй‑ё… Твою мать!

Он быстро юркнул назад.

– Что там? – спросил Курбан и хотел было тоже высунуться, но Панама, резко дернув его за рукав, заставил попятиться.

– У них «шмель»! – закричал он. – Бежим!

– Какой еще «шмель»? – переспросил Курбан, но