Свадьбы не будет. Ну и не надо! - Ирина Меркина

Беата захлопала глазами. Конечно, спрятать засвеченную «Ауди» в чужую «ракушку» – самое правильное решение. Но только на чем же она будет ездить? На метро, как в лучшие времена приютского поломойства? В час пик, с Ромкой в школу? Да туда и метро-то никакое не ходит...

– Чего у вас, другой машины в семье нет? – тихо спросила, наклонившись к ней, Людмила.

Беата развела руками.

– Не годится ей без тачки, – заявила Люда выпрямляясь. – Вить, а Вить!

– Да мне чего... Я – пожалуйста, – откликнулся Виктор. – Дашка бы не развонялась.

– Не развоняется, я ее уйму.

– Денег, наверное, захочет, – скучно сказал Виктор. – Я-то что, я – пожалуйста.

– Слушай, Витька тебе пока свою «Волгу» даст. – Люда опять нависла над Беатой своей роскошной грудью. – Он все равно поломанный, с одной граблей водить не может.

Виктор уныло покосился на свою забинтованную руку.

– ...Вот только жена у него жмотина, сестра моя родная. За так у нее и снегу зимой не допросишься.

– Я заплачу! – догадалась Беата. – И за пользование машиной, и за гараж.

– Гараж мой! – возразил Павел Григорьевич. – Предоставляется бесплатно. Охраняется государством.

Виктор поднялся из-за стола.

– Как ваше, извиняюсь, имя-отчество? Пойду доверенность напишу.

– Доверенность? – Беата посмотрела на часы. Было четверть одиннадцатого. Елки-палки, когда же Ромка спать ляжет?

Что же это с ней случилось, вдруг спохватилась Беата. Всего несколько дней, как она играет роль заботливой мамочки, а мысли ее только о ребенке: что ему хорошо, а что плохо, что вредно, а что полезно. А со своим как будет? Вообще с ума сойдешь...

– Давай паспорт, у нас на втором этаже нотариус живет, – вмешалась Людка. – Людвиг Андреевич. У него для своих есть готовые бланки, уже с печатью, надо только имя и машину вписать. Соседям – в любое время.

– Ну, не в любое. Ночью-то его пушкой не разбудишь, – хохотнул юный Ванька, довольный, что может хоть слово вставить во взрослый разговор.

– Вот я тебе покажу пушку, – огрызнулся Павел Григорьевич. – Повадились хлопушками под окнами бабахать, с Нового года никак не угомонятся. Мне уж дворник жаловался. Смотри, Ванька, поймаю – голову откручу.

– Не поймаешь, – хмыкнул Ванька и подмигнул Роме: – В очко играешь? Идем, научу.

Беата продиктовала Виктору свои паспортные данные. Ромка исчез с Иваном в недрах бесконечной квартиры, но она не особенно беспокоилась. Очко так очко, тоже наука. Сами по себе карточные игры, знала Беата, никакого вреда не несут. А денег, чтобы проиграться, у Ромы все равно нет.

Люда тоже вышла с Павлом Григорьевичем, и Беата вдруг осталась одна в большой прокуренной кухне с высоким почерневшим по углам потолком. Здесь, наверное, коммуналка раньше была, догадалась она. В этом дряхлом, давно не ремонтированном доме ей было почему-то ужасно уютно. Здесь легко и просто решались все проблемы и жили настоящие, надежные мужики, которым можно доверить свою жизнь и безопасность. Они пили водку, закусывали луком, курили сигареты «Петр I» по червонцу за пачку и ничего на свете не боялись.

Теперь понятно, почему Людмила до сих пор не замужем. Такой заповедник мужчин, наверное, один и сохранился в Москве, а больше подходящего мужа найти негде. Да-да, вот что такое подходящий муж, а вовсе не то лакированное существо, о котором грезят читательницы «Ажура».

Люда вернулась и поставила чайник – простой эмалированный чайник, который греется на плите и выпускает густую струю пара из носика!

– Ну, главное-то расскажи! – потребовала она. – Ты нашла обеспеченного и с ребенком, да? Я сразу поняла. Это ничего, пацан хороший. Он тебя как, слушается?

– Как видишь, – сказала Беата.

– Ну, вот. А мужик ничего?

– Как видишь, – сказала Беата.

– Да я и смотрю, ты прикинутая такая, на иномарке ездишь. А то меня Пашка спрашивает, мол, ты замужем, точно? Я говорю, конечно, замужем, откуда же у нее машина и ребенок взрослый! А то ты ему глянулась, Григорьичу нашему.

– Он разве не женат? – удивилась Беата. – А как же Ваня?

– Женат да не женат. – Люда налила в разномастные кружки чаю, пододвинула к Беате плошку с конфетами и баранками (Боже мой! Конфетки-бараночки!), подсела поближе и тихо сообщила: – Сидит его жена. Второй год сидит. Все по пьяни. Выпивала она. Ну вот, с дружками на какой-то хате ограбили собутыльника. А тот проспался и в ментовку. Дали Вике три года, скоро уж выйдет по условно-досрочному, а Григорьич не рад – опять пить начнет, пацана калечить. Ему уж лучше одному или какую приличную бабу найти.

– Ты, например, чем не жена ему?

– Я? Пашке?! – расхохоталась Люда. – Да мы с ним в одной песочнице выросли, вместе голыми задницами по крапиве скакали! Какая после этого любовь?

– А ты все любовь ищешь?

– Ищешь! – горько ответила Люда. – Нашла уже – на свою голову.

– Да ты что! – ахнула Беата, разом прозрев.

Люда ответила ей грустным взглядом.

– Ну да. А что, заметно?

– Не очень. А вообще заметно. Он и не смотрит вроде на тебя, а все-таки как электрическое поле между вами.

– Ну, вот так. Родная сестра. Сучка, стервозина. И не любит он ее, и детей нет. А все равно – нельзя.

– И вы так и живете – в одной квартире? – поразилась Беата.

– А куда нам деться? Витька же через это и пить бросил. Трезвый, говорит, я еще держусь, а пьяный завалю тебя где-нибудь в углу... Электрическое поле! Электрический стул – так вернее.

– Я принес доверенность, – сказал Виктор, кашлянув с порога.

– Ой, спасибо! Я вам прямо сейчас деньги отдам.

– Да чего – деньги, – пробормотал Виктор, глядя на Люду.

Беата отсчитала пять тысяч рублей.

– Если понадобится еще – скажете.

– Пойдемте, я вам гараж открою.

– Рома! Ромка, мы уходим.

Людмила пошла с ними, по-хозяйски держа Рому за руку: смотри под ноги, скользко.

Гараж у Виктора был большой, добротный, не какая-то там «ракушка». Белая «Волга» в свете одинокой лампочки казалась огромной спящей чайкой – не одноименной машиной, а настоящей птицей. Беата храбро села за руль, хотя ей в жизни не приходилось управлять таким бронепоездом.

– Пока! Спасибо, ребята! Спасибо, Людочка!

– Беатка, не пропадай! Телефон записала? Звони! Ромка, приезжай к нам!

– Пока, дядя Витя! Пока, тетя Люда!

Беата, чуть ли не закрыв глаза, тронулась с места. «Волга» двигалась тяжело и неумолимо, как танк. Удержать ее на гололеде с непривычки требовало изрядных усилий.