Капкан для лисы - Александра Малинина

– Давай проверим: не хочешь поздороваться со знакомой?

– На что мне с ней здороваться?

– Ты слышала о вежливости? Не подойти будет некрасиво! – заявила я, хватая ее за руку и волоча в сторону четы Федоренко.

Нашего приближения они не видели, так как стояли спиной.

– Привет! – гаркнула я, обращая на себя внимание. Парочка обернулась, недружно поздоровалась в ответ. Особой радости на их лицах я не заметила, улыбка натянутые и фальшивые. Но это ничего, Симбириным чаще всего так и улыбались.

Подергав Рыжую за руку, я обратилась к мадам Федоренко:

– Карина, кажется? Я Сентябрина, мы уже встречались. А это моя подруга, мечтала с вами поздороваться и поболтать. Наедине, – раздвинула я губы в улыбке. – Не смога ее удержать, ей очень хотелось посекретничать.

Рыжая кивнула, изобразив энтузиазм (актриса она так себе):

– Здравствуйте, Карина.

Дамочка Ольгу явно узнала, но старалась держать себя в руках. Она тронула мужа за руку, говоря, что все хорошо и она с нами поговорит. И отошла в сторону, предлагая нам с Ольгой следовать за ней. Что ж, это было просто. Я подмигнула банкиру Федоренко (он остался недоволен столь добрососедским жестом) и отправилась за девушками.

Как только мы отошли на приличное от толпы расстояние, Карина нервно спросила:

– Что вы хотите?

– Только одного: узнать, вы избавились от пистолета? – улыбнулась я. – Как-никак, это улика.

– Так вы догадались, – усмехнулась она, даже не пытаясь отрицать.

– Догадалась, когда узнала о вашем давнем знакомстве с Анной Журавлевой.

Дамочка опять усмехнулась и достала сигареты. Предложила нам с Рыжей, мы дружно закурили. Карина по моему примеру долго смотрела в мерцающее небо, прежде чем заговорила:

– Я увидела ее в окно и сразу узнала. Смешно, правда? Прошло три года, да и дорога к дому не так уж и близко, но… как только я увидела ее, узнала. Моментально, как молнией поразило – она. А дальше я с трудом соображала, что делаю, все как в тумане. Вспомнила, что у мужа есть пистолет, он хранит его в ящике стола. Казалось, не прошло и минуты, как я оказалась на улице, все настолько быстро нашла, добежала, придумала… Анна как раз заворачивала за угол. Я остановила ее, окрикнула. А она… не помню, что она ответила, но ясно было: она даже не знала, кто я.

Карина рассмеялась горько и болезненно:

– В тот момент я плохо соображала, перед глазами маячили картины прошлого и я… в общем, я выстрелила, несколько раз. Много раз, пока патроны не кончились. И пожалела об этом мгновенно, никакого облегчения, только горький страх. Анна была только пешкой, пусть и одной из них… все, что я успела сделать – швырнуть пистолет за наш забор, из дома напротив уже бежали Ефимовы, а из нашего – муж и домработница. Я просто стояла там, с ними, и ничего не соображала. Помню только, как меня трясло, муж думал, что выстрелы меня напугали, успокаивал, обнимал. Смешно, правда?

Мы докуривали в тишине, казалось, вокруг нас тоже стихло. Хотя небо все еще светилось, а значит, пускать фейерверки не прекратили.

Молчание нарушила Рыжая:

– Знаешь что? Я на твоем месте поступила бы так же!

Федоренко вздрогнула и впервые посмотрела на Ольгу осмысленно.

– Я помню тебя, – признала она. – Ты искала подругу.

– Вроде того…

– Что теперь будет? Со мной? – теперь женщина обращалась ко мне.

Если я и задумалась над ответом, то только на мгновение. Кажется, за этот месяц многое изменилось: я затевала поиск убийцы, пытаясь обелить репутацию, хоть немного. В результате попала в переделку, но спасла две жизни. Раньше я таким не занималась, чувство оказалось приятным.

Неожиданно мне стало все равно, что и кто подумает. Если Макар считает меня виноватой… что ж, это его выбор. Я же не обязана оправдываться перед ним постоянно, если в прошлом и совершила ошибку (как он считает). Пусть думает, что я убила Анну или приложила к этому руку, плевать.

– Нарожаете маленьких банкиров и постараетесь забыть о произошедшем, потому что я уже ничего не помню, – улыбнулась я и побрела обратно, в сторону толпящихся.

– Эй! – окликнула меня Федоренко: – Спасибо.

Благодарности я никогда не жаловала и просто пошла дальше. Отыскала в толпе Ромку, схватила его за руку и повела к дому. Друг окинул меня задумчивым взглядом и вопросов задавать не стал, шел рядом, крепко сжимая мою ладонь.

«Вот тебе и Новый Год с его подарками» – усмехнулась я мысленно.

За прошедшую неделю я успела выдумать целую кровавую драму, да такую, что «Крестный отец» отдыхает… и ошибалась. Не знаю, радоваться ли этому. То есть, я испытала огромное облегчение, узнав, что убийца – не мой близкий родственник, но теперь картина поменялась. Анна шпионила на Вишневского, а отец ничего не знал. Или все-таки знал? Черт, и я совсем забыла про секретаршу. Так чего добивается Андрей? А Макар? Не зря все его считают мутным. Следует заняться давней историей, как и советовал Токарев. Им двигала ненависть к Андрею, желание отомстить за предательство, а значит, он говорил правду. В давней истории что-то есть.

Говорят, лучше знать некоторые вопросы, чем все ответы.

Придется проверить это утверждение.

– Надумала уйти по-английски? – поинтересовался Ромка, садясь на пассажирское место черной Ауди.

– Просто поняла: единственный, кого я хочу сейчас видеть – это ты, – улыбнулась я и махнула охраннику Ване, чтобы выпустил нас.

– Аналогично, – ответил друг.

Хорошее чувство: я знала, что бы ни случилось в будущем, вместе с Ромкой мы свернем горы. А пока… пока в планах у нас рейд по местным барам.

Ближе к утру мы с Ромкой вымотались и едва переставляли ноги от желания завалиться спать. Добрались до квартиры, друг упал на диван в гостиной и там же затих. Я пинала его, заставляя ползти в кровать, но Ромка был глух к моим требованиям.

Принимая душ, я услышала звонок в дверь.

На пороге стоял Вишневский и привычно скалил зубы. Вид у него был странный, даже для него. В глазах непривычная маета, в жестах – сомнение, он посмотрел за спину, как будто хотел уйти.

– Тебе чего? – устало спросила я.

– Ты ушла не со мной, а с ним. Как всегда.

– И что?

– Он не выбрал тебя в ответ однажды. Думаешь, сделает это когда-нибудь?

– Так уж вышло, Андрей, что мне нравятся парни, за которых можно выйти замуж. Положительные, понимаешь? А с такими как ты можно только перепихнуться в подсобке и забыть как страшный сон.

– Я могу быть положительным.

– Нет.

– Ты такая дрянь, родная.