Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода - Иосиф Кантор

Амалекитяне ярились, напирали на Осию и падали, сраженные его мечом. Уложив холм из вражеских тел, Осия переходил на свободное место, где без помех можно было орудовать мечом, и все начиналось сначала.

– Это Ву-заал, семирукий демон пустыни! – кричали амалекитяне, убегая прочь. – Сам Ву-заал пришел на помощь евреям!

Согласно их поверьям, не было для смертного доли хуже, чем пасть от одной из семи рук Ву-заала, потому что души убитых им были обречены на вечную муку служения демону. Рабство пугает само по себе, а уж вечное рабство у демонов – тем более.

– Было бы у меня семь рук, ни одного из вас уже не осталось бы в живых! – отвечал им Осия и смеялся оглушительным смехом, похожим на рычание матерого льва.

Не обошлось без неприятностей в тылу евреев. Вдруг, откуда ни возьмись, появились в стане люди, которые начали сеять страх среди тех, кто не сражался, а с надеждой и тревогой (как же без тревоги!) ожидал, чем закончится сражение.

– Ливийцы идут! – кричали возмутители спокойствия. – Ливийцы идут на помощь амалекитянам! Конец наш пришел! Бегите! Спасайтесь!

Воины, оставленные в тылу, и те, кого старейшины поставили надзирать за порядком, получили приказ быть беспощадными в подобном случае. Осия предвидел, что враг попытается посеять панику в тылу, и принял меры. Тех, кто кричал: «Ливийцы идут на нас! Спасайтесь!», убивали на месте, копьем, кинжалом, топором или же просто побивали камнями. Видя, какая участь постигала паникеров, люди остерегались повторять за ними, и паника не получила того распространения, на которое рассчитывал враг, потому что большинство хранило спокойствие. И пусть то спокойствие было тревожным, но люди не разбежались по пустыне, а оставались там, где им следовало быть, под защитой воинов, охранявших тыл еврейского стана.

С заходом солнца оставшиеся в живых амалекитяне бежали, побросав не только свое оружие, но и свои припасы и все имущество, что было с ними в походе. Евреи преследовали их недолго, потому что не могли отдаляться от своего лагеря на большое расстояние, оставляя его без защиты. Велик был соблазн раз и навсегда покончить с проклятым коварным врагом, но благоразумие возобладало над жаждой мщения, и остаткам войска амалекитян дали уйти.

После битвы Моисей спросил, где Савей и Авенир, потому что почти все военачальники попались ему на глаза, а этих двоих не было. Моисею сказали, что оба они нашли свою смерть в битве с амалекитянами.

Савей погиб в сече, в самой гуще ее. Каждый взмах его топора производил опустошение в рядах амалекитян, и никто не мог подступиться к могучему воину, охваченному яростью битвы. Он разил наповал и разил так мощно, что амалекитяне не успевали уклониться от его ударов и не могли отразить их. Поняв, что силой могучего воина одолеть не удастся, амалекитяне пошли на хитрость. Трое вооруженных копьями наступали на Савея, делая выпад за выпадом, а двое с топорами и кинжалами зашли сзади, изловчились и ударили одновременно так, что нельзя было отразить их удары, не подставив спину или бок тем, кто угрожал спереди. Савей на мгновение замешкался и был пронзен и изрублен.

– Будьте вы прокляты! – сказал он своим убийцам и умер.

Смерть Авенира была проще. Прилетела издалека длинная стрела с зазубренным наконечником и вонзилась Авениру в левый глаз. У него достало сил схватиться за древко и выдернуть стрелу, но наконечник остался в ране, и его, должно быть, смазали каким-то ядом, потому что Авенир вдруг посинел, пустил изо рта пузырящуюся пену, рухнул наземь, и, пока он падал, жизнь успела покинуть его.

– Он погиб как достойный воин, – сказали о Савее те, кто видел его гибель.

– Стрела оборвала его жизнь, – сказали об Авенире и более ничего не добавили.

– Авенир мог бы приказать своим воинам отступить, и его никто бы не упрекнул в этом, поскольку на них пришелся основной удар амалекитян, – сказал Моисею Осия, когда они обсуждали итоги битвы. – Но он только говорил: «Не поддавайтесь и будьте стойкими!» Так ведут себя только верные.

«Я ошибался, подозревая их, потому что оба они были достойными сынами нашего народа и хорошими военачальниками», – подумал Моисей, и сердце его сжалось от боли. Если бы Савей и Авенир были живы, то вина его перед ними не ощущалась бы столь остро. Была бы возможность загладить ее хорошим отношением, какими-то поступками, можно было даже сказать прямо: «Простите мне, что думал о вас плохо». Многое можно исправить, пока жив человек, и совсем ничего нельзя исправить после его смерти.

На том месте, где бились с амалекитянами, Моисей повелел воздвигнуть благодарственный жертвенник в честь победы.

Всеобщей радости не было предела. Казалось, что солнце светило ярче обычного, а звезд на небе стало втрое больше. Песни сменялись смехом, а смех песнями – так велико было ликование в еврейском стане.

– Народ наш обрел уверенность в своих силах! – радовался Осия.

– Народ наш укрепился в своей вере и понял, что Господь всегда с нами, что всегда Он помогает нам, – отвечал ему Моисей.

– Теперь мы можем без опаски пребывать в пустыне, потому что больше никто не решится напасть на нас! – продолжил Осия и тут же, спохватившись, добавил: – Но воины наши продолжают нести свою службу так же, как и прежде, и все дозоры на своих местах. А из доставшейся нам добычи меня больше всего радует захваченное оружие, благодаря которому мы сможем увеличить количество наших воинов. Одно только огорчает меня – я осмотрел тела убитых изменников, которые пытались посеять панику в нашем тылу, и не нашел среди них никого, кто мог бы сойти за их предводителя. Всего убито одиннадцать человек, если этих шакалов можно назвать людьми, и десять из них опознано. Все они принадлежат к разным коленам, везде у нашего врага были свои люди, а одиннадцатого побили камнями, и лицо его стало неузнаваемым, но судя по мозолистым рукам, он из простых людей, а враг наш не из их числа. Змея где-то затаилась и ждет нового случая!

– Нового случая больше не будет! – твердо ответил Моисей. – Скоро я должен буду оставить вас на время, потому что Господь призывает меня, и до этого срока я обязан найти предателя, чтобы можно было мне оставить народ мой, не беспокоясь в отношении того, что может случиться в его отсутствие! И, как мне кажется, я уже знаю имя нашего врага!

После разговора с Иофором Моисей многое успел передумать. Он ходил по стану, разговаривая с воинами и другими людьми – и думал. Он смотрел на амалекитян, выстроившихся для битвы – и думал. Он стоял на холме, наблюдая за сражением, и продолжал думать. Нет, в первую очередь мысли его были заняты тем, что происходило вокруг, но какая-то частица разума отвлекалась от происходящего и пыталась найти ответ на вопрос, уже много дней мучивший Моисея.

«Я бы на твоем месте стал бы обращать внимание не на тех, кто подозрителен, а на тех, кто никаких подозрений не вызывает. Предатель среди них!» – сказал тесть. А еще он сказал: «Начни с самых близких и отдаляйся понемногу».