Патриот - Терри Пратчетт

— Один человек, один камень, — уточнил Детрит.

Дженкинс вконец растерялся. Он в отчаянии глянул на Моркоу, но сочувствия так и не дождался.

— Разумеется, НАС тебе нечего бояться, — заверил его Ваймс. — Разве что по пути в камеру ты споткнешься на лестнице…

— По пути в ваши камеры нет никакой лестницы!

— Нет проблем, ради тебя мы ее поставим.

— Мы тебя очень просим нам помочь, господин Дженкинс, — произнес Моркоу, добрый стражник.

— Я не… собирался… отвозить… оружие… в Клатч, — произнес Дженкинс медленно, как будто следуя внутреннему сценарию. — На самом деле я… купил его… чтобы пожертвовать…

— Как интересно! И кому же? — Ваймс поднял бровь.

— …Нашим… бравым парням, — заключил Дженкинс.

— Замечательно! — похвалил Моркоу.

— И ты был бы просто счастлив?.. — подсказал Ваймс.

— Да… и я был бы счастлив… предоставить в ваше распоряжение мое судно, — заключил, обливаясь потом, Дженкинс.

— Истинный патриот, — Ваймс похлопал капитана по плечу.

Дженкинса перекосило.

— Кто настучал, что в моем трюме ложная перегородка? — не выдержал он. — Это ведь была просто догадка?

— Точно, — подтвердил Ваймс.

— Ага! Я знал это, знал!

— Да ты не только патриот, но еще и умный человек! — похвалил Ваймс. — А теперь… Как сделать, чтобы эта посудина плыла побыстрее?

Лорд Ржав побарабанил пальцами по столу.

— И для чего ему понадобилось судно?

— Не знаю, милсдарь, — откликнулся Хромоногий Майкл, яростно расчесывая голову.

— Проклятье! Кто-нибудь еще их видел?

— Не-ка, милсдарь, поблизости никого и не было.

— Хотя бы это утешает.

— Разве что я, да Старикашка Рон, да Человек-Утка, да Слепой Хью, да Бровеглазый Ринго, да Хосе Фигвам, да Сидни Кривобокс, да еще этот придурок Стули, да Дик Свисток, ну и пара-тройка других, милсдарь.

Ржав откинулся в кресле и прикрыл бледной рукой лицо. В Анк-Морпорке у ночи тысяча глаз — так же, впрочем, как и у дня, — а также пятьсот ртов и девятьсот девяносто девять ушей[13].

— В таком случае клатчцы НАВЕРНЯКА в курсе, — произнес он. — Подразделение анк-морпоркских военнослужащих погрузилось на корабль и отбыло в Клатч. Военно-морские силы вторжения.

— О, вряд ли можно это назвать… — начал лейтенант Шершень.

— Клатчцы назовут это именно так. Кроме того, с ними тролль Детрит. — Ржав безнадежно махнул рукой.

Шершень помрачнел. Детрит сам по себе мог сойти за силы вторжения.

— Какие суда мы реквизировали для нужд флота? — осведомился Ржав.

— К настоящему моменту их уже больше двадцати, считая «Неповалимый», «Устремительный» и… — Лейтенант Шершень сверился со списком. — «Ордость Анк-Морпорка», сэр.

— Ордость?

— Боюсь, что да, сэр.

— Нам понадобится переправить более тысячи человек и более двухсот лошадей.

— А почему бы не отпустить Ваймса? — вставил лорд Силачия. — Пусть клатчцы с ним разбираются, туда ему, как говорится, и дорога!

— Предоставить им шанс одержать верх над силами Анк-Морпорка? Они ведь именно так это изобразят. Будь проклят этот человек. Он вынуждает нас прибегнуть к силе. Впрочем, возможно, это и к лучшему. Пора на посадку.

— Вы уверены, что мы полностью готовы, сэр? — осторожно осведомился лейтенант Шершень с той особой интонацией в голосе, которая подразумевала: «Мы не полностью готовы, сэр».

— Теперь обсуждать детали уже не имеет смысла. Ничего другого не остается, кроме как быть готовыми. Слава ждет, господа. Выражаясь словами генерала Тактикуса, пора брать историю за то, что торчит. Само собой, он был не слишком благородным воином.

Белый солнечный цвет выгравировал темные тени во дворце принца Кадрама. У принца тоже была карта Клатча — выложенная в полу крошечными цветными плитками. Он сидел и задумчиво рассматривал свою страну.

— Только одно судно? — не поверил он.

Генерал Ашаль, главный советник принца, кивнул. И добавил:

— Картинка очень нечеткая, расстояние слишком велико, но мы убеждены, что один из людей, находящихся на этом корабле, — это Сэмюель Ваймс. Вы, вероятно, припоминаете имя, ваше величество?

— А, ПОЛЕЗНЫЙ командор Ваймс. — Принц улыбнулся.

— Он самый. И с тех пор в анк-морпоркских доках кипит бурная деятельность. Мы склоняемся к той точке зрения, что экспедиционные войска готовятся к отплытию.

— Я считал, в нашем распоряжении по меньшей мере неделя, Ашаль.

— Согласен, ситуация странная. Никак не может быть, чтобы они уже были готовы, ваше величество. Вероятно, что-то случилось.

Кадрам вздохнул.

— Что ж, остается следовать указаниями судьбы. В каком месте они высадятся?

— Неподалеку от Гебры, ваше величество. Я уверен.

— Рядом с нашим самым укрепленным городом? Не может быть. Только полный идиот высадился бы там.

— Я тщательно изучал личность лорда Ржава, ваше величество. Он не ожидает сопротивления с нашей стороны, поэтому численность наших войск его не интересует. — Генерал улыбнулся. Это была аккуратная, тонкая улыбочка. — И разумеется, нападая на нас, он пренебрегает всякими представлениями о чести. Другие прибрежные государства возьмут это на заметку.

— В таком случае меняем план, — решил Кадрам. — Анк-Морпорк подождет.

— Мудрый шаг, ваше величество. Как всегда.

— Какие-нибудь известия о моем бедном брате?

— Увы, никаких, ваше величество.

— Нашим агентам следует прилагать больше усилий. Мир смотрит на нас, затаив дыхание, Ашаль.

— Совершенно верно, ваше величество.

— Сержант?

— Что, Шнобби?

— Расскажи еще раз про наши особые качества.

— Прекрати болтать и жми на педали.

— Есть, сержант.

В Лодке царил полумрак. Леонард Щеботанский, вцепившись в два рычага, усердно рулил, над головой у него покачивалась свечка на кронштейне. Кругом постукивали блоки и побрякивали цепи, так что у Шнобби порой возникало чувство, будто он очутился внутри швейной машинки. К тому же мокрой. Конденсирующаяся на потолке влага капала на голову беспрестанно.

Прошло десять минут с тех пор, как они начали работать педалями. Большую часть этого времени Леонард болтал не умолкая. Похоже, ему было все равно, о чем говорить. Он говорил ОБО ВСЕМ.