Браватта - Виталий Сергеевич Останин
Шрифт:
Интервал:
— Вот как? Хорошо.
Барон развернул записку от Мерино. Всего несколько слов.
“Нужно поговорить! Как можно скорее. Про Лунного волка. Это не убийца. Это заговор”.
— Старик стал сдавать разумом? — хмыкнул Бенедикт. — Какой заговор? Я же просил тебя заняться послом!
Отложив записку своего бывшего наставника, развернул письмо от “табранского синьора”. Здесь текста было еще меньше.
“Конфедерация. Полковник Ауэрштедт”.
И адрес.
— Драть! — с досады Бенедикт пнул ножку стола. Массивный предмет мебели даже не дрогнул, а он сам ушиб ногу.
Энрико замер, не решаясь спросить барона о причинах внезапной вспышки ярости. Но Бенедикт не обращал на него внимания. Хотя совсем недавно собирался устроить ему очередную выволочку за приписки к донесениям.
Новости были скверными. Табранец с выправкой военного и письмо с упоминанием Конфедерации значило только одно. Верный союзник Фрейвелинга, объединенное герцогство Табран, прознало про трудности в герцогском Совете и прислало своего эмиссара. По меньшей мере — с вопросами. Пока — с вопросами.
Бенедикт глянул на адрес. Недалеко, Старый город, десять минут хода.
“Лучше верхом. Хватит одной пешей прогулки за вечер!”
Потом взглянул на серый листок от Мерино. И огорченно покачал головой.
— Прости, старина. Чуть позже. У меня тут у самого — заговор!
Резко развернулся к Энрико.
— Что там с докладами от капо?
— Что? — вздрогнул секретарь.
— Рико! По моим поручениям капо — что?
— Простите, барон! Не сразу сообразил. Капо Леоне заходил с бумагами, но про доклад ничего не говорил. Больше никого не было.
— Через час все должны быть у меня с докладами! И еще. Выясни, пока меня нет, где найти лейтенанта “Стражи Максимуса” виконта да Коста. Если он на дежурстве или пьянствует с друзьями, я хочу знать! Понял?
— Да, ваша светлость!
— К моему приходу, Рико! — Бенедикт пригрозил напоследок пальцем и вышел.
Переглянувшись друг с другом и едва слышно вздохнув, телохранители барона последовали за ним.
***
— Барон да Гора. — произнес Бенедикт здоровяку, открывшему дверь. — К полковнику Ауэрштедту.
Слуга табранского эмиссара молча кивнул и открыл дверь на всю ширину. Посторонился, пропуская барона и его спутников.
Дом был арендован, причем совсем недавно. Это сразу бросалось в глаза. Следы в тонком слое пыли, накрытая холстиной мебель, пересохшие и оттого отчаянно трещащие свечи. Пройдя длинный коридор, Бенедикт вошел в гостиную и увидел табранца.
Высокий и, держащий спину неестественно прямо, мужчина. На вид — лет тридцати. Чисто выбритое, вытянутое лицо с тяжелой челюстью и плотно сжатыми тонкими губами. Собранные в очень короткий, едва угадывающийся, хвостик на затылке, темные волосы. Строгий светло-серый камзол, сидящий как военный мундир. Начищенные до блеска дорожные сапоги. В левой руке табранец держал шляпу, правую же убрал за спину.
“Как для картины позирует!” — подумал Бенедикт.
Коротко поклонился и получил такой же ответный поклон.
— Полковник фон Ауэрштед?
— Без “фон”. — строго поправил его полковник. — Я третий сын барона фон Ауэрштедта и на его наследство претендовать не могу.
Голос у полковника был хрипловатым и негромким. Говорил он короткими фразами, словно не мог избавиться от привычки отдавать приказы не самым умным солдатам.
“Табранец!” — внутренне сморщился Бенедикт. — “Военная косточка. Точные формулировки и никакой изысканности!”
Табран был северным фронтиром Империи. С племенами Норталэнтэ там воевали отцы, деды и прадеды ныне живущих, а до них — их отцы и деды. Воевали без скидок на сословия, возраст и вероисповедание. Последнее, с точки зрения да Гора, в табранцах, было наиболее ценно. Плевать им было, в какой форме человек поклоняется Единому: по ортодоксальному канону или универсалистскому. Лишь бы не струсил, когда рядом в строю стоит. Лишь бы оружие не бросил и сражался до конца.
Так что было совершенно неудивительно, что аристократия Табрана была преимущественно военной. Какой у табранских дворян был выбор, если вдуматься, если даже их бонды с оружием управлялись лучше, чем многие фрейские гвардейцы? Все это делало выходцев из северного герцогства ценнейшими из союзников. И скучнейшими из собеседников.
Предлагать присесть полковник не стал. Да и некуда было. Барон на миг представил количество пыли, скопившееся на кресле, укрытого серой тканью, и содрогнулся. Скорее всего, дом был снят только для этой встречи. И даже ночевать табранец собирался в другом месте.
“Ну что ж, постоим!”
— Вы пригласили меня на встречу… — начал Бенедикт.
Ауэрштедт кивнул. И начал говорить в тональности доклада офицера в штабе.
— Я уполномоченное лицо лорда-канцлера Ментеллина. Сегодня днем я получил разрешение моего господина оказать любое содействие вам для преодоления политического кризиса во Фрейвелинге. Для реализации этого вы можете располагать мной и моими людьми.
Да Гора от неожиданности поперхнулся воздухом.
— Ваши люди… — проговорил он после паузы. — Это же не отряд табранских рейтар, который вы разместили под городом?
Ирония отскочила от непроницаемо-серьезного лица полковника.
— Это шпионы, барон. — ничуть не смутившись, ответил полковник. — Мои агенты в Сольфик Хуне. Не будем делать вид, что вы не понимаете, кто я такой и в чем заключается моя работа.
“Человек Ментеллина сообщает, что он мой коллега. Предлагает в помощь свою сеть агентов! Фактически — готов ее вскрыть! Наши дела настолько плохи или это своеобразный акт доверия от Табрана? И как, Единый защити, мне реагировать?”
Бенедикт усмехнулся и развел руки в стороны.
— Не будем. Но в чем будет заключаться ваша помощь, полковник? У меня нет недостатка в людях.
Военных барон недолюбливал. Считал, в большинстве своем, людьми недалекими и скучными. Но табранский эмиссар ему понравился. Своей прямотой, решительностью и практичным подходом к делу. Сколько времени прошло с момента демарша в Совете? Два дня, если считать этот законченным! А он уже испросил разрешения у своего лорда-канцлера и получил его.
Ответ полковника вернул уровень симпатии барона к военным на прежнее место.
— Людей у вас в достатке, барон. У вас недостает опыта и решительности. Иначе бы вы уже разобрались с кризисом в Совете и заставили своих танов принять решение по Конфедерации.
Сказал это Ауэрштедт с таким невозмутимым видом, словно бы не отхлестал сейчас словами кансильера коронного сыска герцогства. Бенедикт почувствовал как к щекам прилила кровь, а в горле пересохло.
Сказать он ничего не успел. Потому что полковник рассмеялся.
Это было так неожиданно — преображение чопорного вояки с надменным лицом в нормального человека, что Бенедикт сначала не поверил
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!